2006 год

ПОХВАЛЕБНОЕ ИЗДАНИЕ.

       Зная моё любительство к литературе и особенно местной, подарили мне, в субботу, очень хорошей полиграфии книгу, под названием «Жемчужина России». 383 страницы. 23 главы. Издание прокопьевское ООО «Полиграф-Центр». Печ. л 24
          Руководитель авторского коллектива Михаил Афанасьевич Смокотин. Личность многоизвестная, как в городе, так и в Кузбассе.
          Анонс такой: «Книга «Жемчужина России» посвящена лучшим династиям всех профессий, которые проживают в городе Прокопьевске и являются основными носителями и хранителями профессиональных традиций, профессиональной гордости тружеников города». Из количества глав следует, что в городе имеется 23 аристократических рода. (гр. aristos, - «лучший» aristokratria –  «родовая знать». )
         Книге предшествует предисловие Гаранина. И начинается оно с признания, «что вы держите в своих руках удивительную книгу». Как будто можно «держать в чужих руках» что-либо?
        Но все это мелкие, хотя и законные, по предложенным правилам, (книга же!) замечания к редакторам текстов.
         Серьезное начинается внутри книги, точнее – внутри её основного текста. Там есть подробные  и менее подробные биографии людей. Наверное, людей хороших, стоящих, людей о который нужно писать, но писать художественно и талантливо, то есть так, как того требует литературный жанр, а не жанр  административной анкеты и годового отчета о выполнении плана. Следовательно: вопрос в том, как написано?
          Не открою Америки, литература, учит, показывает и дает примеры того, как нужно писать. Для этого есть даже особое слово – живописать. Иначе говоря, оживлять людей  и  оживлять литературно-художественными приемами. Литература, своего рода магия, воскрешения мертвых людей и бывших событий, воскрешать к жизни, через сопереживание читателей им. 
      Вот, как отрывок из Астафьева «Память» в  приложении к газете «Кузбасс»: «Круг памяти» за май 2006 года, заставляет сопереживать, выжимает слезу, создает чувство очищения – катарсиса. Прикоснутся к такому произведению все равно, что сходить в храм.
        Таким же качеством обладают произведения талантливых кузбасских писателей начиная от патриарха очерковой литературы Генадия Юрова, до тончайших лириков Естамонова, Мазаева, Крёкова, Соколова и других не перечисленных здесь по единственной причине, что земля кузнецкая богата талантами и этот список можно продолжать дальше.
      Но печатаются и роскошно издаются вовсе не самое лучшее, не самое достойное, вовсе не то, что сделает честь и славу искусству Кузбасса, а напротив то, что выставит его на посмешище грядущих покаленей.
         Скажут наши потомки, читая такие творения: «Жили де  журналисты-писатели – все видели,  а человека-то и не заметили. Шахтеры были, врачи – были, даже директора шахт были, а человека не было в их монументальных произведениях.
      В этой, рецензируемой  книге ходят-бродят мертвые люди, среди такого же мертвого города. Некоторые, ходят еще живые, но уже умерщвлены  бездарным пером очеркиста! Читаешь и одна скука, ни что не колыхнется в душе, ни что не вскрикнет, ни что не отзовется,  ни гневом, ни радостью, ни  сочувствием к дням былым, ни душевным соучастием к этим делам.
         Ведь надо же ухитрится написать книгу об аристократах города, да так, чтобы такая заваруха, такой шахтерский бунт, какой потряс город Прокопьевск до основания, прошел мимо лучших людей города?
          В этих очерках жизнь не отзывается на призыв: ни нежным шепотом влюбленного, ни горным эхом взрыва, ни элементарной семейной радостью, или семейного горя. Всё мертво! У героев очерков отсутствует индивидуальный язык и от того, все говорят удивительно правильно, как на политсобраниях; замороженные, или околдованные фигуры. Ни восторга, ни стона, ни всхлипа, ни тени сомнений. На столько все правильно, что от этой правильности начинает тошнить.
         Тексты этой книги требуют совершенно другого к себе подхода. Не художественного, когда читатель вчувствуется в текст и сам становится живым участником радости человеческой, его трагедии, тяжелого труда и  закономерных героических побед, и всё это, как итог, преодоления в себе и в угольных недрах костной, за частую враждебной к человеку природы.
       Преодоления вот этого, естественного, без чего нет жизни в своей полноте, в очерках нет. Специально не привожу примеров, поскольку книга наугад открытая на любой странице и начатая читаться с любого абзаца – уже пример и уже укор того, как не стоит писать.
     Еще раз повторюсь: тексты этой книги не вызывают у читателя  соучастия к судьбам людей, а требуют  холодного рассудочного понимания функциональных соответствий героев очерков. Именно за это,
 примерное соответствие должностной функции, авторский коллектив выделил 23 рода  в разряд аристократов. Все остальное население при таком делении входит в разряд плебса, уже не полноценных  граждан и еще не рабов.
          Текст требует понимания, как старый бухгалтерский отчет о выдаче зарплаты, или распоряжение о назначение на работу, перевод с должности на должность, словом – понимания всего того, что не является внутренним миром человека, что только внешне облекает его в те, или иные одежды.
         Как сказал мне человек, прочитавший эту книгу: «в ней хорошо описаны функциональные обязанности людей, но самих людей нет, даже в такой трагической ситуации, как острый приступ аппендицита у олимпийского чемпиона Александра Зайцева гастролировавшего в Прокопьевске показаны только функциональные обязанности хирурга Виталия Михайловича Дорошенко, но самого его, как человека, как личности – нет. А ведь очерк, вроде как написан о нем..».
        Спрашиваешь себя: зачем люди жили  в Прокопьевске и до чего до каких светлых дней дожили?  Особенно остро встает этот вопрос для тех, кто всю жизнь до самой своей смерти прожил в бараках, на зловонных шахтовых провалах. Поставим вопрос еще прямей и острей: что дали миллиарды тонн угля вынутого из недр прокопьевского района людям, доживающим здесь свою жизни и тем, кто её только начинает? В простом арифметическом расчете; умножения тонн угля на цену  тонны угля и деление на количество жителей Прокопьевска? На это в очерках нет ответа. Работа и еще раз работа и жизни вся для работы, словно не о людях писано, а о шахтовых лошадях.
          Барачная аристократия, развлекающаяся созерцанием ловкости пятки и кулака, под «ёршика», да еще вечного на Руси удовольствия: «Под пляски с топаньем и свистом под пьяный говор мужиков…»
        И последнее: коллаж на первой странице обложки уже назван и довольно метко: «дегенерат с аристократом на фоне копра», настолько разнятся по художественной выразительности фигура шахтера и фигура инженера!
         Книга, действительно, удивительная и с этой оценкой мэра города Гаранина трудно не согласиться. Хорошо, что «удивления» напечатано не так много -  500 экземпляр, как раз по книжке авторам и семьям прокопьевских аристократов. На память о днях, когда издавать книжки такого художественного качества было не позорно, а напротив почиталось за честь.
28 августа 2006 года. Чикунов Иван Михайлович.
Смотри скан.