На ТВ как на ТВ

        Телевидение, все время меняясь, приучает нас к постоянству. Отсюда непреодолимое стремление к привычному при настойчивом и громогласном требовании новизны. Как уживается ностальгия с переменами? Что делает ТВ, стремясь примирить прошлое с будущим? Вопрос не праздный, потому что в ответе на него притаился секрет взаимной любви телеаудитории и телепроизводителя.

        Первые десять майских дней - особенное время для нашей страны. 9 мая мы все отмечаем праздник Победы в Великой Отечественной войне, и месяц май для нас - духовное пространство Памяти и Скорби. Телевидение, естественно, также находится в этом пространстве. И мы можем видеть, как телевизионный экран в майские праздничные дни решает вечную проблему неразрывности прошлого и будущего. Давайте проанализируем художественный формат, то есть насыщенный конвейер из, условно говоря, военных кинофильмов, которые непрерывно показывают все основные телеканалы. Фактически, конвейер поделен на две части. Назовем их условно «ретро» и «модерн»: былое и современность. К первому отнесем нашу киноклассику: «Освобождение», «Батальоны просят огня», «Аты-баты, шли солдаты», «Семнадцать мгновений весны», «Завтра была война», «Жизнь и судьба» и многие другие. Ко второму будут принадлежать картины, снятые в последние два-три года. Это «Диверсант», «Истребители», «Наркомовские обоз», «Молодая гвардия», «Исчезнувшие», «Переводчик», «СМЕРШ». Тут сразу возникают два вопроса. Первый: является ли «модерн» продолжением и развитием «ретро»? Второй: насколько современное кино интереснее и содержательнее кино прошлого?

        Может быть, найдя ответы на эти вопросы, мы сможем понять, как телевидение хранит и передает во времени интерес аудитории к тому, что   является нашим, возможно, главным достижением: художественное переосознание истории нашей страны? И далее, вслед за ним: насколько этот интерес человечен, горяч, искренен?

        К сожалению, две эти мощные, художественные части конвейера - «ретро» и «модерн» - движутся в различных направлениях. Они как бы не переходят одна в другую, «модерн» не наследует «ретро», не подхватывает его достижения и не переплавляет их в новую художественную онтологию, а живет и действует сам по себе, ухватывая в основном тренды и мотивы коммерческого кинематографа. И тут возникает первый провал. Наш отечественный кинематограф, тем более связанный с войной 1941-45 гг., никогда не был коммерческим. Потому что невозможно собственную боль выставлять на рынок. Во-первых, мы в этом смысле щепетильны. А во-вторых, лишены мазохизма. Война - это наша национальная трагедия, составленная из трагедий отдельных, сугубо личных и подчас так и не пережитых до конца - до освобождения их от тяжести страха, до переосмысления и катарсиса. Поэтому тема фильмов, которые названы мною «ретро» - человеческая трагедия, поднимающаяся до уровня космического. Герой прощается с жизнью ради того, чтобы продолжалась вообще Жизнь. Здесь смерть конечна, а жизнь всегда будет длиться. Обратите внимание на героев тех «ретро» фильмов, на их глаза. Даже в момент гибели и страдания в них остается вера в жизнь, в ее продолжение. Наверное, мы и любим тех рядовых, сержантов, лейтенантов, капитанов и даже генералов только потому, что этой верой они спасали нас. Сами стали бессмертными и нас воспитали бесстрашными. А вот «модерн» такой глубины лишен. Современное кино о войне - это «экшн», приключение, даже фантастика. Вопрос прейскуранта. Возможно, подобный формат будет со временем востребован и у нас. Лет через 200-300. Когда мы, зрители, будем усаживаться у телеэкранов «сыграть» в войну, а не «победить» в ней еще раз, то есть заново пережить блокаду Ленинграда, вновь встретиться с союзниками на Эльбе и с боем взять Берлин.   

        Привычное для нас - это победа. Новизна - это тоже победа. И здесь мы за ценой не постоим. Другой войны - войны без победы - даже на телеэкране нам пока не нужно.