Не ищите меня..

В Париже есть улочка, резко спускающаяся под гору. Район бульвара Клиши. Ресторанчики, кафе с круглыми столиками, теснящимися на улице. Креслица плетёные или на стальных ножках с подушечками для мягкого места. Театрики, неоны кинотеатров, лавки, кондитерские и маленькие семейные отельчики. Облокотившись о пролёт открытой двери стоит там обычно какой-нибудь хлыщ и равнодушно скользит взглядом. Воздух сер, бледен как лицо потёртой шлюхи. Всё здесь пропитано развратом, продажностью, сексом. Отвратительно отталкивающе и при этом притягательно. Как притягателен порок вообще.

Проститутки, сутенёры, воры всех мастей, мошенники и шулеры. Не успеешь опомниться, как уже идёшь в маленький дешёвый отельчик. Дрожишь от отвращения и соблазна, доступности и развратности этого полуребёнка. Детскости маленькой шлюшки, уже пропитанной как бисквит порочностью. Задирающей выверенным движением уже на лестнице подол платьица с оборками и показывающей ножку в шёлковом чулке. С кружевным кантом и на кружевном пояске.

И тут просыпается в тебе зверь. Где он там таился до этого, неведомо. И ты готов исступлённо терзать её, рвать на части. Может даже бить. А может и убить. И этот зверь в тебе пугает тебя самого. Ты трясёшься как лист, зуб на зуб не попадает. Холодеет и тает что-то внутри тебя. Стоит комом в горле, не продохнёшь. И ты, дорвавшись до спиртного в номере, заливаешь это в себе через край алкоголем. А потом озираешься в полумраке на блеклые стены и на её бледные губы. Почти белые от интуитивного ужаса, страха перед тем адским месивом, что ты давишь в себе усилием воли.

Слава богу, ты убиваешь в себе зверя. И, глядя в сторону, совершенно без интереса монотонно и тупо как поршень движешься в ней. Никакого удовольствия. Потом бредёшь под косым дождём по тёмной улице. Останавливаешься у освещённых витрин и стоишь, совершенно выпитый, мёртвый внутри. Как мерзко, как это всё мерзко! Я ненавижу сам себя. Ненавижу!

В один из дождливых дней я увидел в кафе новенькую. Кафе это было прибежищем проституток разных мастей. Разряженные, они толклись около входа. Рассредотачивались по столикам, расползались вовнутрь. Те, кому не удалось заполучить клиента, выходили на улицу. Потом опять входили в распахнутые двери и подсаживались к мужчинам.

Эта была здесь в первый раз. Я раньше никогда её здесь не видел. Подсел к ней за столик. Она открыла сумочку, вытащила сигарету. Я услужливо протянул руку с зажигалкой. Пламя осветило лицо необыкновенной красоты. Серые глаза и сжатые в ниточку губы. Трудно сказать, сколько ей было лет. Может, за тридцать. Не знаю, что на меня нашло. Я давно уже не снимал здесь никого. Пил и копался в себе. Хотел разобраться, чего же я хочу. И вот теперь меня осенило :
- Я хочу её!

Не малолетку, а зрелую женщину. Вот именно такую как она. Я подвинулся и шепнул ей на ухо. Только губами, еле слышно :
- Я хочу Вас!
Она в ответ придвинулась ко мне и тоже еле слышно :
- Я никогда не буду Вашей! Забудьте!
Чем больше я находился рядом с ней, тем более распалялся.
- Зачем Вы пришли сюда? В этом кафе бывают одни проститутки.

Здесь не было ничего сексуального. Только желание сломать её, победить её как мужчина. Унизить её, чтобы она просила прощения. Ползала передо мной на коленях, умоляла. Сломать её волю. Вот, что мне нужно было сейчас.
- Хорошо. Десять тысяч.
Я недавно получил наследство от одного своего умершего дядюшки и проживал его сейчас, ни в чём себе не отказывая.
-Двадцать.

- Меня не интересуют деньги!
И столько ненависти было в её взгляде! Она встала и вышла. Я проследовал за ней. Скрываясь в тени деревьев и прячась за углами домов. Она жила в сером особняке за витым забором. В цветнике копался садовник. Подвязывал кусты роз, поникшие после дождя. Я стал ходить к особняку как на работу. Выглядывая, когда её тень мелькнёт за занавесками. А, когда она выходила, то шёл вслед. Всё остальное время я глушил своё сознание алкоголем. Иногда не мог сомкнуть глаз до утра. Всё представлял её.

В очередной раз, когда я подпирал спиной ограду дома напротив, ко мне подбежал её слуга и сунул записку:
-Я уезжаю из этого города. Буду путешествовать по Европам. Может быть, уеду жить в Азию. Мы никогда более не увидимся. Вы для меня пустое место. Понимаете? Пустое. Ничего во мне не колышется, не вибрирует при мысли о Вас. Я не думаю целыми днями, что Вы сейчас делаете и куда сейчас пойдёте. Вы мне безразличны. Безразличие, ну может быть, ещё капля ненависти. И ничего более. Не ищите меня, это бесполезно.

Через некоторое время в Сене выловили труп неизвестного мужчины. Тело было сильно повреждено водой. Установить личность утопленника не было никакой возможности. Похоронен он был в общей могиле.