Шабашка

 
 


Шабашка

Наверное,  не видать бы мне берега черного моря со стороны Пицунды, если бы,  не Горбачёв,  с его перестройкой. И стоял бы я до сих пор,  как часовой  у станка, натирая на ладонях мозоли,  а в дни отдыха пропадал то в горах, а то на рыбалке так нет, задумал он нас перестроить! То, что нужно было что-то делать, что-то менять каждый из нас понимал, но вот как это делать я думаю,  даже он не знал,  но ему очень уж захотелось! У каждого, стоящего у станка, да и не только, уравниловка глубоко сидела в печенке и вот тут-то, как раз и замаячило светлое капиталистическое будущее,  так пугающее всех, кто был,  как то прислонен к идеям коммунизма.
                Мозоли, конечно,  не исчезли с моих ладоней, когда все производства залихорадило,  и все мы побежали кто куда, что бы как-то прокормить свои семьи. Переквалифицировался и я в строители, да и великое ли это дело поменять штангенциркуль на отвес да уровень. Интересней стало жить. Уже никто не нормировал твой рабочий день. Никто не пытался уравнять тебя ни с кем и сколько наработал, всё твоё. Так и потекли дни, затем и годы. Мы, с приятелем  Витей привели в нашу бригаду своих сыновей, натаскали их в строительном деле и,  в общем, то неплохо стали зарабатывать. На одном из объектов, начатом нами с нуля, мы получали от хозяина будущего дома зарплату в сом купонах,  и выходило по полтора миллиона на человека. Но…всё хорошее всегда быстро заканчивается,  едва успев порадовать. Не должен народ жить хорошо! На сберкнижке сына уже набралась сумма, позволяющая купить «Жигули» шестерку, но купили мы видеомагнитофон за семь с половиной тысяч  и хорошо, что купили, пропали бы деньги.
Да…веселые были времена, когда продукты первой необходимости были по талонам, когда сигареты выдавали на производстве виде длинных макарон, полуфабрикатом. Когда часами стояли в очереди за продуктами питания, когда винный магазин приходилось брать штурмом,  а выпить то всем хотелось! Ну не хотел народ свадеб безалкогольных! Но, почему-то не хочется винить во всем Горбачева, систему нужно было ломать, но не через колено, как это сделали мы, а вот как, даже и сейчас не знают.
 Недолго просуществовал  наш семейный подряд,  сын мой, став мужчиной улетел из семейного гнезда в город Пермь. Как- то, на очередных посиделках, Витя предложил мне слетать поработать в Пицунду, сделать ремонт народному артисту Абхазии. Его знакомая девушка, приезжая в Пицунду на отдых, познакомившись однажды с семейством артиста,  стала их постояльцем  и в одном из последних с ними разговоре ей поведали о желании сделать ремонт. Видите, даже народным артистам приходилось не сладко! Был февраль месяц и время,  в которое обычно никто не задумывался о ремонте,  и как тут было упустить такой шанс побывать на море, да ещё заработать денег. Собирались мы основательно, стараясь ничего не забыть, ведь там, на месте, забудь мы что-то, взять было просто негде. Поэтому: компрессор, трафареты, гуаши, кисти, шпателя и ещё достаточно большой перечень всего, что нужно маляру в работе тщательно упаковывали для перелета.
                И вот мы в Адлере. Берем такси на стоянке на подсадку с девушкой, которая прилетела по турпутевке. Заезжать нам пришлось на бывшую сталинскую дачу, что бы оставить там нашу попутчицу и уже оттуда, без остановок мы приехали в Пицунду. Прямо скажу, нас там как бы и не ждали. Ну, приехали, так приехали. Ну,  ремонт, так ремонт. В таком примерно настрое мы и начали работу. Кормить нас,  конечно, обещали, только вот чем они и сами не знали. Это было время конфронтации Абхазии с Грузией, время почти полной её изоляции от внешнего мира. В магазинах было пусто, ну почти пусто! Только здесь я в полной мере осознал значение выражения – Ташкент-город хлебный! До этого это было пустым звуком, ничего