Свобода, часть 2

(Уважаемые читатели! Удивляет, что практически все, читающие рассказ "Свобода", начинают чтение со 2-й части. Загадочная натура нашего читателя. Между тем,у  рассказа есть начало, расположенное по адресу:
     http://www.proza.ru/2015/04/13/2124)
                ***
    Их роман не был стремительным, Николай стараясь не обращать внимания на подначивания всеведущих приятелей: «Ты такой серьёзный стал, жениться, что ли, собрался?», всё-таки удивлялся сам себе: всё шло не так, как обычно бывало с ним. Видел, что Алюша привязывается к нему всё сильнее, и не мог ни на что решиться: порвать с ней не хотел, предложить стать женой не мог. Не мог, и всё! «Не моё это!», - Николай был твёрд в своих убеждениях, хотя эта твёрдость всё больше его самого раздражала.
    Только весной, когда уже яблони зацветали, он, наконец, пригласил Алю к себе, в комнату коммуналки на 3-х хозяев. «Хорошо, только я ненадолго!», - согласилась она. В прихожей было полутемно, висели чьи-то плащи и зонтики, на низкой полке стояли рядами туфли, калоши и тапки, из-за дверей комнат долетали приглушённые голоса, на кухне что-то, несмотря на поздний час, булькало и шипело. Дрожа от страха, что кто-то выйдет сейчас в коридор, Аля увидела, как Николай взял с полки небольшой пакет и, развернув его, подал ей пару домашних туфелек. «Как ты угадал?», - удивилась она. «У меня глаз-алмаз», - он засмеялся, и ей стало немного спокойнее. Чужая квартира уже не казалась такой страшной. Подав девушке руку, Николай провёл её в свою комнату…
Этот вечер, который, неожиданно для Аллочки, продлился целую ночь, запомнился обоим на всю жизнь. Не станем тревожить тени их воспоминаний...
   
