Поездка

 Тёплое кожаное сидение липнет к коже. Автобус набит под завязку. Люди теснятся к друг другу, можно почувствовать на лице дыхание стоящего рядом. За окном, под синим небом, пшеничное поле. Монотонное гудение вентилятора, видно как привязанные к нему ленточки колышутся от ветра, но это единственное что он делает – колышет ленточки и гудит. У водителя играет радио, современная музыка сменяющаяся болтовнёй ведущих и рекламой. В бардачке у шофёра, можно заметить военно морскую пилотку и несколько икон приклеенык к потолку салона.   
 Напротив сидит маленький улыбчивый мальчик, который через мгновение заливается слезами. Мама нервно пытается его успокоить. Оглядывая стоящих рядом людей извиняющимися глазами, она предпринимает все возможные способы, чтобы успокоить ребёнка. Когда ничего не помогает, она бьёт его. После удара, мальчик затих и начал тихо всхлипывать. Потом он снова смеялся и плакал, а мама пыталась его успокоить и била.
 На остановке без названия (оно уже стёрлось со знака, а может и из памяти), вышло пару человек. Кто-то посмотрел на них как на счастливчиков, кто-то проснувшись в испуге начинал глядеть по сторонам думая что проехал свою остановку, а когда понимали что ещё рано, выругавшись снова принимались дремать. На этой остановке зашла старушка со множеством вещей. Всевозможные сумки, сумы, сумочки, мешочки и пакетики, невольно задумываешься что у неё там. Поднявшись она аккуратно села рядом с мной, и автобус тронулся.
 - Извините, молодой человек, можете придержать эту сумку у себя? – обратилась она к кому-то, только потом я понял что ко мне. Чуть помедлив я ответил – Конечно! – и поставил сумку себе на колени.
 Это была старая плетённая сумка с большим вышитым розовым цветком. Она была холодной. В салоне было очень душно и эта сумка пришлась очень кстати. Прохлада распространялась по моим коленям и я смог немного расслабиться.
 Мы ехали достаточно долго. Солнце всё сильнее припекало и в салоне становилось просто невыносимо. Но сумка не становилась теплее. Она всё так же была холодна, как и тогда когда я поставил её себе на колени.
 Мне стало интересно, что же в ней. Старушка сидела рядом неподвижно. Шляпку она так и не снимала по – этому даже лицо было сложно рассмотреть, виднелись только отблески света от очков. Из-за этого сложно понять спит она или нет. После долгих попыток это проверить, я условился на том что спит, и медленно начал открывать сумку. Внутри было множество бумаги как в посылках. Я аккуратно окунал руку всё глубже и где-то в глубине нащупал что-то холодное и влажное.
 Я не мог определить на ощупь что это, по – этому решил взглянуть. Помогая второй рукой, я раздвигал бумажки стараясь не шуметь. Мне никак не удавалось заглянуть внутрь. После разгребания бумаги, я всё таки, более или менее оголил дно, но тут автобус остановился и старушка начала медленно двигаться. В панике, я лишь мельком взглянул в сумку. Заглянув в неё, я отчётливо почувствовал, что она заглянула меня. Четыре иссиня белых белка посмотрели на меня.
 - Я бы хотела забрать свою сумку- как бы невзначай сказала старушка – и спасибо что присмотрели за ним. Я лишь молча заболтал головой в знак согласия и, как мне кажется, незаметно вынул руки из сумки. Она взяла сумку и улыбнувшись, стала забирать оставшийся багаж. Когда она вышла, дверь закрылась и автобус тронулся.
 Я оглянулся назад. Она стояла посреди того же поля и смотрела в сумку, а затем взглянула на отдаляющийся автобус.
 Мне до сих пор не известно, что я видел и видел ли на самом дела, и слова старой дамы «Спасибо за то что присмотрели за ним» вместе с иссиня белыми белками будят меня по ночам.