Поехали!

Осталось всего два дня.
Он смотрел на гладь небес, не чувствуя тела, устремив взгляд  к вечным просторам лазурных переливов, забыв обо всем… Как и десять лет назад, он был полон надежд и сил, он по-прежнему хотел туда, в бескрайние дали, к настоящей свободе. Он, Аркадий Гореленко, проделал долгий путь к своей цели и готов был шагнуть в неизвестность.
Подготовка к полету достигла своего апогея – Центр кишел механиками, программистами, испытателями, врачами. Последние штрихи, проверки, замеры: все должно пройти гладко, без единого сбоя. По всем новостным каналам и частотам планет уже разнеслась весть о невиданной затее самого отдаленного уголка звездной системы. Никто и подумать не мог, что маленькая, ничем не примечательная Аркадия решится на полет века. С тех пор как ее, блестящую песчинку на глади Вселенной, заняли люди, прошло не более двухсот лет. Неприветливую и капризную на погоду планету, но тем не мене пригодную к жизни, первооткрыватели назвали «медвежьей страной».
На Аркадии не было стратегически важных ресурсов, видов животных, интересных для  биоинженерии или других наук, а постоянные зимы навевали тоску на потенциальных колонизаторов, но было на этой планете что-то, заставляющее коренных жителей смело идти вперед, не сдаваясь, преодолевать прихоти климата и мириться с отдаленностью от центральных торговых путей. Одним из таких людей был Аркадий. Названный в честь планеты, он унаследовал ее характер в полной мере, и, узнав про новый проект местного управления,  сразу предложил собственную кандидатуру. 
Новый правитель зажегся идеей прославить Аркадию во что бы то ни стало, привлечь внимание к крошечной планетке для получения как экономических, так и социальных благ. Поставки новейших товаров, а также некоторых крайне необходимых ископаемых с центральных путей часто прерывались  и, как правило,  шли малыми партиями, что не лучшим образом влияло на уровень жизни Аркадии. Для коренных жителей это было оскорбительно: Федерация пренебрегала ими, и даже не пыталась  оправдаться.
Рассчитанный на пять лет проект по освоению соседней звездной системы сначала был воспринят в штыки: никто не верил в эту затею, и пусть маленькая Аркадия располагалась к ней ближе всех, строительство корабля, необходимая аппаратура, прочные материалы  стоили больших как финансовых, так и физических затрат. Но постепенно идея укоренилась в умах подрастающих поколений, и каждый второй мальчишка мечтал отправиться к неизведанной звездной системе, куда до них не летал ни один корабль Федерации. Началось строительство и подготовка персонала.  Долгие пять лет. 
Аркадий вздохнул и, оторвав взгляд от неба, медленно направился обратно в Центр. Его еще ждали дела. 
Поначалу кандидатов для полета было около сотни, все специально отобранные, здоровые и уверенные в своих силах люди, но постепенно, под натиском серьезных, длительных и отнюдь не легких тренировок, список претендентов сокращался. На то у каждого находились свои причины: у одного проявлялись болезни, у другого – не хватало терпения, третьему не давали работать эмоциональные срывы. Полет в чужую звездную систему не был выигрышным билетом на курорт.
В конце первого же года претендентов осталось лишь 20. Среди этих выносливых, храбрых людей, по-своему достойных  миссии, Аркадий не был кем-то исключительным, наоборот, его маленький рост (всего в 168 сантиметров) ставил под сомнение его дальнейшее продвижение к заветной цели.
В начале своей жизни Гореленко никогда не думал, что станет пилотом. Он прилежно учился в школе, окончил университет на инженера, однако еще в годы учебы просто за компанию с другом пошел в местный летный клуб. Именно тогда небо навсегда заворожило и приковало его к себе. На Аркадии авиакосмическая промышленность развивалась медленно и слабо, специалистов и уж тем более пилотов не так сильно ценили, как горнодобытчиков или систематизаторов, но Гореленко был верен своему увлечению. Когда прозвучали первые призывы правительства о полете к соседней звездной системе, Аркадий точно знал, чего требует его душа, а именно: порвать все границы и отправиться за небесную грань.
