Научи меня выжить. Гл. 18. Смутные предчувствия

Как и предчувствовала Зоя, после той памятной ночи, когда невесть откуда свалился Демьян Небедный,  на побережье наведалась осень.  Второй день лил дождь, ветер хозяйничал на аллеях парка, срывая с деревьев листву, обтрёпывал лепестки роз, забрызгивал размокшей землёй широкие листья красных каннов на клумбе.

Маша в компании Зои и Виталия «убивала» время за преферансом. Зоя была в ударе. Счастливая карта так и шла ей в руки. Виталий, не щадя истины, отпускал ей роскошные комплементы. У этих двоих стремительно развивался курортный роман.

Виталию было около сорока. Весёлый и остроумный, он быстро становился душой любой компании. В Москве он имел раскрученный бизнес, двадцатилетнего сына-студента и двухуровневую квартиру в элитном районе. Увечье он получил в горах, катаясь на лыжах по неизведанному склону. Случилось это лет восемь назад. То, что теперь передвигался на коляске, Виталий считал большим достижением.
 
- Первые два года после травмы лежал, как фараоновская мумия, - без трагичности в голосе вспоминал он. – Жена не вынесла, упорхнула к своему сослуживцу.
Маша удивилась этому словечку «упорхнула».
- Антошка у меня молодец, на суде сказал, к чужому дядьке не пойду, со мной остался… Семь пик.

- А чем на жизнь зарабатывал? – без стеснения полюбопытствовала Зойка, заявляя семь треф.
- Эх, Зоечка! Есть такая машинка – компьютер называется. Вот он меня и сынишку моего кормил. Шаг за шагом пробился я в рекламном бизнесе, тогда в новинку это было. Маша, ваш ход.

Та оценила свои шансы. Карта плёвая. Играть нечем.
- Я – пас. – Мария встала, потянулась, разминая затёкшие члены, и вышла на лоджию, оставив парочку в пылу азарта и неодолимой взаимной притягательности.
Дождь угомонился, только тучные капли то и дело срывались с узорных листьев каштана. Ветер, будто нашалившись, унёсся в другие пределы озорничать и пакостить. Маша уселась в плетёное кресло и задумалась.

После встречи с Демьяном она ни разу не позвонила Андрею. Что-то останавливало её, заставляло мучиться, будто она ему изменила.
Странные чувства всколыхнул в ней Демьян. Вроде бы Маша никогда не была влюблена в него, отношения их оценивала трезво, скептически. Но каждый раз при встрече с ним она испытывала тайный трепет, даже подспудный страх. И только усилием воли подавляла она в себе это непонятное причудливое волнение, будто закрывала душу на все замочки.

От последнего, неожиданного и короткого свидания Маша осталась в смятении мыслей, мало того  -  под гнётом какой-то вины перед Демьяном. Ей не давало покоя ощущение, вроде она нарушила неписаные правила игры и получила за это не заслуженный гнев и порицание, а снисходительное сожаление, как ребёнок, который «не ведает, что творит».
«Демьян сильно изменился, - думала Маша. – Куда делись его насмешливость, сарказм?»

 Он не пытался, как обычно, задеть её самолюбие, язвительно подтрунить над ней. Напротив, как же нежен он был, как трогательно оберегал  её!
«Это потому, что я калека, - сделала горькое заключение Мария, – потому и смотрел так жалостливо».

Маша продрогла, но вернуться в палату не решалась, боясь спугнуть влюблённую парочку. Судя по звукам, игра там застопорилась, уступив место другого рода страсти.
«Почему-то и Андрей не звонит, - не без грусти вспомнила Маша. – Что там дома? Ольга тоже молчит. Когда выпишут Сашу?»

Сегодня сестрёнка приснилась ей под утро. Вроде они с Сашей на берегу какого-то озера или залива. В тени деревьев их белая девятка, целенькая.  Берег песчаный, тёплый – блаженство! Небо голубое-голубое, как глаза у Саши. И солнце – так, что смотреть больно! Сашка, в купальнике, бросает камушки в воду.

