Когда я был маленьким мальчиком - о жизни

Когда я был маленьким мальчиком, мне было трудно представить, чем целыми днями занимаются взрослые дяди и тети. Я испытывал по отношению к ним сложные чувства. С одной стороны, они были большие и сильные. Могли курить, не прячась. И все такое. С другой, у них был несчастный вид. Конечно, думал я, у них нет игрушек, и они не могут играть в игры, пятнашки или казаки-разбойники. Они не спускаются с горок на санках и не взлетают на качелях.

Я наблюдал, как каждое утро они собираются и уходят в какое-то место, которое они называли работой. По всей видимости, эта работа им не очень нравилась, потому что вечером они возвращались злые и уставшие. Похоже, что настоящая жизнь у них начиналась только вечером.

По утрам я наблюдал, как они чистят обувь. Вполне могло быть, что в нечищеной обуви на работу не пускали. Особенно мне нравилось смотреть, как один из соседей начищал свои матерчатые туфли мелом. Потом он опускал рукава рубашки, но не просто застегивал их на пуговицы, а продевал сквозь манжеты блестящие запонки. Так не делал никто, и я думал, что у него, должно быть, особая работа.

Тети, которые оставались дома, целыми днями были заняты детьми, с которыми они могли играть как с куклами. Им, конечно, было не скучно. Правда, при этом они мешали детям проводить время так, как тем хотелось. А дядям после работы, похоже, совсем нечем было заняться. Поэтому они приставали к тетям и отвлекали их от домашних дел. Некоторые, от неимения чем заняться, даже напивались еще по пути домой. Хотя отлично знали, что это плохо.

Были, правда, исключения. У нас во дворе жил сосед, у которого был огромный автобус, и он возил на этом автобусе пассажиров из города в город. Вид у него всегда был веселый. Он шутил со мной, и подымал меня высоко себе на плечи. Конечно, с этим автобусом ему было не скучно. Как и еще одному дяде, жившему по соседству, у которого была большая голубятня. Почти каждый день он запускал в небо стаи голубей, а сам с длинным шестом бегал по крышам сараев и свистел. И мы все, и дети, и взрослые, смотрели как голуби упругими кругами подымаются высоко в небо.

У моего дедушки были лошадь и телега. А в его сарае хранились проржавевшие детали неизвестных мне машин, которые он иногда привозил на телеге. Там была даже тележка от пулемета и два старых примуса. Теперь я бы сравнил его сарай с палеонтологическим музеем, в котором хранятся никому ненужные окаменелости или останки динозавров. Металлические части в его сарае были аккуратно разложены на стеллажах, как будто это экспонаты музея. Не хватало только бирок и табличек с инвентарным номером. Понятно, что с таким хозяйством всегда есть чем заняться. Когда ему стало скучно, он построил новый сарай и выкопал погреб. В сарае он разместил цесарок. Наверное, для того, чтобы постоянно искать их в огороде и гнать их оттуда.

Иногда взрослым казалось, что мне тоже скучно. Тогда они поручали мне выкопать на заднем дворе выгребную яму. А чтобы мне было особенно интересно это делать, рассказывали, что где-то там много лет назад был закопан клад.

С тех пор прошло много лет. Я вырос и многое понял. Если бы тот мальчик тогда пришел ко мне сейчас, я бы ему объяснил, что много игрушек не надо. Достаточно того, что всем нам от рождения дается жизнь. Только одна. Очень важно правильно ею распорядиться. Но многие не знают, что с жизнью делать, и часто ее ломают. Иногда из любопытства, чтобы узнать, как она устроена.  Я сам однажды сломал игрушечного слона, который раскачивал головой во время ходьбы. Мне очень хотелось узнать, как он это делает. Но чаще всего люди ломают свою жизнь по глупости. Они пьют, употребляют наркотики, или разводятся и бросают свои семьи. Им кажется, что будущее все поправит. Хотя будущее проходит быстрее всего, даже быстрее настоящего.


Послесловие

Когда мне было 4 года, я почувствовал, что в большинстве люди несчастны, беспомощны и беззащитны. Они стараются скрыть это, но это не всегда получается.
Как мог, я старался их поддержать. Преподавательнице музыкальной школы я предложил замужество, а одинокому квартиранту -- верную дружбу. В ответ музыкантша весело рассмеялась. А квартирант вечером молча натер белые матерчатые туфли мелом и куда-то ушел до поздней ночи. Может быть я им немного помог.
Сейчас мне 72. Я вижу, что люди так же несчастны, беспомощны и беззащитны, как и 70 лет назад. Но я уже ничего не могу для них сделать.