Люди всегда удивлялись, когда видели его улыбку при проведении сложных тестов, очередных тренингов и подготовок, они не знали, что с каждым днем Аркадий шел навстречу своей мечте.
Между тем, сроки поджимали – готовились экспедиции и с других более развитых планет, Федерация желала расширить свои границы, найти новые контакты и ресурсы.  Если Аркадия не станет первой, то по-прежнему останется прозябать в вечных зимах, нужде и болезненном отдалении. Этого никто из коренных жителей не хотел. Постройка корабля ускорилась, тысячи специалистов трудились над единым проектом, воплощая в нем самые радостные надежды.  Кандидатов на пилотирование становилось все меньше. К последнему году их осталось лишь шестеро. Аркадий продолжал стараться изо всех сил, не теряя знаменитой улыбки. Он не любил ссор и конфликтов, потому приобрел много друзей и хороших партнеров по делу. Лишь ему одному было известно, как он мог в те тяжелые времена излучать свет и тепло. 
И вот строительство подходило к концу. Настал ответственный выбор – выбор пилота. Комиссия из десяти человек: врачей, техников, психологов и правительственных поверенных – тщательно изучала все возможные показатели, без поблажек и предпочтений. После нескольких дней многоуровневого анализа был выбран Аркадий, как самый выносливый и психологически устойчивый претендент. Его улыбка творила чудеса.
Теперь все усилия были направлены  на подготовку одного человека, и ни минуты Гореленко не мог продохнуть, месяцами не видел семью. Жена Аркадия Вера все понимала и, крепко прижимая сына к груди, ласково шептала тому на ухо: «Твой папа – герой». 
Гореленко знал - этот полет может стать последним в его жизни, сын потеряет отца, жена – мужа. Он слышал, как новостные программы уже заготовили три варианта торжественных сообщений: если все выйдет удачно; если корабль не сможет преодолеть расстояние, и если он, первый космический пилот Аркадии, погибнет во время полета. Однако, кто-то должен был взвалить непосильную ношу на свои плечи. 
В Центре Гореленко ждала еще одна не внушающая оптимизма новость. Главный психолог  Владимир Николаевич позвал его в кабинет. Этот добрый и чуткий человек с густыми черными усами и живым блеском темно-зеленых глаз, всегда в широком белом халате и с усталой улыбкой на лице, будущего пилота звал ласково – Аркашей.
- Послушай, Аркаша, - так и начал он, садясь за рабочий стол и жестом приглашая Гореленко расположиться напротив.  – Не стану крутить вокруг да около – наш отдел обеспокоен одной вещью. Никто раньше не бывал в соседней звездной системе, не изучал специфику ее полей, да и путь предстоит долгий. Мы боимся, что там тебя может подстерегать опасность, представления о которой мы даже не имеем.  Твой полет очень важен для Аркадии, поэтому мы пытаемся обезопасить его от всех возможных и невозможных угроз.   
Владимир Николаевич достал из выдвижной полки маленький белый конверт.
– В этом конверте находится специальный код. Если вдруг случится что-то непредвиденное, забарахлит автопилот или мы не сможем с тобой связаться, этот код, который ты сможешь расшифровать только в здравом уме, переведет корабль на ручное управление. Есть опасение, что твою психику может что-то повредить, поэтому сейчас с тобой разговариваю я.  Будь готов к любым неожиданностям, хорошо? 
Аркадий не был удивлен, он ожидал еще много трудностей и был непоколебим в своем выборе.
- Хорошо, - с улыбкой ответил он.
- Вот и славно, - улыбнулся в ответ главный психиатр и похлопал Гореленко по широкому плечу. – Конверт будет на корабле.
Так прошел очередной полный заботы день.