Маша ей, будто бы, говорит:
- Набрось на плечи полотенце, сгоришь!
А сестра так дерзко отвечает:
- Отстань! Езжай уже домой, я здесь останусь».

Вспомнив этот чудной сон, Маша нахмурилась, к ней вернулось то смутное беспокойство, с которым она проснулась утром. Было пасмурно и сыро, как накануне, но контрастный яркий сон не радовал, оставив какой-то нехороший осадок. За день, заполненный лечебными процедурами, Мария забыла своё угнетённое состояние при пробуждении, а сейчас, вспомнив, решила немедленно позвонить Ольге.

 Но на балкон выглянула Зойка.
- Маш, Виталий играет. Ты вистуешь?
Маша вернулась к столу.

Саша ехала в БМВ на заднем сидении. За рулём Степан. Рядом с ним Римма.
«Гражданский муж» тёти Риммы оказался добродушным дядькой, совсем не таким, как опасалась Александра. Он не только не выставил девчонку вон, а даже приветствовал, что Римма оставила её, как помощницу.

Степан оказался, в самом деле, цыганской крови. В детстве он скитался с табором по свету, пока его мать, по болезни, не осела в небольшом селении в этом южном краю. Семнадцатилетний Степан уехал в город, устроился в подручные к кузнецу. Крепкий, жилистый, проворный, он преуспел в ремесле и постепенно обосновал свою мастерскую по ковке металлических изделий. Не удивительно, что дом Риммы украшало множество красивых кованых вещиц.

Степан жил отшельником при своей кузне. Помогал ему взрослый сын от недолгого брака: жена умерла, когда Егорке шёл девятый год.
Заказов на кованый товар было много, работал Степан азартно, и капитал прирастал. С Риммой они познакомились лет шесть назад, когда она заехала в его мастерскую, заказать украшения на  забор своего нового подворья. Тут бес и ширнул в ребро немолодого уже кузнеца. Приглянулась симпатичная блондинка. Частенько приезжает теперь он в красивый Риммин дом одарить одинокую женщину лаской, да и по хозяйству помочь.

Эту интригующую историю Саша узнала не в первый же вечер знакомства, а немного позже, когда поближе сошлась с Риммой и её удивительным другом.
Сейчас же у Саши была секретная, и даже опасная миссия: она должна найти в школе Шурика, заговорить с ним так, чтобы не привлечь ничьего внимания и выманить на улицу.
Шурику восемь лет. Он любит маму, а старую бабку, с которой его оставили жить, боится. Так сказала тётя Римма.

Машина остановилась невдалеке от ворот школы. Раскидистая сосна наполовину скрывала её от школьников и их родителей, которые с разных сторон спешили в школьный двор. Через десять минут начало занятий.
- Саша, смотри, смотри, вон Шурик!
Александра увидела, как подъехал чёрный «Фольксваген», из него вышел спортивного вида молодой человек, быстро обошёл машину, открыл дверь и высадил смуглого, темноволосого, коротко постриженного мальчишку в джинсовом костюме. В одной руке Шурик держал яблоко и грыз его, другой тащил портфель.

«Фольксваген» тут же развернулся и уехал, а Саша спрыгнула с высокой подножки машины и, не мешкая, пошла за мальчиком, который уже входил в здание. На ней была тёмная юбка и светлый свитер, за спиной ранец, ничего не выделяло её из других школьников.
В большом вестибюле слева от двери за столом сидела пожилая дежурная и записывала что-то в журнал.

- Здравствуйте! – сказала Саша и решительно прошла вперёд.
Тётка оторвала голову от записей, рассеянно посмотрела вслед девочке.
- Здравствуй! – бросила она и снова углубилась в свою работу.
Александра уже увидела Шурика. Он сидел на лавке и переобувался в «сменку».
- Шурик, привет! – беззаботно сказала Сашка, подсаживаясь, и наклонилась, будто завязывает шнурок своих кроссовок.