не значащим для меня. И забегая вперед,  скажу, что когда было совсем уже невмоготу, я бегал в соседнюю булочную, что бы купить булку простого хлеба и по дороге домой съесть её. Витя всегда довольствовался малым, ему хватало на весь оставшийся день, после обеда, половины тарелки супа,  а вот о себе я такого сказать не мог, мои глисты были прожорливее. Фамилию артиста я упоминать не буду по этическим соображениям,  а вот про семью расскажу. Жена, намного моложе его и двое детей, подростков, да ещё его семидесятидвухлетняя  мама, вечно пропадающая на кухне,  где она пережаривала сахар и заливала в формы. Петушками она и торговала, пополняя семейный бюджет. Дела в республике были совсем плохи,  и мне поначалу не совсем понятно было, почему они все сидят дома и не работают,  а работать то было совсем негде. И ни для кого не секрет, что заработать они могли только летом,  арендуя одну или две из своих комнат. Хозяйка наша вечно где-то пропадала, зачастую позабыв нас покормить обедом,  а может,  просто нечем было, но мы об этом могли только догадываться. И когда догадывались просто шли в единственную столовую и тратили свои последние кровные деньги, подразумевая, что можем и не улететь отсюда никогда. О делах бюджетных артист особо не распространялся, но возникало подозрение, что мы можем улететь, ни с чем. Он тоже не баловал нас своим вниманием, вечно пропадая, на каких-то сходках. Они, местные мужики, собирались по ночам на мосту, на единственной в тех местах дороге связывающей их с Грузией боясь провокации с их стороны. Но вот парадокс, водку они пили грузинскую! Но, в основном, конечно,  употребляли свое, домашнее вино, которое и нам с Витей довелось вкусить.
                8 марта.
Накануне восьмого марта, артист нас пригласил на мальчишник к своим друзьям по поводу всем известного праздника. Мы с Витей пришли в соседнюю шестнадцатиэтажную коробку. Света не было,  и мы ножками поднимались наверх.  Любопытно было понаблюдать за такой ситуацией, в которой женщины, накрыв стол,  удалились на этаж ниже, а мы, мужики, нас было десять человек, пили вино за своих любимых в чисто мужской компании. Вино разливалось прямо из двадцатилитровой бутыли. По кругу и по очереди говорили тосты, после чего выпивали по стакану вина. Если ты, в силу своей слабости, пропускал, то в следующий раз должен был выпить уже два стакана и обязательно сказать тост. Приходилось не отставать от всех. Традиция! И никуда от неё не денешься! Курили все за столом и даже форточки не открывали,  а влажный климат как то скрадывал пагубность ситуации. Наш народный артист был танцором. Он танцевал танец с кинжалами. Надевал пояс, засовывал за него десяток кинжалов и начинался танец. Все мы видели зажигательные кавказские танцы, когда в прыжке делается пару оборотов и танцор со всей дури приземляется на колени, да ещё по ходу умудряется вонзать поочередно кинжалы в пол.  Зрелище завораживающее, особенно, когда это происходит не в твоей квартире, поскольку линолеум пробивается вместе со стяжкой. Но все в восторге, всем нравится. Женщин мы в этот день уже не видели,  и домой возвращались не поздно.
                Сауна
Как вы уже догадались,  в море в марте не искупаешься,  и мы с Витей облюбовали местную баньку-сауну. Ходили в неё, купив заранее абонемент на час. С собой мы всегда брали пару бутылок местного вина, хлеба,  да кружок краковской колбасы.  Нас впускали в предбанник, предупредив заранее, что за десять минут до конца срока оповестят нас. У нас был час. Мы сразу же раздевались,  заходили в парилку, грелись и потом шли в другое отделение под душ. Потом мы сидели за большим длинным  столом  в предбаннике, пили вино, ели колбасу,  и все время смотрели на часы. Часа нам хватало и о чём  не договорили,  досказывали по дороге.
               
