Маленький принц с улицы Чертановской

Москва - удивительный город. Это единственное место на Земле, которое источает щедрость моей душе. Это в других местах я, подобно многим другим людям, должна была доказывать что-то. Но в Москве все словно делается само, и дары этого волшебного города превращают жизнь в чудо превыше рая.
... Это было несколько лет назад. Я тогда работала у прекрасной бизнес-леди во всех дивных смыслах этого слова, бывшей учительницы музыки, красивой женщины по имени Катя. Она решила открыть новый киоск по продаже игрушек. Тогда "забота" властей о развитии малого бизнеса еще не коснулась своим леденящим дыханием этого самого малого бизнеса, и дело Кати шло неплохо.
 Новый киоск располагался на улице Чертановской. Был конец мая. И все было в цвету, когда, не торопясь, шла по улице. На другой стороне, за легкой оградой, стояли высокие деревья сирени. Именно деревья, не кусты. Их было не меньше шести, и на каждом из них лепестки цветков были своего оттенка. От ярко-сиреневого до белого. Облако - радуга нежнейшего света. Такого не видела ни разу в жизни.
Но дорога уводила дальше, и я попала в  иной мир.  Ветви деревьев смыкались над головой, образуя шатер любви, хмельной, в золотистых бликах, мягкой прозрачной зелени. Это чувствовалось с такой силой, что действительно голова шла кругом. Все разъяснилось немного позже. На асфальте появилась надпись: я люблю тебя и имя девочки. Это любящее сердце юноши преобразило мир вокруг.
Но нас ждет история о Маленьком принце.
Марк появился в первый же день работы. Светловолосый голубоглазый мальчик семи лет возник в окошке, и на долгие полгода его лицо, за исключением двух недель, солнцем сияло мне. Это был мой рыцарь, а я была его девочкой. Для всех мы были бабушкой с внуком.
Мы болтали часами. Без всякого преувеличения. Всегда находилось что-то невероятно интересное, о чем мы разговаривали на полном серьезе. Например, о доме, в котором миллион комнат. Мы обсуждали форму этого дома, решив сделать его высоченной аркой, с которой спускались подъемные кабины к каждой комнате. Потом мы подсчитали, сколько надо слуг, сколько мебели, и сколько денег на это надо. Ужаснулись и передумали. Марк рассказывал мне стихи собственного изготовления. Именно так, изготовления. Они были невероятно смешны, потому что в них, кроме слов, включались всякие звуки и предметы. Я умирала со смеху, а маленький рыцарь был очень доволен.
Потом откуда-то взялся журнал, в котором были эмблемы легковых машин и внедорожников. Я выходила из киоска, и мы бродили на большой стоянке рядом, в полном самозабвении от мира рассматривая уже вживую эти эмблемы.
Мы придумали несколько игр, например, шашки сразу на четырех досках, положенных на две табуретки, вводя  этим в недоумение покупателей.
Когда созрели московские каштаны, Марк приносил их твердые блестящие орехи. И теперь мы играли в одну дивную игру, напоминавшую игру в "Чапаева".
Потом мама увезла Марка на две недели в Геленджик. Как она рассказывала, и там Марк не забывал о нашей дружбе, собирая морские камешки и раковины, которые привез потом в подарок.
Он прибежал ко мне сразу после приезда, даже не сбегал в туалет, и так стоял два часа пританцовывая, смешной милый мальчишка. А потом он пошел в школу, и теперь рассказывал мне о том, что там происходило. Я тревожилась, чтобы ему попалась хорошая учительница, которая разглядела бы редкую душу мальчика. Но мама Марка успокоила меня, сказав, что все хорошо.
Маленький мальчик, совсем дитя, всегда приходящий со своей  любимой мягкой игрушкой,  очень верный, стойкий, настоящий. Мой Маленький принц. Я рада, что мы не попрощались, кисок был закрыт так внезапно, и я не видела больше своего маленького рыцаря с его живой душой, откликающейся на всю музыку мира. Сказала только его маме.
А теперь растет внук Виталик, и в нем я вижу чистую душу Марка...
Не правда ли это чудо - живая душа?  Даже если оно такой высотой проявляется в ребенке.