    Утром Аля тихонько поднялась ни свет ни заря, стараясь не разбудить Николая. «Наивная!», -усмехнулся он про себя.
    - Ты куда? - приоткрыв глаз, изобразив удивление, пробормотал Николай, - рано ещё.
    - До работы домой надо зайти. У меня здесь даже зубной щётки нет.
    - Хорошо. Я тебя провожу, - Николай тоже поднялся, поцеловал её.
    Уже переобуваясь, Аля увидела, как из соседней двери выходит мужчина в майке и с полотенцем на плече. К ней вернулся прежний страх. Он оценивающе оглядел девушку, и, как ей показалось, удивлённо-скептически поджал губы. Аля, пробормотав скороговоркой: «До свидания!», мгновенно исчезла за дверью, но успела услышать:
    - Опять новая? Смотри, до добра…, - сердце Али сжалось в дрожащий комочек.
    - Это моя невеста, - оборвал Николай. Аля по голосу почувствовала, что он произнёс это, сжав зубы.
    Сердце её перестало дрожать и забилось немного спокойнее, но в нём занозой застряли слова соседа. «Неужели», - подумала она, «я для него – только одна из многих? Как он сказал: «Мне кажется, мы всегда будем рядом»? «Почему рядом, а не вместе?», - резанула мысль. Совсем некстати в голове зазвучало: «Та иль эта, я не разбираю, все оне красотою, словно звёздочки, блещут», - неделю назад они с Николаем слушали «Риголетто». То, что вечером казалось далёким и неважным, теперь поглотило все её мысли.
    Вспомнилась мама, наставлявшая её в дорогу: «Смотри, доченька, береги себя. Потеряться в жизни  легко, тяжело потом жить потерянной. Подвенечное платье, оно ведь недаром белое – символ чистоты». Лицо матери, с нежностью и тревогой смотревшей на неё, всплыло перед глазами.  Аля внезапно остановилась: «Как же я маме расскажу? Что она подумает, что скажет?» Щёки запылали, но тут пришла успокоительная мысль: «А Марка? Ей можно, а мне нет?» - «ЕЙ – можно!», - ответила Але совесть, - «а ты решай сама».
                ***
    …Маргарита, единственная двоюродная сестра, красавица и умница, была одновременно и средоточием любви всех родных, и кошмаром семьи. Подговорить сестёр на любую проказу и самой выйти сухой из воды - вот её конёк. На выдумки Марка была неистощима. Такие мелочи, как таскание потихоньку ягод из соседского сада, просто «не считались». Запрячь орущего кота в кукольную коляску, а лошадь, наоборот, распрячь, посадить мышь в ботинок тётушке, нарисовать рожицу на сохнущей во дворе простыне, поменять письма, вкладывая их в конверты…Главное, из-за чего Марке всё прощалось, была её неизлечимая болезнь – порок сердца. Родителям сразу сказали, что дочка для них – это ненадолго, а на сколько – бог ведает, и других детей им иметь нельзя. Но время шло, девочка росла, хорошо училась, бледнея и задыхаясь, играла со сверстниками, старалась жить так, будто она здорова. Окончив школу и какие-то курсы, перебралась вслед за сестрой в столицу, устроилась где-то на конторскую работу, а свободное время проводила весело: бесконечные театры, рестораны, пикники, дачи, с поклонниками, естественно.
    - Ты зачем жизнь прожигаешь? - напустилась как-то на младшую сестру Аля,- ты что творишь? Зачем N (она назвала сына известного поэта) голову морочишь? Он что, женится на тебе?! А верховая езда – зачем? Тебе же нельзя!
    - Всё хочу попробовать, - грустно улыбнулась Мара, - ты же знаешь, - она взяла руку сестры и приложила к своей левой груди, на которой высоко подпрыгивал кружевной волан, - сколько мне…Рот её вдруг покривился, огромные зелёные глаза заблестели.
    - Да что ты! - Аля обняла сестру, погладила по кудрявым волосам, -  погоди, доктора что-нибудь придумают. А этих всех – брось, не стоят они тебя.
            * * *
    - Неправда, - Аля помотала головой, прогоняя ненужные мысли, - ничего плохого я не сделала. Николай, он такой хороший, добрый, умный! С ним…чудесно! Он говорит, к осени ему большую комнату дадут, можно будет съехаться. И вообще, сейчас все так живут. «Гражданский брак» называется. Главное – чувства, а не бумажка. «Мама меня поймёт», - заключила девушка, входя в свою комнату.
    Она сразу воспрянула духом. Сердце забилось вдруг сильно-сильно, кровь прилила к лицу, платье словно стало теснее. Аля подошла к зеркалу. Что случилось? Нет, серой мышкой она не была, но… Эти сияющие глаза, взгляд которых стал глубоким, как бездна… мгновенно пополневшие, словно накрашенные, губы, а грудь…Стесняясь (так уж воспитана), она стащила платье, сняла лифчик и с удивлением уставилась в зеркало, отразившее две крупные зрелые малинки на месте былых коричневых бугорков. «Что это?», - с испугом подумала Аля. «А если…»,- её словно окатило волной. Откуда взялось в ней, не наученной ни школой, ни матерью это знание? «Пусть!», - решила она не колеблясь. Через несколько минут всё прошло, оставив Алю в недоумении: то ли было, то ли нет…
    На работе она была, как никогда, старательна, но всё время думала о том, что с ней произошло, что вечером опять увидит Николая. Пойдёт ли она к нему снова? Страх встретить циничный взгляд соседа или насмешку соседки смешивался с предчувствием счастья. Наталия Дмитриевна иногда внимательно поглядывала на неё, улыбаясь грустно и нежно. Встретив вопросительный взгляд девушки, отводила глаза. «Ты влюбилась, милая»,- думала она,-«и, кажется, не без взаимности. Надолго ли? Будет он с тобой всю жизнь, или потянет его к другой, как мотылька к огню? Вон уже сколько лет, а всё ищет что-то… искатель. Хоть бы жизнь тебе не испортил». Но сомнения свои Наталия Дмитриевна не высказывала: останавливала природная деликатность.

    Эта летняя пора запомнилась Але на всю жизнь: ни до, ни после она не была так счастлива. С Николаем они встречались часто, насколько позволяла его работа: вызовы, командировки. Аля знала, что всё это секретно, и никогда не расспрашивала Николая: что можно, расскажет сам. Иногда он бывал мрачен, нервничал, исчезал на несколько дней, коротко пояснив: «В командировку. Не волнуйся, жди. Приеду - позвоню».
И она ждала, волнуясь, конечно. Время было суровое, в воздухе уже пахло грозой. Часто слышалось: «Если завтра война, если завтра – в поход…». О том, что песня может оказаться пророческой, Аля, далёкая от политики, и думать не хотела, тем более, что всё яснее убеждалась: в то, их первое, утро она не ошиблась. «Неужели может быть война? А как же я с маленьким? Нет, не может быть…» И другие сомнения мучили её: захочет ли малыша Николай? Пока он ничего не подозревает: прошло только полтора месяца, и она ещё по-прежнему стройна, только походка стала чуть медлительнее, и глаза сияют нежностью. Правда, на работе несколько раз чуть не упала от головокружения, но обошлось: никто не видел, кроме Наталии Дмитриевны. Кажется, она догадывается: иногда пристально смотрит на неё, а в глазах – вопрос: «Что с тобой?».

(продолжение:http://www.proza.ru/2015/05/05/2112)