Одесские небылицы. Дармовая копченая кефаль

Это раннее июльское, воскресное утро было, ясным теплым и приятным. Старый еврей Зусманн («Приятный человек»), кряхтя, и держась за поясницу, залез в старый желтый трамвай, который ходил по маршруту Молдаванка-Одесса и имел номер 15-25. Жители Молдаванки окрестили этот трамвай «Пятнашкой», а одесситы ласково прозвали его «Чекушкой».
Наполовину пустая желтая консервная банка, которой вот уже 25 лет управлял старый еврей Юдель («Еврей»), скрежеща всеми колёсам и скрипя всеми ржавыми боками, с трудом сдвинулась с места и неспеша покатила по кривым, заросшим травой рельсам в сторону Одессы. Это событие, водитель Юдель отметил пронзительным, залихватским трамвайным звонком. Это уже была традиция: Юдель каждый раз трезвонил, когда отправлялся в путь, чтобы вся Молдаванка знала, что Юдель и его «Пятнашка» отправились в Одессу.
Старый еврей Зусманн, одетый в довольно помятый белый (скорее кремовый, а может даже сероваты) чесучовый костюм, в белые, намазанные мелом, парусиновые тапочки и помятую белую (скорее сероватую) парусиновую шляпу, ехал в Одессу , чтобы навестить своего старого друга Менделя («Утешитель»). Старый Зусманн не пропускал ни одного воскресного дня, чтобы не навестить своего друга еврея Менделя. Друзья проводили время за приятной беседой, кошерной едой и  позволяли себе одну, а то и две бутылочки «Одесского» пива. Собственно говоря, говорил-то один Зусманн, а Мендель, лишь кивал головой, поддакивал, и иногда вставлял пару слов: «Как я тебя понимаю!» или «Как я тебе сочувствую!», что было вполне достаточно для поддержания доброй, дружеской беседы на протяжение трёх-четырех часов.
Наконец, старая желтая «Пятнашка» благополучно добралась до Одессы, не потеряв ни одного колеса, и превратилась в «Чекушку», а старый еврей Зусманн сразу почувствовал себя старым Одесситом. Он вылез из трамвая и хотел было направиться к дому своего друга Менделя, когда услышал громкое сообщение старого, маленького еврея Фишке («Маленькая рыбка»), который бегал по улице и вопил: «Товарищи! В Одесский порт только што зашли шаланды, полные кефали! Только што выловленной капчененькой, жирненькой кефали! Первые сто одессита бесплатно получат по два кило рыбы! Поспешите, товарищи! Кефаль ждать не будет!»
Все знали, что у старого еврея Фишке «не всё в порядке с головой», но все ему поверили, и вся улица ринулась в сторону моря. (А вдруг это правда?) Зусман тоже было ринулся вслед за всеми, но его радикулит тут же напомнил ему о его возрасте, и старый Зусманн тут же осознал всю трагичность своего положения. Он мог не успеть и остаться без кефали! Без капчененькой, жирненькой кефали! Да ещё на дармовщинку! Ну нет! Только ни это!
И тут старому еврею Зусману пришла в голову гениальная мысль. Он вновь забрался в старый желтый трамвай «Чекушка» и, не мешкая, спросил старого еврея, водителя Юделя: «Юдель, ты желаешь кефали? Только что выловленной, копчененькой, жирненькой кефали? Да ещё на дармовщинку?»
«Ну шо ты меня спрашиваешь такую ерунду, Зусманн? Я что не еврей, что ли? Конечно же желаю! Да любая одесская собака этого желает! А ты ещё спрашиваешь, желаю ли я копчененькой, жирненькой кефали, да ещё на дармовщинку?» - ответил ему Юдель.
«Ну таки и чего же ты стоишь тогда?» - удивился Зусманн.
«А что мне, бежать в порт? Всё равно не успею...Ты же знаешь, что я хромаю на левую ногу. А на кого я «Чекушку» оставлю? На тебя что ли?» - ответил Юдель.
«Зачем куда-то бежать? Зачем чего-то оставлять? Тем более на меня! Включай ток и поехали!» - воскликнул Зусманн.
«Куда поехали? Назад? Мне ещё стоять четверть часа» - ответил Юдель.
«Юдель, я иногда не перестою удивляться на тебя! Твоя голова, такая же старая, как твой трамвай, который громко скрипит и тихо едет! Вот и твоя голова скрипит, но не соображает!» - сказал Зусманн, размахивая руками.
«И шо же такого должна соображать моя голова?» - удивился Юдель.
«Ну как что? Ну как что! Твоя голова, Юдель, должна была уже давно сообразить, как быстрее всех добраться до порта! Моя-то вот голова сообразила!» - воскликнул Зусманн.
«Да? И что же сообразила твоя умная голова, Зусманн? Взять такси, заплатить последнюю трёшку и мчаться в порт?» - ехидно спросил Юдель.
«Ну что ты говоришь? Что ты говоришь, Юдель! Зачем нам брать такси, ежели у нас есть трамвай!» - нетерпеливо воскликнул Зусманн.
