Счастливая судьба

          Сразу хочу сообщить читателям, что военные действия, мытарства и страхи закончились для Екатерины Масловой благополучно. Страна, за независимость которой она боролась всеми силами, добилась Победы. В конце войны она встретила Степана - любовь своей жизни. Но начиналось то, что потом останется в сердце навсегда, как и у многих молодых людей её поколения, в 22 июня 1941-го года. Всё будет потом, а сейчас…

                99 и я

          Сообщение о начале войны Катя услышала, идя на работу в управление Витебского трамвая, переходя через площадь Свободы, где вокруг репродуктора собралась толпа людей. Катя окончила 9 классов, в школе слыла активисткой. Приколов сразу все свои значки: комсомольский в первую очередь, «Ворошиловский стрелок», БГТО, ГСО, ПВХО, для пущей убедительности, что готова защищать Родину, зажав в руке комсомольский билет, в числе первых отправилась в военкомат. Комиссар грустно улыбнулся:
          - Не могу, - он сказал, - не могу в 16 лет призвать.
          - Всё равно уйду! – Она ответила со слезами.
          - Комсомолка? – Он спросил.
          - Да! – Катя гордо выпятила грудь и протянула билет. И по рекомендации комиссара попала в формировавшийся спецотряд народного ополчения.
          На следующий день отряд из 100 человек на машинах был отправлен в Полоцк и присоединён к полку. Спали на сеновале, до мозолей рыли окопы и траншеи. Недели через две – бой. Спасая молодёжь, командир полка отправил ополченцев в Витебск. Мечта Катюши быть заброшенной в тыл врага на парашюте рухнула. Уходить не хотелось, но не подчиниться приказу было нельзя. Путь предстоял лесом, через Западную Двину, снова лесом. Ушли без еды, не до того было. Часам к 12-и услышали страшный грохот… Немцы на машинах неслись по шоссе. На Москву! Безоружный спецотряд был вынужден скрыться в лесу. Вышел к реке там, где начинается Беловежская пуща, увидели немцев. Кругом немцы...   Попали в окружение и два пехотных полка. Так соединившись с молодым ополчением, от которого к тому времени осталось 28 человек (остальные, кто погиб, кто побежал домой, кто на фронт), опытные и желторотые бойцы вместе стали стараться приносить пользу своей стране в борьбе с врагами.

                Партизаны

           У современного читателя при упоминании о партизанах в воображении возникает картинка туристического лагеря: костры, шалаши. На самом деле всё было совсем не так. Огонь разводить нельзя для маскировки, еды нет, куда ни пойдёшь, немцы.
          Екатерина Дмитриевна Маслова, теперь 90-летняя женщина, рассказывает о войне, переживая прожитое заново. Она говорит о движении по военным тропам, шагая по комнате, как тогда по лесу, и вытирая слёзы:
          - И вот мы шли, шли…
          На счастье новоявленных партизан встретился на опушке председатель колхоза. Он начал помогать провизией, осуществлять связь с городом. Впоследствии Николай Герасимович стал командиром отряда.
          - Осенью 41-го из толпы мы превратились в настоящий партизанский отряд, - Екатерина Дмитриевна сказала и расплакалась. - Немцев остановили под Москвой. Мы думали, что всему конец, но, когда враг кое-где отступил, появилась надежда... Нет, я не плакса, просто, когда вспоминаю…
          Никогда не забудет Катюша свой первый, пущенный под откос вражеский поезд с военной техникой. Немцы к тому времени стянули силы к Москве, оставив в Белоруссии и Прибалтике формирования СС для борьбы с партизанами.
В 1942 году Петр Николаевич Широков – командир взвода, в составе которого воевала Маслова, стал, наконец, получать информацию от других партизанских отрядов. А в Даугавпилсе нашей подпольной организации удалось наладить связь с «лесом». К партизанам отправляли тех, кому в городе грозила опасность да ещё необходимых специалистов-медиков, подрывников – кого могли.

                Провокатор

          Катюша состояла во взрывной группе, использовали её и как разведчицу. Первый раз на задание пошли вдвоём с Ваней Тихомировым. Он знал нужного человека. В городе к тому времени уже наладилась связь с лагерем военнопленных, и отработан способ добычи немецких бланков пропусков для перемещения по улицам, мостам и за пределы. Много раз удавалось благополучно достигать целей, но однажды…
          Немцы подготовили провокатора. Его звали Митька, верили. Будь он неладен! 1 января 44 года всех взяли на его явочной квартире. Гестаповцы били так, что не хотелось жить. На допросе Катя молчала и только мечтала скорее отключиться. Из бессознательного состояния выводили, выливая одну за другой бочки холодной воды. Очнулась Катерина, а встать не может. Надзиратель утащил её в камеру.
Перевод Масловой в тюрьму можно считать удачей, как-никак там были свои, которые и помогли телу и духу выжить. Катина спина представляла собой кровавое месиво. Одна сокамерница (из старообрядцев, её звали Агафья Соколова) приложила смоченное мочой полотенце на рану. Катя закричала от боли. Но на утро боль ушла. Не уходил только страх. Зато уверенность в собственной силе выдержать помогала.
          Один из наших партизан служил у немцев в охране. Когда его «взяли», он всё про всех написал, в результате чего получил табак и жильё, но навсегда презрение. В последствии сами немцы его и расстреляли, сочтя не благонадёжным. Среди нашего воевавшего «народа», предавший партизан считался самым отвратительным из всех.
 
