Блудный сын. Часть первая. Глава 8

8
      Хармен ван Рейн отошел в мир иной тихо и смиренно, во сне. Ясным апрельским утром его похоронили у церкви святого Петра – старейшей церкви Лейдена. Нелтье не плакала, словно окаменела, на глаза не навернулось ни одной слезинки. После похоронной церемонии она пришла домой, села в комнате и просидела до самого вечера не плача и ни с кем не разговаривая. Только через несколько дней из их с Харменом спальни, теперь только её спальни, послышались рыдания.

      В неприбранной мастерской царило гнетущее молчание. Ни шутливых разговоров, ни заразительного смеха Яна, ни капризных замечаний Геррита, не произнёсшего ни одного слова о беспорядке. Дубовые доски для картин валялись где попало, везде разбросаны немытые кисти, палитры с засохшими на них красками кучей свалены на столе. Рембрандт с кистями и палитрой в руках сидел перед мольбертом.

     Кончина отца была далеко не первой смертью, которую видел Рембрандт. Смерть всегда находилась где-то поблизости: неожиданно и бысто умирали дети, умирали знакомые от болезней, через год после его приезда скончалась от тяжкой простуды Махтельт. Но смерть отца потрясла Рембрандта так глубоко, что он не мог понять, живой ли он сам или мёртвый. Живой он был или мёртвый, он продолжал писать, нанося мазок за мазком на картину, изображавшую Иисуса Христа на кресте. Напротив стоял мольбетр Яна и он наносил мазок за мазком на картину, изображавшую Иисуса Христа на кресте. Друзья работали спина к спине или мольберт к мольберту.

     Геррит ван Рейн прожил чуть более полугода после кончины отца. Перед смертью он уже не испытывал приступов самобичевания. Рембрандту казалось, что брат угас от тоски. Его похоронили около той же церкви святого Петра, рядом с отцом.


     В мастерской всё постепенно вернулось на круги своя: Рембрандт писал и занимался с учениками, рядом работал Ян, добродушный Исаак охотно помогал Нелтье с домашними хлопотами и тёр краски, занудливый Геррит делал ему замечания, которые тот терпеливо сносил.

     Этим тёплым, но дождливым летом работа велась в сплошь просыревшей мастерской.В один из таких насквозь промокших дней Рембрандт и Ян получили письма от Константина Хейгенса. Художники, с надеждой ожидавшие вестей, как им казалось, целую вечность, едва не пустились в пляс от радости.

     Рембрандту господин Хейгенс сообщал: штатгальтерГолландии принц Фредерик Хендрик Оранский желает заказать ему две картины о Страстях Господних. Все условия Рембрандт будет обсуждать с ним, секретарём штатгальтера. Супруга же принца Амалия ван Солмс пожелала свой портрет его кисти, который сочетался бы с портретом её супруга, написанным ранее Герритом ван Хонтхорстом*. Поэтому, если господин ван Рейн согласится выполнить заказы, не соблаговолит ли он в ближайшее удобное ему время приехать в Гаагу взглянуть на портрет принца Фредерика Хендрика и договориться о сеансах позирования...

     Солидный заказ из Гааги будил многообещаущие надежды на вероятное будущее художником при дворе штатгальтера. Рембрандт начал скорые сборы, дабы не мешкая отправиться в Гаагу на два-три дня. Возможно, он уже сделает первые наброски с принцессы Амалии ван Солмс.

     Письмо для Яна содержало не менее радостные вести: картины господина Яна Ливенса, преподнёсенные через английского посланника в Голландии в дар королю Англии Карлу, пленили короля. Посланник Керр дал господину Ливенсу прекрасные рекомендации, основанные на картинах и на его, Константина Хейгенса, рекомендациях. Король изъявил желание пригласить господина Ливенса в Англию писать портреты королевской семьи и картины по историческим сюжетам. Вопрос практически решён и господин Ливенс, если он согласен, может ожидать официального приглашения. Это, возможно, займёт не один месяц, так как переговоры, вполне успешные, ведутся сейчас и с господином Антонисом ван Дейком в Антверпене. По каким-то своим причинам король Чарльз желает, чтобы оба художника прибыли примерно в одно время...

     Рембрандт и Ян витали на седьмых небесах от счастья, от пришедшей неожиданно, несмотря на надежду и ожидание, удачи, поздравляли друг друга, благодарили Хейгенса, Провидение и Господа Бога. Для Нелтье, с болью в сердце постепено свыкавшейся с мыслью о дальнейшей жизни без Хармена и Геррита, эта новость явилась хоть каким-то утешением: её талантливого сына по настоящему заметили, отличили, теперь он будет писать картины для самого штатгальтера Голландии.

     Рембрандт тотчас отписал Константину Хейгенсу: он счастлив выполнить заказы принца Фредерика Хендрика Оранского и принцессы Амалии ван Солмс и готов выехать в Гаагу в любое, удобное для принца и его супруги время, чтобы ознакомиться с портретом принца и, если случиться возможность, сделать первые наброски для портрета принцессы Амалии. Получив от Хейгенса приглашение,он быстро упаковал саквояж, помчался на центральную площадь Дам и отбыл в ближайшем дилижансе до Гааги.

     В Гааге Константин Хейгенс представил художника Фредерику Хендрику Оранскому и Амалии ван Солмс. Рембрандт снял размеры и сделал наброски с портрета штатгальтера кисти ван Хонтхорста,  провел сеанс позирования с Амалией ван Солмс. Далее переговоры велись с Константином Хейгенсом: о дальнейших сеансах, для которых Рембрандту придется ещё не раз посетить Гаагу, о специальном пожелании принца, касающемся картин о страданиях Христа –  обе доски должны иметь закругленную, арочную форму в своей верхней части. Вернувшись из Гааги, Рембрандт немедленно окунулся в работу, которой у него теперь по самое горло. Он не думал долго о сюжетах из страданий Христа. Конечно, он напишет традиционные Распятие Иисуса Христа и Снятие с Креста.
* Геррит (Герард) ван Хонтхорст (1590 – 1656) – значительный голландский
художник, работавших в утрехтском т. е. итальязированном стиле.