Как родился Галиан. Глава 18

     Вновь посветлело. Облака изменили цвет, став зеленовато-голубыми. Я шел по улице в указанном Левкой направлении, разглядывая дома, утопавшие в зелени. По дороге мне не встретилось ни одного существа, не донеслось ни единого звука. Раньше я не задумывался над тем, что полная тишина убивает красоту. Но отсутствие звуков придавало всему, что меня окружало, раздражающий вид и не радовало глаз.
     Наконец я добрался до места, где столкнулся с божеством по имени Фанет, о котором я узнал из посетившего меня видения, и хотел выйти на дорогу, но створки ворот сами собой захлопнулись. Так как у меня не было большого желания покинуть город, это меня не расстроило, хотя и насторожило. Отойдя к краю площади, я сел под высоким кипарисом, прислонившись спиной к шершавому стволу.
     Ворота вновь распахнулись. Стала видна дорого, по которой я сюда пришел. Где-то за деревьями текла Лета, река забвения. Я не пил ее воды, а потому не забыл о своей земной жизни. Мои мысли приняли неожиданный оборот. Сначала я перебирал в памяти события тех дней, которые меня привели в загробный мир. Потом вспомнил о детях и жене. И чем больше подробностей всплывало в памяти, тем сильнее становилось ощущение того, что моей жизнью всегда управляли другие люди и какие-то обстоятельства, что казавшиеся важными события происходили не со мной, а совсем с другим человеком. И этот человек не любил свою жену. Он выбрал спутницу жизни, готовую разделить радости и невзгоды семейной жизни, чтобы родить и воспитать детей, чтобы его жизнь имела смысл и свое продолжение. К жене он испытывал много чувств, но любви среди них не было…
     Глубоко погрузившись в раздумья, я вздрогнул, когда услышал голос.
     - Видишь, Антерот, в нем нет ничего особенного…
    Подняв глаза, я увидел двух крылатых богов, с интересом рассматривающих меня. Тот, кого назвали Антеротом, возразил:
     -Ты, братец, не хочешь признать очевидное. Этот смертный наделен любовью. Разве ты не чувствуешь?
     Собеседник Антерота, как врач, бесцеремонно положил руку мне на лоб, но быстро отдернул ее.
     - Ладно, ты выиграл пари, - примирительно сказал он. – Я останусь здесь, а ты можешь отправляться с хорошими вестями на Олимп. В конце концов, Эроту и здесь найдутся развлечения.
     Антерот заразительно засмеялся, запрокинув голову и встряхнув темными кудрями. Потом обратился ко мне:
     - Хочешь, смертный, я сделаю твою любовь взаимной?
     Мне стало неловко сидеть перед богами. Правда, поднявшись, я оказался на голову выше их. Совсем растерявшись, не знал, что ответить. Недоверие ко всему, что происходит в этом мире, давно укрепилось во мне. Поэтому я спросил:
     - А ты знаешь, кого я люблю?
     - Это знать не обязательно. Люби хоть девственную Артемиду. Даже она ответит взаимностью, если я захочу!
     Эрот укоризненно покачал головой.
     - Ну, ты и расхвастался!
     Антерот стал серьезным.
     - Пожалуй, я действительно потерял чувство меры. Надеюсь, что желания смертного скромнее и далеки от фантазий Пирифоя, который заживо гниет за этими воротами…
     Я смутился. А бог взаимной любви хлопнул меня по плечу и воскликнул:
     - Он производит впечатление славного малого. И взаимную любовь я ему дарю!
     Не простившись с братом, темнокудрый бог взмахнул крыльями и вскоре скрылся за крышами домов. А Эрот, положив на землю колчан и лук, упер руки в бока.
     - Как же ты обошелся без моих стрел? – спросил он, нахмурившись.
     Я пожал плечами, чувствуя, что краснею.
     - Богам было известно все, что случилось с тобой в царстве Аида. До тех пор, пока ты не перешел Лету, - не унимался Эрот. – Скажи, после переправы ты встречался с кем-нибудь?
     - Через Лету мне помогла переправиться Геката, - честно признался я.
     - Тогда понятно! – с видимым облегчением выдохнул бог любви. – Она может исполнять желания смертных. Что ж, я не в обиде, коли сама Геката позволила тебе влюбиться…
     Взглянув на бога, я заметил, что он помолодел. Передо мной стоял почти ребенок. Эрот засмеялся.
     - Ты глупо выглядишь. Закрой рот! Да будет тебе известно, что взрослым я становлюсь лишь в присутствии своего сводного брата Антерота, бога взаимной любви. А без него быстро молодею, превращаясь в ребенка.
     Он поднял с земли колчан и занялся подгонкой перевязи, бубня при этом:
     - Смертный должен любить смертного, а бог – такого же бессмертного, как сам. Иначе любовь превратится в кару. А вы все, боги или люди, норовите выпросить самое красивое, словно в этом смысл любви. Ни чувства меры, ни скромности. Любовь, прежде всего, жертва, а не подарок…
     Наконец Эрот справился со своим грозным оружием, став за это время ниже еще на голову. Потом состроил на прощание мне смешную рожицу и упорхнул.
     Проводив его взглядом, я вспомнил о тех, кого ждал. К воротом меня влекло желание увидеть здоровыми и невредимыми Петра и Сандро. Только рядом с ними я ощущал себя прежним человеком.