                Тюрьма

         Группу заключённых, в которую попала Катя, отвезли в Рижскую центральную тюрьму. Там немцы собрали парашютистов, партизан с пометкой «освобождению не подлежит», то есть тех, кому не оставалось ни одного шанса.
1 мая Катя проснулась от шума с улицы. Бросилась к решётке. Мимо вели на расстрел мужчин. Они пели Интернационал. В горле образовался ком.
          - Прощайте, товарищи!
          - Отомстите за нас!
          Господи! Как это можно выдержать, как такое, вообще, могло случиться!? Люди!Трое суток продолжались расстрелы. Катя с Галей держались за руки в ожидании своей очереди. Дверь распахнулась. Вызвали Галю…за ней увели Лену, потом Машу…
         - Мы целуемся на прощание, - Екатерина Дмитриевна говорит, а голос её так дрожит, что трудно разобрать слова. Да они не нужны сейчас... Снова ожидание. Катя не чувствует ни рук, ни ног. Но, о чудо, её сажают в машину и везут в концлагерь «Саласпилс».

                Лагеря

          Прошла сортировка заключённых. Вера родила, девочку сразу забрали. Движутся страшные день за днём. Однажды в солнечный летний день 44 года она вдруг услышала канонаду нашей артиллерии. Немцы засуетились, всех узников отправили пешком в Рижский порт. Там погрузили в трюм эсминца, верхние палубы и каюты заполнили сами. Эти действия фашисты производили подчёркнуто открыто. И Катя, и её друзья догадались: себя спасали – наши же не станут бомбить своих.
          Приехали в «Дахау». Лагерь не принимает – переполнен евреями. Повезли в «Штутгоф»- старый немецкий концлагерь, в котором был расстрелян Э. Тельман и были построены два крематория. Заставляли выполнять непосильную для людей работу. Но Катю почему-то не трогали. Екатерина Дмитриевна до сих пор не перестаёт удивляться, почему. То вносили в списки, то вычёркивали.  «Вам нельзя», - говорили. Странно.
          Каждое утро Кате с остальными приходилось вытаскивать на построение тела умерших ночью подруг. Проводился медосмотр живых, а потом увозили в крематорий труппы, и следом, в той же машине тех, кто по показаниям врачей «не жилец». Так каждое утро!
          В начале февраля, да именно февраля, судя по сильным студёным ветрам, всех узников вывели в их серых балахонах из бараков, куда-то повели. Катю трясло от холода. На выходе из лагеря бросили каждому по байковому одеялу накрыться. У Кати были разбитые сапоги на босу ногу – сохранились ещё с Даугавпилса. Это хорошо, потому что не всем так везло. Замёрзшие и обессиленные от голода и отсутствия воды, они долгое время шли неизвестно куда… Некоторые не выдерживали и падали. Их пристреливали. «Дорога смерти» - называется польская книга об этом пути. В каком-то гетто остановились на ночёвку.

                Побег

           - Нас разделили на «пятёрки». Вера, помните та, что родила, вечером вышла из барака и вдруг вернулась с, откуда ни возьмись, знакомым лётчиком из эскадрильи «Нормандия Неман».
           - Он будет в нашей «пятёрке» шестым. – Вера сказала и, как бы оправдываясь, добавила, - терять нечего. Авось не заметят.
Наутро девушки укутали голову лётчика платком, тронулись. По дороге немцы, как почувствовали, часто пересчитывали заключённых, нервничали. Через Вислу навели понтонный мост…
           Шло наступление советских войск. Вокруг загрохотало. У немцев началась паника. Пленных отвели на обочину. Миша, давая лошадям в упряжке, что тащили фуру, овса, шепнул:
          - Я возьму под уздцы вторую, а вы становитесь сзади фуры, будто её толкаете. – А сам сбрасывает платок, обнажая форменный берет.
          Екатерина Дмитриевна рассказывала и прямо в комнате своей квартиры , ровно через 70 лет, а не на мосту через Вислу, переживала события и показывала, как они шли тогда…  Мост кончился, вышли на дорогу. Справа ельник.
          - Браток, - Миша обращается к тому, кто вёз фуру, - как тебя зовут, хоть?
          - Степаном.
          - Спасибо.
          Какова судьба этого Степана, никто не знает, он дальше повёз фуру, но есть большая вероятность для того, чтобы помогать нашим. За этим он и «служил» у немцев.
          - Спасибо, друг, - Миша сказал, и мы опрометью бросились в ельник.
Екатерина Дмитриевна приняла лекарство.
          - Извините, - теперь уже и я не выдержала нервного напряжения, но ведь всё кончилось хорошо?
Слёзы
          - К вечеру Михаил оставил нас в одном из окопов в лесу, велел никуда не уходить, а сам пошёл на разведку. Очень скоро он вернулся с парнем, русским, и тот отвёл нас в небольшой брошенный немцами домик. Больше всего запомнился погребок. В нём была еда! Мы так объелись с голодухи, что потом не рады были! – Екатерина Дмитриевна в первый раз за время нашего разговора засмеялась.
          На следующий день беглецы услышали звуки выстрелов. Но не успели испугаться, как разобрали русскую речь.
          - Наши подходят. Впереди – полевая разведка, - Миша предположил, а Катя сразу почему-то засуетилась, шлёпнулась, разбила коленку. Вера первая выскочила да как закричит:
          - Родненькие, родненькие! – и кинулась одному на шею. Висит – не оторвать.
          - Да ты что, с ума сошла!?
          Подъехал второй. На коне. Командир взвода разведки:
          - Что происходит?
          - Да вот, какие-то из лагеря. – Первый отвечает. Миша ему успел вкратце рассказать.
          - Там разберёмся. – подзывает второй солдат, велит сопроводить «находку» в штаб, а сам пристально так смотрит на Катю. Катя тоже не может отвести взгляда. И это оказалось на всю оставшуюся жизнь. Забегая вперёд, надо сказать, что в сентябре 45-го Степан Лапа и Катя Маслова поженились и прожили долгую счастливую жизнь, воспитали сына и дочку.