- Привет! – удивлённо покосился мальчик.
- Что, бабка достала?
- А ты откуда знаешь?
Несколько учеников, торопясь прошли мимо.
- Я всё про тебя знаю, - понижая голос, сказала Саша. – Например, то, что твоя мама в больнице.

- Врёшь! Она с папой уехала на море.
- Папа уехал без неё, потому что твоя мама Эля заболела. Хочешь её увидеть?
- Берцуев, поторапливайся! – Крикнула ответственная за порядок учительница, которая прохаживалась по коридору и время от времени посматривала на входящих. – Через две минуты звонок.
Услышав свою фамилию, Шурик вскочил.

- Хочешь поехать к ней? – взволнованно прошептала Саша, тоже быстро поднимаясь.
Мальчишка недоверчиво смотрел ей в глаза.
- А ты из какого класса? – спросила учительница Сашу и, почуяв неладное, направилась к ним.
- Из восьмого «Б».
- Как фамилия? Что-то я тебя не припомню.
- Оленьева, - не моргнув глазом, соврала Саша. – Я новенькая.

- Эмма Юрьевна! Эмма Юрьевна! – в вестибюль выскочили две испуганные девчонки лет десяти. – У Филиппова кровь из носа пошла!
Не дойдя до Саши, учительница бросилась туда, куда показывали школьницы.
- Где? Как это произошло?
Резко, заливисто прозвенел звонок.
Шурик дёрнулся, но Саша крепко ухватила его за руку.
- Бежим! Она тебя ждёт!

- У меня урок! Ты кто? - Шурик окончательно растерялся и чуть не плакал. По близости никого не было. Даже тётка, дежурившая  у входа, куда-то отлучилась.
- Я твоя сестра, - твёрдо сказала Саша.
- У меня нет сестры!
- Есть! Ты просто не знал! Твоей маме очень плохо. Она хочет тебя видеть. Ты же любишь её?
Шурик отчаянно топтался на месте.

- Девочки! Позовите медсестру! – донёсся откуда-то издалека голос Эммы Юрьевны.
- Бежим! Мы – туда и обратно!
Саша потащила Шурку за руку, но он уже не упирался.
 Они почти выскочили в коридор, как подоспела дежурная.
- Берцуев, ты куда? – крикнула она вдогонку.
- Мне надо! Это моя сестра! – отозвался мальчишка на бегу.

Они мигом миновали покрытые скользкой плиткой ступеньки, и Саша втолкнула Шурика в распахнутые двери БМВ. Там его приняла в объятия Римма, Саша тоже упала на сидение, и машина с тонированными стёклами рванула с места.
- Мама! – обознавшись, прильнул к женщине мальчик, но тут же опомнился и отстранился. – Это тётя Римма! А где мама? Ты сказала, что меня ждёт мама! – обернулся он к Саше.
- Ждёт. Надо немного потерпеть.

Римма хотела приласкать племянника, но тот стал вырываться, кричать:
- Она  обманула меня! Кто эта девчонка? Куда вы меня везёте?!
Степан  врубил музыку, чтоб у светофора люди не услышали вопли.
Одному ему известными закоулками он уводил машину подальше от центра. Наверное, в школе уже подняли тревогу.

- Шурик! Успокойся! Сейчас ты всё поймёшь. Мама в больнице. Я устрою тебе с ней свидание.
- Почему она в больнице? Почему папа уехал один? – почти в истерике бился мальчик. – Почему вы увезли меня из школы, а не из дому?
- Так надо. Ты потом поймёшь, - твердила Римма, сама испугавшись такой реакции.

- Брат! Чего ты разорался, как кошка, которой переехали хвост? – вмешалась Саша. – Разве ты не мужчина?
 Шурка моментально умолк и нахохлился.
- Папа вернётся и вас убьёт! – выпалил он через минуту.
Все промолчали. Это было очень похоже на правду.