Утром, сладостно потянувшись, Аркадий готовился к последним «земным» делам,  ведь завтра на 10 часов уже была назначена отправка. Помимо проверок, занятий и психотренингов Гореленко ждало очень важное мероприятие, а именно – он хотел написать жене. Встретиться лично не было времени и возможности, звонить он тоже не решался – из боязни, что голос его дрогнет в самый ответственный момент, что в ответ задрожит и ее. Не хотел Аркадий слышать слез жены и ощущать в глубине души собственные: нельзя было потерять уверенности, сосредоточенности накануне самого ответственного момента.
И как только выдалось несколько свободных минут, Аркадий начал свое письмо, чувствуя, как рвутся на бумагу слова прямо из глубины души.
«Здравствуйте, мои дорогие Вера и Леша!
Пишу вам, потому что совсем мало времени осталось до старта, а так многим хочется с вами поделиться. И больше всего – радостью, она переполняет меня, когда я думаю, что стану первым космическим пилотом Аркадии, что на меня, простого человека, возложили такую честь – попытаться вывести нашу медвежью планету из тени. Можно ли еще о чем-либо мечтать? Ведь это – история, это новый этап в развитии Федерации, освоении бескрайнего космоса. Мне бы так хотелось увидеть вас!»
Аркадий остановился – в груди его недовольно затрепетало что-то: от разлуки с любимыми, потому, что приходиться их покидать. Ему безумно захотелось увидеть свою семью. Прямо здесь и сейчас, но… он понимал, как важно его дело. Он должен быть сильным, и во многом сила эта поддерживалась  светлыми воспоминаниями о Вере и Леше. Он любил и был любим.
 «Однако я всегда храню ваше тепло в своем сердце, оно  согревает меня в трудные минуты.»
Конечно, ведь Аркадий не был одинок.
«Корабль проверен до последнего уголка, неполадок быть не должно. Я верю, что полет пройдет удачно. Но если вдруг случится что-нибудь, Вера, не убивайся с горя, продолжай жить. Никто не застрахован от случайностей. Вырасти Лешу сильным мужчиной, не слишком балуй его материнской любовью. Сама же… ничего не обещай мне, живи, как подскажет сердце.»
Когда Аркадий писал эти строки, он почувствовал легкую дрожь: совершенно не думая о собственной смерти, он боялся оставить в несчастье семью… Они сильные, они справятся.
«Что-то я сразу о грустном. Нет, я верю: все будет удачно.  Волнуюсь, конечно, но это хорошо, это нормально.  Я много лет шел навстречу своей цели, вложил часть души, столько труда в этот проект… И вот – я очень рад. Я могу послужить народу, нашей маленькой холодной планете, и я ни за что не отступлюсь и пойду да конца. Надеюсь, ты поймешь меня.
Не забывай, пожалуйста, про моих родителей, навещай их иногда, пусть не волнуются и тоже верят в лучшее. Поцелуй от моего имени Лешку, и пусть уже учится ездить на двухколесном.
Ну, кажется, все. Мне пора. Обнимаю и еще раз целую, мои родные. Свидимся через год.
Ваш муж и папа – Аркадий.»
Пара глубоких вздохов  - и на лице пилота вновь заиграла уверенная улыбка. Она не сходила с его губ ни когда он всходил на корабль, ни когда садился в свое кресло, и даже диспетчер во время проверки оборудования по односложным ответам понял, что Аркадий радостно улыбался. Прямая трансляция велась по всем новостным каналам как на планете, так и за ее пределами. Люди замирали в волнующем ожидании, одни - с благоговением, другие - с усмешкой, третьи - с надеждой или простым интересом. 
Все было готово. Аркадий слышал, как часто бьется его сердце, он снова вспомнил сына и жену. Диспетчер ждал сигнала на запуск.
Надо было что-то сказать…
Что-то, что запомнилось бы на много веков вперед, стало символом грандиозного замысла.
Аркадий вздохнул и, продолжая лучезарно улыбаться, торжественно произнес:
- Поехали!