Два Рая

                Да, через семь лет и первую, и вторую было уже трудно узнать. Вера ушла с фабрики и погрузилась  в радости церковной жизни, в коей, впрочем, оказалось немало подводных камней. Если обогнешь острый валунчик, не заденешь, сияние в душе умножится.  Оцарапаешься, тоже хорошо - приобретешь опыт. Ну, а коль другого человека окарябаешь – омрачится твоя душа. Надо просить прощения. Вера была церковным киоскером,  ее любили прихожане, она каждый день благодарила Бога за перемены в жизни, но очень переживала из-за одного неотвязного греха. Большая ревнительница чистоты не могла смириться, что уборщица Антонина  - бывший повар заводской столовой плохо моет пол в церкви. Углы-то пылью заросли! Но ведь замечание не сделаешь, потому что укорять – грех. Не судите и не судимы будете. Что же делать? Наконец Вера придумала: остаться после смены и вычистить грязь. Сторож Алексей Алексеич поймет. В помощь доброму плану дождик брызнул. У Веры предлог появился - не спешить домой. Церковь закрыли, Вера  перед иконами читала акафист Богородице.      Вот уж когда она юнела душой! Когда вчитывалась, произносила и тут же еще и вслушивалась! (это было уже несказанным блаженством)    в дивные слова – молния, души просвещающая, слез Евиных избавление, светлое благодати познание.  Сколько дивных имен придумано для Богородицы, нашей Матери – той, что всех удочерила и усыновила две тысячи лет назад.





 Вера пребывала в Раю духовном, Анна же в реальном, земном. У нее было все, что можно пожелать! Семья владела большим и популярным в городе цветочным художественным салоном. «Да у вас тут рай!» восклицали покупатели. И было чем полюбоваться! Зрителей поражали замысловатые, пестрые, увитые цветами арки,  л  миниатюрные альпийские горки, клумбы в виде русской ладьи, бабочки,  стрекозы и даже павлина.  Но не  только искусством дендрологов славился магазин-салон. Букеты и цветочные композиции здесь составляли дизайнеры-психологи, дизайнеры-поэты! Собственно говоря, профессиональный дизайнер был один – Саша Мильграм,  но за три года он создал надежную школу букетчиков. Саша в прошлом преуспел как театральный художник, потом резкая смена стиля театра на элитарный, как говорил режиссер, (Саша же утверждал – эпатажный и бездарный), заставила его уйти на пенсию в 55 лет.  Зато в русской икебане Саша основал свой стиль – букет-драма. Не в смысле трагедия, а в значении – сюжет, маленькая пьеска. Все началось с того 1 сентября, когда Саша провожал в школу внучку-первоклассницу.  Букет Саша сложил почти на ходу, отвергнув розы как неподходящие случаю. Спозаранку сбегал на базар и в итоге учительница – не лишенная романтики (пишущая втайне стихи) Светлана Валентиновна получила в подарок большой бело-розовый георгин, окруженный тридцатью ромашками. Во все желтые глаза они таращились на красавицу-учительницу. « В первый раз в первый класс» - читалось на ленте, опоясавшей зеленую группу.

        Работал Саша вдохновенно. Слава пришла быстро, прилетела, как молния.
        За композицию «Не отрекаются любя» (блудный муж послал жене) Мильграм получил такой гонорар от заказчика (дон-жуан был еще и местным олигархом), что счел своим долгом половину передать детскому дому. А себестоимость-то букетика мала: один темно-лиловый гладиолус и три незабудки на листе пальмы. Причем две незабудки лежат обнявшись. Эстетика весьма спорная, но женщина, говорят, счастливыми слезами ее окропила.
 Почетным занятием счел Мильграм творение композиции в честь возвращения Федора Конюхова с Эвереста.
          Салон пробуждал сентиментальность в публике. Звучала классическая музыка, особенно часто вальс цветов Чайковского.

                Анне Аркадьевне подарки судьбы не то чтобы приелись, но не так уж радовали. Почему? Наверное, потому, что  бездонность счастья кроетя в любви, а не в  благополучии. Говорила же воспитательница в детском саду,  мудрая Софья Павловна: «Кто покупает детям шоколадки в будний день, тот лишает их праздника». Анна не знала, как платить кредит за машину, как копить деньги на гарнитур или стиральную машину. Герман имел хорошую должность в городской администрации, сама Аня получала хорошие дивиденды от цветочного Рая.  Любовь? Ну, почему ж? Была и любовь, не по расчету же выходила замуж. Любовь была. Но как-то не на первом ряду. Успешность – синоним счастья в 21 веке. Ане до счастья оставалось только в итальянском стиле оборудовать ванную комнату. Нет, она не болела вещизмом! Просто эстетическое чувство требовало. Аня считала, что она добра и великодушна. Во всяком случае опоздаху домработницу терпела больше месяца. Странные объяснения следовали у той за опозданиями. «У сестренки живот болел». А что, мамы и бабушки не было? «Были, но мало ли»…
«Колготки порвались, а наш магазин с 10». Гуля – так звали домработницу, без тени смущения устремляла на хозяйку черные глазки. Аня потом жалела, что отказала наивной девушке. Все-таки чудачка руки добросовестно мыла. Новая помощница не была аккуратисткой. Кошки скребли у Ани в душе – ведь могла бы девчонка исправиться. А теперь думай – чистыми ли руками новая домработница – толстуха Марина Ивановна вынимает из автомата посуду.


 окончание  http://www.proza.ru/2015/05/05/1704