                Закаты

Вечерами, после работы, мы ходили на берег моря, посмотреть на закат,  и закат был красивее, если мы брали с собою вино. Об этом мы как то сразу догадались и старались впредь смотреть только на красивые закаты. Сначала,  мы ходили у воды,  любуясь на камни-самоцветы, как мы их называли и выбирали самые красивые себе в аквариумы. Аквариумы у нас с Витей были шикарные! По триста пятьдесят литров каждый, но у Вити он был красивее, отделанный весь деревом и залакирован. Ну и в рыбе мы знали толк, на рынке, в Ташкенте, большой был выбор аквариумных рыб. Но вот здесь, на берегу черного моря нас постоянно одолевала мысль,  откушать местную кефаль и такой случай нам представился однажды.
               
 Кефаль

Как-то обедая в очередной раз в столовой,  и очень скучая по рыбному дню, нам и дали наводку, где её можно отведать. Неподалеку находился небольшой ресторанчик, мы бы его  назвали забегаловкой, и вот как-то, не совладав с собой, мы и завалились в него. И пришли мы туда не из плотского побуждения,  а из принципа. Это как же,  быть на черном море и не отведать кефали! На вопрос официанта – Сколько штук вам принести, мы ответили – четыре. Но когда он торжественно нам её преподнес,  мы сконфузились, уж больно она была крупна,  и от половины пришлось отказаться. Поедая рыбу,  мы пытались сравнивать её с какой либо другой рыбой, но у нас мало, что получалось. Вкус её был,  где-то  между речной,  и морской  рыбой.  Это был единственный раз, когда я её ел. Моей потаенной мечтой был ещё  байкальский омуль, немало мне о нем рассказывали, но до Байкала ещё дальше, чем до Пицунды. Ну да ладно, в следующей жизни обязательно попробую. Удалось нам с Витей откушать здесь хачапури,  и уж не знаю, с голодухи,  или действительно этот пирог так вкусен, но когда на твоих глазах вынимают из печи булочку сдобренную сыром и поливают её расплавленным сливочным маслом - это вкусно!
                Вынужденные простои.

 Случались у нас с Витей вынужденные простои, это, когда  прошпаклевал стену,  и она должна просохнуть и тогда мы придумывали с ним походы по местным достопримечательностям. Как-то раз, прогуливаясь по побережью,  мы увидели, как растет бамбук и закралась в наши буйные головушки одна мыслишка. А не нарезать ли нам бамбука на удилища! Что бы попасть в дикую рощу, дабы не возникли проблемы с законом, нам пришлось потратить немало усилий в поисках рыбака, который бы нам указал место оной. Проблемы возникли как раз с поисками рыбака, это, как в жизни, рожденный у моря, плавать не умеет, так же и с рыбаками. Но нам все-таки повезло,  и мы её нашли, о ней поведал один местный житель.  Пришлось даже на автобусе проехать пару остановок. С дороги мы пошли в противоположную от моря сторону. Шли через большой мандариновый сад, с ещё не опавшей листвой и о чудо! В кроне я увидел мандарин, потом ещё,  и так вот,  обходя по кругу дерево, находил несколько штук. Пришлось их употреблять на месте, так как у нас даже пакета не было. Со стороны я,  наверное,  был похож на медведя,  набредшего на пасеку. Мандарин мы, конечно,  наелись, но цель,  то у нас была иная и нехотя, часто оглядываясь, мы направлялись в сторону бамбуковой рощи. Сейчас, конечно можно посмеяться, но в тот момент почему-то не хотелось. Мы почему-то даже не догадались прихватить с собой какой либо инструмент, которым можно бы было срезать его. У Вити был только маленький перочинный ножик, которым мы минут пятнадцать тщетно пытались перепилить ствол. Нам это удалось, но на второй мы уже не замахнулись и просто пошли по зарослям. Долго мы так ходили и облизывались, пока не вышли на поляну, на которой штабелями лежал срезанный кем-то бамбук, заготовленный для своих нужд. Выбрав себе по паре удилищ,  мы направились в обратный путь, нарвав полные карманы небольших недозрелых лимонов к чаю.
                Экология
Иногда, во время вынужденного простоя, мы прогуливались по побережью. Гуляли просто так,  любуясь природой, стараясь сохранить в себе эту прелесть, насытиться ею, понимая, что может быть эту красоту уже никогда не увидеть. А сейчас уже пришло осознание того, что я действительно это не увижу никогда и спешу ещё не запоздало перенести свои ощущения на бумагу, вернее перевести в электронный вид. Однажды, на одной из таких прогулок, мы наткнулись на берегу на дельфина, выброшенного морем. Он лежал такой весь живой, казалось,  столкни его в воду и он поплывет, но нам только так казалось, он был мертв. Долго стояли мы, возле него разглядывая со всех сторон и размышляя вслух – что бы это значило но,  ни к какому выводу не пришли. В те годы мы ещё не знали о смещающемся магнитном полюсе земли, о потере навигации птицами и китами. А вот мертвые утки, тоже встреченные нами на берегу направляли наши мысли в сторону экологии.
                Однажды, когда уже заканчивались наши деньги, потраченные в основном на еду и голодомор стал вырисовываться во всей своей красе,  я робко посетовал артисту, что почему,  мол,  нас не кормят. Мы же договаривались на берегу и так далее. Реакция его была мгновенной, он, как будто ждал от меня такого вопроса. Он возненавидел меня лютой ненавистью, пообещав не заплатить мне ни копейки и заплатить только Вите. В такой атмосфере мы и доделывали ему ремонт. В аэропорт он тоже нас не повез, хотя и обещал,  пришлось нам ловить такси, но на одном человеке мир не держится,  а Абхазия с её людьми и красотами – прекрасная страна! Мне здесь уже никогда не бывать, Витя ушел в мир иной, а вот сыну довелось омочить свои ноги в водах этого побережья. Надеюсь и внукам это удастся.