«Какой трамвай, Зусманн? Ты купил трамвай?» - удивился Юдель.
«Матерь Божья! У тебя совсем с головой плохо, Юдель! У нас есть «Чекушка» и ты её водитель, Юдель!» -воскликнул Зусманн.
«Ну и что?» - не понял Юдель.
«Как что? Как что! Включай ток и поехали в Одесский порт!» -кричал Зусманн.
«Ты хочешь, чтобы я на своей «Чекушке» отвёз тебя, Зусманн, в Одесский порт?» - удивился Юдель.
«Ну да! Я об этом твержу тебе уже полдня! Включай ток и поехали!» - кричал Зусманн.
«Ну как я туда поеду? Туда мой трамвай не ходит!» - ответил Юдель.
«Как, как? Очень просто! Я покажу дорогу! Я знаю Одессу, как свои десять пальцев!» - настаивал Зусманн.
«Ну хорошо, Зусманн, хорошо! Но кто заплатит мне за расход электричества?» - спросил Юдель.
«Я заплачу!» - воскликнул Зусманн.
Он сел на сиденье, снял с левой ноги (ближе к сердцу) белый парусиновый тапочек, и вагон сразу наполнился ароматом давно не стиранного носка. Зусманн снял с ноги давно не стиранный носок и вынул из него вдвое сложенный американский доллар. После чего он аккуратно, но с трудом, нацепил носок на грязную ногу, обул её в белый парусиновый тапок и подошел к Юделю.
«Вот, Юдель, плата за электричество и за скорость!» - сказал Зусманн, протягивая Юделю душистый американский доллар.
Почувствовав сладкий запах настоящих денег, Юдель включил ток и сказал: «Показывай короткий путь, Зусманн!»
«Поворачивай в первый переулок направо!» - воскликнул Зусманн.
«Но там нет рельс!» - воскликнул Юдель.
«Зачем тебе рельсы, если у тебя есть колёса!» - воскликнул Зусманн.
Старый еврей Зусманн действительно знал Одессу, как свои десять пальцев, и вскоре «Чекушка», непрерывно звеня, словно скорая помощь, неслась по Катериненской улице в сторону Приморского бульвара. «Чекушка» пересекла Примрский бульвар, выкатилась на Потёмкинскую лестницу, и, перепрыгивая через четыре ступеньки, понеслась вниз, к морю. Преодолев 190 ступенек Потемкинской лестницы, «Чекушка» пересекла Приморскую улицу и красиво приводнилась в Каботажной гавани, выбросив в безоблачное одесское небо мириады брызг, которые опустились на Одессу теплым, грибным дождём.
Оставим на минуту двух старых евреев, Зусмана и Юделя, и пока они выбираются из моря на берег, перенесёмся на Еврейскую улицу, к домику старого еврея Шиммеля («Внимающий»), который в этот час сидел на стуле у своего дома и тихо дремал. Старому Шиммелю как раз снился сон о манне небесной, когда на него упали первые брызги, поднятые «Чекушкой», упавшей в море. Старый еврей Шаммель тут же проснулся и побежал домой за тазиком. Как назло, на глаза не попадался пустой тазик, и ему пришлось взять старый таз, выкинув виз него грязное бельё. Но когда Шаммель вернулся к своему стулу, то «манна небесная» уже вся пролилась и ему нечего было собирать в тазик. Тогда старый еврей Шаммель уселся на стул, задрал голову вверх и стал внимательно рассматривать небо, в надежде не пропустить новую порцию небесной манны. Так он и уснул, с задранной головой и открытым ртом. А в это время к мимо пролетала сорока, которая спешила к морю, чтобы  успеть на раздачу дармовой жирненькой кефали. Пролетая над старым евреем Шаммелем, сорока сбросила лишний вес, чтобы увеличить скорость, и её добро угодило прямо в открытый рот старого еврея. А ему как раз снился сон о манне небесной, так что он, проглотив «небесную манну», пробормотал во сне: «Спасибо тебе, Господи!»
Ну а теперь пора вернуться к Зусманну и Юделю, которые уже выбрались из моря на берег и поспешили в Одесский порт. Но добравшись до порта, оба старых еврея к своему удивлению и огорчению узнали, что никто, никаких шаланд с копчененькой, жирненькой кефалью в порт не приводил. Зря спешили, оказывается!
Убитый горем старый еврей Юдель вернулся к Каботажной гавани и стал дожидаться, когда вытащат из моря его дорогую «Чекушку», а старый еврей Зусманн поехал к своему другу, старому еврею Менделю, у которого просидел до вечера, рассказывая ему историю о копчененькой, жирненькой кефали, и время от времени выслушивая реплики друга: «Как я тебя понимаю!» или «Как я тебе сочувствую!», что вполне хватало, чтобы поддержать добрую дружескую беседу за кошерной едой и бутылочкой «Одесского пива».....

05.05.2015 АГ