Осенью

В Астрахани еще тепло, но клены и тополя уже начали перебрасываться записками странного содержания: «Во погодка-то! Летим? Все порядочные птицы смылись». - «Лети ты первый, я догоню». - «У меня радикулит. Давай сначала ты». - «Чего тебе радикулит? Ты и так кривой, как вопросительный знак». - «Ишь ты! А ты патлатый, распустил поросль! Сходи в парикмахерскую!» - «Это ты портишь весь пейзаж! Кривой! Гнать таких надо из приличного парка!» - «И мать твоя была патлатая! Это сейчас она пенек пеньком. А бывало как начнет по небу мести да притоптывать - рыба у берега материться!»
Тут поднимается такая буря, что деревья того и гляди выскочат из земли и пустятся врукопашную.
- Эй, ребята, подбросьте до Египта! - говорю я им.
- Детка, - слегка задыхаясь, отвечает мне кривой, - мы принимаем только письменные заявки…
- Ага, - вторит ему патлатый, - на фигурных бланках желтого цвета.
- И вообще, - орут хулиганы мне вдогонку, - абы кого мы не берем! Ходят тут всякие...
Ладно, пойду домой. Счастья все равно не бывает. Но читать книгу Иова не буду. Составлю свой список потерь. Составлю, подумаю и покажу небу фигу. И снова пойду в парк, где подралась взбешенная осенняя природа. Может все-таки повезет и под шумок удастся удрать из этого сумасшедшего дома. К пирамидам. К загадочным мумиям. К вечным пескам. К сияющему солнцу. К верблюдам. Чтобы поучиться у них замечательной привычке плевать на все неприятности.