Катерина

Катерина имени своего не любила. Как из Островского, из "Грозы". Вместе с ним она не любила свой нос, цвет волос и острые коленки. Не любила веснушки на плечах, появляющиеся весной, и подло трескавшуюся нижнюю губу - каждой зимой. Но Валерий, муж Катерины, успокаивал её. Он говорил, что всё в ней прекрасно. И волосы, и коленки, и веснушки, и треснувшая губка, но Катерина по-прежнему не была счастлива. К своим собственным несовершенствам добавилась еще и эта беда - неудачное имя мужа. Ва-ле-рий... Ва-ре-лий... "Уж лучше бы был Валентин, или Леонид", - думала Катерина, вспоминая к тому же его странную манеру одеваться. Расстались без сожаления.

Прошло пару зим. Эта весна никак не наступала. Всё никак не могла начаться - брызнуть зеленым ярким светом в глаза Катерине, а она этого так ждала...
Выходные тоже никак не наступали. Так долго не было пятницы, и вот, наконец, суббота. "Покончу с хозяйством" - решила Катерина. И повязав на голову домашний простой платок на манер Алисы Фрейндлих в фильме "Служебный роман" (та тоже все чистила и мыла, а потом, когда всё было готово, к ней приходило личное счастье) Катерина взялась за пыль и полы. Вечером созвонилась с подругами, но все куда-то торопились и комкали разговор. Подумав, налила себе рюмочку мартини, включила телевизор, и послушав Урганта, сделала себе маникюр...
 
Наутро Катерина проснулась в странной тревоге. Подошла к зеркалу в ванной. Круги под глазами. Волосы паклей и эта безжизненная блеклая кожа... Что со мной? Свежевыжатый сок грейпфрута пополам с апельсином! И в салон, в салон - пора тонироваться, это однозначно...

- Люсечка, милая, ты видишь что со мной! Придумай что-нибудь! - Люся обещала придумать и пошла колдовать над флакончиками. Катерина страдала... В дверь салона, подволакивая ногу, вошел человек лет 18-20. Он пришел на стрижку. Как раз подошла его 8-ая стрижка с 50 % скидкой. Его физиономия полуидиота сияла. Катерина быстро отвернулась. Только этого не хватало...

Настроение было испорчено окончательно: не хватало еще сидеть рядом вот с этим! И тоска, самая противная, просто дрянная тоска обуяла Катерину не на шутку. Она отложила журнал, и постаралась отвлечься... Господи, господи, что со мной... Ведь всё же хорошо, я знаю, у меня всё хорошо. Зачем мне это дурацкое тонирование, зачем...Дзинь.

Колокольчик был подвешен у входа, на тот случай, если администратор отошел. Дзинь. Катерина вяло следила за новой посетительницей. Ладно, фигурка ничего, не жирная - примерялась Катерина. Стрижка тоже вроде в порядке, видно, пришла на маникюр или педикюр. Сумка приличная, натуральная кожа, туфли дорогие вроде...Лет 48-50, не меньше... Из-за прядей стрижки-каре Катерина видела лишь круглую щечку посетительницы. Администратор говорила четко и быстро - видно клиент постоянный и уважаемый... Посетительница повернулась и пошла к столику маникюрши. Да, ей было лет 50, у нее были глаза, нос и круглые щеки, но ниже щек - ничего - ни рта, ни подбородка у посетительницы не было. Её лицо заканчивалось на половине, на половине того, что было задумано природой...

Катерина не поняла, не почувствовала, как встала и пошла. Пошла вон из салона. Воздуха не хватало. Кто-то выл рядом, но этот звук доносился изнутри Катерины. Ах, как глупо, - пронеслось в голове. На светофоре она остановилась, срывая фольгу с волос, а потом рванула дальше. Она бежала и выла, размазывая тушь по мокрым щекам. Впервые в жизни она была так мерзка самой себе, и никогда, никогда ещё ей не было так страшно за весь этот дурацкий, несовершенный мир - жестокий и бессмысленный, в котором самой бессмысленной вещью была она сама.