Большой писатель

- Кондратьева, ты собираешься материал сдавать? Или опять не дозвонилась?
Редактор Лавриков был притворно суров. Эта Юлька Кондратьева ему в общем-то нравилась. Но глупая она еще была, неоперившаяся. Сырой, недоделанный автор - горе редактора. Хотя в маленькую рубрику под названием "Наш друг - детектив" что-нибудь сваяет. Проблема с Кондратьевой была в том, что она явно амбициозна. Вместо того, чтобы доложить, как другие стажеры - кому дозвонилась, кто из списка звезд доступен, маленькая засранка с пафосом заявила с порога - добуду кого захотите, хоть черта в ступе! Не дословно, конечно, но общий пафос ее речи был вот такой - нагловато-вызывающий... Лавриков почесал неаккуратно подстриженную бороду и прищурился на Юльку.
 
- Ну что же наш классик? Наш непревзойденный мастер детектива? Динамит тебя? 
- Марк Александрович обещал найти время на неделе, - соврала Юлька не моргнув глазом. 
- Марк Массандров! Эк тебя занесло!... Лавриков снова задумчиво почесал бороду и отпил растворимого кофе из пожелтевшей кружки с олимпийским медведем. - Впрочем, Кондратьева, если добудешь Массандрова, хоть пару строк, зачет тебе... в зачетку, - Лавриков недобро хохотнул. - Жду!

У Юльки был план. Она надеялась попасть к писателю "по блату". В свои 18 лет она понятия не имела как говорить со знаменитыми писателями. По каким телефонам им звонить, и как их уговаривать на интервью. Марк Массандров, автор знаменитой книги "Век безмолвия" и других детективов, по которым ставились нескончаемые советские сериалы про милицию, жил в Москве и даже совсем рядом с Юлькой, в большом писательском доме рядом с метро "Аэропорт", но искать подходы к классику приходилось издалека. Соседка Юлькиных дяди и тети по лестничной площадке, Дарья, работала у Массандровых домработницей. Дарья была козырем Юльки. И Юлька достала козырь из рукава. Большая, белокожая, грудастая Дарья была кустодиевской 50-летней красавицей. Классика она знала уже давно и, видимо, достаточно близко. Дарья, знавшая Юльку с пеленок, посмотрела на начинающего журналиста с умильной улыбкой: "Поговорю с Маркушей. Сделаем..." Уже через 2 дня Юлька шла на ул. Усиевича к писательскому дому. Тяжеленный дедушкин диктофон лежал в спортивной сумке. Новые батарейки были заряжены в него как боевые патроны. А в руке у Юльки лежала записка с адресом Массандрова и его телефоном... "Вот было бы здорово покурить как курят машинистки у нас в "Вечерке"...думала Юлька - "Очень, говорят, снимает напряжение". Но курить Юлька не умела. Чем ближе подходила она к дому Массандрова, тем медленнее она шла. Ее начинало мутить. Её взрывало изнутри фонтанчиками возбуждения. Но подойдя к заветному подъезду, она поняла, что дальше двинуться не может. Юлька закрыла глаза и стала считать до десяти. И тут перед ней возник редактор Лавриков с такой бородой как у старика Хоттабыча из старого черно-белого фильма. Он хохотал и кричал ей: "Кондратьева, ты дура! Какая же ты дура, Кондратьева! Массандрова она захотела! Массандрова!..." Юлька переложила записку с адресом из одной потной руки в другую и потянула за ручку неожиданно тяжелую дверь подъезда. Строгий консьерж посмотрел на Юльку вопросительно.
 
- Я к Массандрову, мне назначено, - пролепетала Юлька. Консьерж неторопливо крутанул пару раз диск телефона. 
- Марк Александрович, к вам юная дама. Пустить? 
Получив зеленый свет, юная дама подошла к лифту. "Всё" - тихо сказала про себя Юлька. Обратного пути у нее больше не было. 
Дверь распахнулась. На пороге стоял Массандров. Юлька уже видела его раньше по телевизору. Но в жизни он был каким-то обыкновенным - невысоким, толстым и лысым дядькой, который приветливо улыбался Юльке от уха до уха. 
- Юлечка, жду-жду! Не стесняйся, смелее, проходи... 