Наденька теперь часто заходила к Ольге на работу и играла с Ванечкой. Она всё больше привязывалась к необычному мальчишке. Он тоже запомнил кудрявую быстроглазую девочку и бурно радовался при виде её.
- На… На! – выкрикивал Ванечка, беспорядочно жестикулируя.
- На-дя! Наа-дя! – подсказывала Надюшка, смеясь и радуясь, что мальчик пытается выговорить её имя. – Давай ручки. Вот так. Хлоп-хлоп!

Ольга поглядывала на дочку, удивлялась её терпению, внимательности. Молодой женщине нравилось угадывать в своём ребёнке новые мотивы поведения. Но сегодня её мысли сосредоточились на другом. Саша не нашлась и не позвонила. «Что делать? Сообщить Маше?»
 До окончания курса лечения ещё неделя. В последнем разговоре по телефону она расписывала, как на пользу ей лечение. Что она берёт палочку по привычке, а так вполне может обходиться без неё.

«Андрей тоже не торопится принимать меры. Завтра третий день, как Саша сбежала. Значит, можно написать заявление в милицию».  От этой мысли Ольга содрогнулась. Как она надеялась, что всё обойдётся!
- Мама! Смотри! – Наденька прервала ход размышления матери. – Мы играем в мяч!
- Осторожно, Надя! Не толкни других детей!
- Нет! Я вижу.

Малыши стояли вокруг Ольгиной дочки, раскрыв безмятежно рты, и смотрели, как Наденька катает с Ванечкой мяч.
Пришла дефектолог - логопед Анастасия Борисовна, Ася, как называли её все. У детей начались занятия.
Наденьке хотелось посмотреть, как Ася будет учить Ванечку разговаривать, но для Ольги рабочий день закончился, и она поторапливала дочь:
- Надя, одевайся! Мне ещё на почту надо зайти.

Сегодня должны прийти алименты от Виктора. Он платил день в день, добросовестно, и сумма была немалая. Но Ольга по-прежнему неохотно позволяла ему свидания с дочерью, а видеться с ней на стороне запрещала вовсе.
Доведя Наденьку до дома, Ольга открыла ей дверь и, убедившись, что квартирантки дома, побежала на почтамт. До его закрытия оставалось полчаса.

Наденька прошла в свою комнату, насыпала попугаю корма.
- Гошенька, дружок, как дела?
- Как дела? – вопросом на вопрос «ответил» питомец.
- У меня хорошо, - засмеялась хозяйка, погладив ему зелёные пёрышки на шейке.
- Гоша молодец! – сообщил попугай, перепрыгивая на качели.
- Надя, Надя, звонок! – послышался голос Наташи.

Действительно, в кухне «разрывался» домашний телефон.
Наденька схватила трубку.
- Надя, это ты?
- Саша! Ты где? Почему ты ко мне не приезжаешь? – чувство сердечной радости слышались в голосе Наденьки, и Саша на мгновение запнулась, ощутив укол совести. Ведь она не собиралась сообщать о себе и только уступила просьбе тёти Риммы позвонить родственникам.

- Я… Я приеду. Попозже. А где мама?
- Мама на почте. Скоро придёт! Приезжай, Саша! Я так соскучилась! У меня есть попугай Гоша. Он умеет разговаривать, - торопилась Наденька передать Саше новости, завлечь сестру, уговорить, чтобы та не сомневалась, как ей будет интересно.
- Подожди, Саша! Я не могу пока приехать. Пусть Ольга передаст Маше, что со мной всё в порядке.

Александра положила трубку и с минуту переводила дыхание: так почему-то колотилось сердце.
Подошла Римма.
- Дозвонилась? Вот и отлично! Едем!
Мешкать было нельзя. Наспех собранные сумки Степан уже укладывал в багажник. Через пять минут Римма обняла присмиревшего Шурика, быстро перекрестила Сашу, и машина выехала со двора.