Унесенная ветром, забытая мамой...

                * 7 *
    Сама ужасаюсь своей жестокости. Часто задаюсь вопросом: до какой степени я была бы сейчас жестокой, если все еще жила в детдоме (интернате)? Наверное, могла бы убить человека.
    Был вечер. Знаю, что – лето. Мы уже поужинали, скоро – отбой. Я не знала: чем мне заняться? Ходила без дела. Увидела, что Лиза крутится около Алены. Подошла к ним. Я, недолго думая, дернула Алену за трусы. Что-то хрустнуло. Девочка подняла рев. Я не могла понять, что происходит! Бедная, напуганная Алена отошла. Я увидела сломанный цветок и тоже заревела. За этот поступок мне будет очень плохо. К нам уже шагала воспитательница. Я дрожала от страха, видимо. Не помню ее имя, «Алексеевна» она какая-то там. Выглядела женщина грозно. Мне стало жутко страшно. «Воспитка» стала выяснять: кто, где виноват – выяснила. Взяла меня за шиворот и грубо поставила в туалете. Там стояли голые мальчишки и прикрывались. Я в душе ликовала, что этого не приходится делать мне, потому что я была в трусах. У меня было что-то подобное злорадству.
   Меня сунули в душ, я там просто стояла. Ко мне просунулась нянька, имя которой было Юля. Помогла мне с подмыванием и, дав мне чистые трусы, вытолкнула из туалета. Я наспех старалась одеть плавки, но запуталась. Все же справилась с ними и пошла в спальню.
   После умывания, подмывания нас выстроили «по струнке» (как психов) и устроили нам настоящий допрос:
- Кто сломал цветок? – грозно спрашивала «Алексеевна».
- Алена! – крикнула Лиза.
- С меня за штаны дернули!
Мне хотелось ударить Алену да побольнее, чтоб. Но надо было стоять. Я призналась, что это я дернула девочку за штаны, но не хотела и вовсе ломать цветок.
   Но факт – остается фактом. «Воспитка» подошла ко мне, в руке у нее была деревянная палка.
- Не надо! – орала я.
- Надо! – вторила «Алексеевна». Ну, и смысл умолять? Не смягчится. Цветок – это святое. Я покорно тащилась за воспитательницей. Все смеялись и тихо ликовали (хотя тут, скорее, громко). Я ревела, но шла. Другого выбора у меня не было. Все радовались, что сегодня их не будут бить и унижать. А я сама знаю, как это трудно – сдерживать радость. Ребята смеялись, но не обзывали и ничем не кидались. Спасибо им за это большое! Значит, я здесь не низкого ранга! Хорошо, спасибо!
   Я встала к воспитательнице боком и она ударила меня деревянной палкой по спине. Я села на пол и заревела в голос. Та еще раз меня ударила, но уже сильнее…
   Не помню, чем все кончилось. Но вот, думаю… Наверное, у таких людей, как «Алексеевна» что-то не получилось в жизни. Им от этого сильно больно, но переносить боль одному, видимо, трудно и они делятся этой болью, чтоб страдания свои облегчить. Может, эта женщина устала уже терпеть свою боль, понимая, что не в силах ответить обидчикам, и делает плохо нам? Но в чем мы виноваты?! В том, что мы – брошенные, убогие? Но не мы ведь ее обижали.  Она знает, что мы этого не понимаем и делает свое дело. И все же, есть те, кто хоть что-то понимает, и таким намного больнее нас…
    Я помню свой страх, страх, что меня будет бить. И когда меня взяла женщина, я боялась, что если я сделаю что-то не так – будет колотить.
     Разве мы не люди, скажите?