Юлька прошла в комнату, и, не зная что делать дальше, замерла посередине гостиной. 
- Вот легендарный стол, за которым мы часто собирались вечерами! Пели с нашим дорогим покойным Володей Потоцким, Стасом Волоухиным... Да, прекрасное было время! Здесь собирались и до сих пор собираются уникальные люди, я тебе расскажу. Ты коньяк-то пьешь? Нет? А конфеты любишь? Садись вот здесь на диване, тут нам будет удобней...

Зачарованная Юлька очень обрадовалась, что от нее не требуется никаких сложных и умных вопросов. А писатель такой милый и простой! Тем более, что вопросы, заготовленные дома и написанные от руки на листке бумаги, так и остались в спортивной сумке в коридоре и Юльке почему-то стало неловко встать и пойти за ними. Диван был довольно низким, а юбка, которую носила Юлька, довольно короткой. Невозможная скованность овладела Юлькой. И все вопросы, которые она хотела задать, повыскакивали у неё из головы. Но Массандров, кажется, ничего такого не замечал. Он говорил и говорил, каким-то удивительным образом зная, что интересует Юлькину газету и отвечал на все вопросы, которые она еще не успела задать. А на столе появились красивые пухлые фужеры для коньяка, шоколадные конфеты, нарезка красной рыбы, дольки лимона, бардовый крупный виноград...
- Какая ты славная девочка... Какая ты умная девочка...Журналист, да? 
Юлька очнулась. Рука писателя почему-то лежала на Юлькином колене.
- Марк Александрович, что вы делаете?
- Я отвечу на все твои вопросы, моя девочка. Дядя Марк все сделает для тебя...
..........
Годы спустя Юлька сожалела, что подписанная автором книга "Век безмолвия" полетела в урну у входа в метро. Книга-то хорошая. Талантливая. Лучше всех остальных у Массандрова. 
Массандров потом часто звонил. Раз в месяц или раз в полгода. Звал то в Дом литераторов, то в ресторан. Юлька сразу узнавала его надломленный хриплый голос. И тихо свирепела. Но однажды неожиданно для себя она согласилась. На том вечере Массандров познакомил корреспондента Юлию Кондратьеву со своей женой. Жена посмотрела на Юлю очень внимательно и любезно поздоровалась с ней. В тот же вечер в Доме литераторов, на юбилее Массандрова, Юля познакомилась со своим будущим мужем, народным артистом России Сергеем Дуровым, который тоже снимался в фильмах по романам Массандрова. С юбилея Массандрова Юля и Сергей уехали вместе. А Массандров стал звонить еще чаще. Он звонил Юльке и плакал. Плакал пьяными слезами и повторял все одну и ту же фразу: "Почему ему можно, а мне нельзя?" Он был старый и лысый, и в душе Юлька его понимала. И Юлькин муж тоже понимал классика. "Маркуша, - говорил он - неумеренный человек, прости его Юля, его даже жена прощает..."
А потом Массандров умер. А мог бы еще пожить. На похороны Юлька не пошла сказавшись больной. Муж пошел один. Она села за компьютер и написала некролог для своей газеты. "Ушел большой писатель, классик советского детективного романа Марк Массандров..." Ей не было больно. Не было даже грустно. Просто очень тяжело на сердце. Усилием воли она заставляла себя больше не думать об умершем писателе. Похоронить его вместе с воспоминаниями о первом в ее жизни интервью. Но скрипучий голос Массандрова почему-то продолжал звучать в ее голове. Голос этот больше никуда не звал Юльку, и ни о чем не просил. Но зачем-то повторял ей вновь и вновь: "Вот я и умер, Юлька, вот я и умер..."