     Мои мысли точно были услышаны богами. В воротах показалась согбенная фигура. Приглядевшись, я узнал Петра, тащившего на плечах Сандро, и бросился ему на помощь. Уложив бесчувственное тело под кипарисом, мы обнялись.
     - И тяжел же этот бугай! – отдуваясь, проворчал Петр, рухнув на землю. – Но, если бы не он, мы бы уже никогда не встретились…
     Бледный Сандро лежал с закрытыми глазами и прерывисто дышал. Его хитон был порван и залит кровью. Правое плечо обожжено, а на левом бедре кровоточила страшная рана, при виде которой у меня свело судорогой живот. Я посмотрел по сторонам. Вокруг не было ни души.
     - Не знаю, что делать, - сокрушался Петр. – Я в медицине не силен. Изодрал на повязки свой плащ, и без толку. Кровотечение не остановил, повязки сползли… Думал, что через Лету вообще не переправимся. Я несколько раз оступался в воду. Теперь ноги совсем не слушаются.
     Действительно, обе его ноги распухли и посинели, как у больного тромбофлебитом.
     - Пошли к ближайшему дому, может, не выгонят, - предложил я.
     Взвалив на плечи Сандро, я побрел к небольшому зданию, по самую крышу увитому жимолостью. Петр плелся следом. 
     Одноэтажный дом имел портик, опиравшийся на четыре колонны. Миновав пропилеи, мы попали в мегарон – внутреннее помещение без крыши. Дверной проем в задней стене был завешен тканым пологом. За ним оказалась небольшая комната с закопченным очагом.
     Как можно осторожнее я положил застонавшего Сандро на ложе, застеленное ковром. Потом прошелся по пустому дому. В маленькой кладовой стояли глиняные кувшины. Изучив их содержимое, я нашел сосуды с водой и оливковым маслом.
     Вернувшись к Сандро, промыл его обожженное плечо водой и прикрыл куском ткани, пропитанным маслом. Раненый открыл глаза и, увидев меня, попытался улыбнуться. Когда я вытирал испарину с его лба, Сандро схватил меня за руку, перевязанную поясом. Удивленный тем, что не почувствовал боли, я развязал повязку, наложенную моей красавицей. Под увядшими листьями я обнаружил лишь ровные белые шрамы. Раны от когтей гарпии были едва видны. Завязав драгоценный пояс на талии, и собрав листья, я сказал Петру:
     - Пойду поищу такое же растение. Мне оно помогло. А ты пока промой рану на бедре у Сандро.
     Выйдя из дома, я стал методично осматривать растения, росшие вокруг. Не быстро, но мне повезло. Сравнив, я убедился, что нашел лечебную траву, и поспешил назад. Но в мегароне неожиданно подвергся нападению большой птицы. Вцепившись в хитон, она царапала мне плечи и хлестала упругими крыльями, не давая себя стряхнуть. Я извивался и вопил от боли, пока не сообразил привалиться спиной к стене. Птица разжала когти и отлетела в сторону. Это был большой ушастый филин. Он сверлил меня круглыми желтыми глазищами, готовясь к новому нападению.
     Не имея никакого оружия под рукой, я вспомнил о плотном тканом поясе, и начал лихорадочно его развязывать. Птица обратила на это внимание. Филин грянулся оземь и обернулся худым, жилистым мужчиной с серой хламидой на плечах. Оборотень присмотрелся к поясу и с угрозой в голосе спросил:
     - Зачем ты здесь, человек?
     - Нам нужна была помощь, и мы зашли в первый попавшийся дом.
     - Я, Аскалаф, сын Ахеронта и Орфны, садовник Аида, не собираюсь помогать смертным!
     - Однако сам ты от помощи смертного не отказался, - раздался голос Петра, поспешившего на шум. – Если мне не изменяет память, от мести Деметры тебя спас Геракл…
     В самом деле, когда Деметра потребовала от Аида вернуть похищенную дочь, Аскалаф засвидетельствовал, что Кора съела несколько гранатовых зерен. А вкусивший пищу в царстве мертвых должен был навсегда остаться в этом мире. Разгневанная Деметра обрушила на Аскалафа скалу, под которой он томился долгие годы, пока Геракл, спустившийся в Аид, не освободил его.
     - Ты слишком много знаешь, человек, - с угрозой в голосе прохрипел оборотень.
     - Достаточно для того, чтобы не быть обманутым, - огрызнулся Петр.
     - И даже не боишься окончить жизнь в волшебном саду Персефоны, превратившись в растение? – зло усмехнулся Аскалаф.
     - Пожалуйста, оставь нас, - попросил я Петра.
     Пожав плечами, он неохотно удалился.
     - Прости нас, Аскалаф, - постарался я успокоить хозяина дома. – Твой гнев справедлив. Но мы без злого умысла нарушили покой этого жилища. Если ты так хочешь, мы сейчас же уйдем. Позволь только, я соберу эти листья.   
     Аскалаф посмотрел на траву, разбросанную по полу.
     - Откуда ты знаешь, что она заживляет раны?
     - С их помощью я вылечил руку, покалеченную когтями гарпии.
     - Хорошо, - согласился садовник Аида, - Но взамен ты отдашь мне пояс.
     - Не могу, - покачал я головой.
     Решительный отказ зажег хищный блеск в его глазах.
     - Почему он тебе так дорог?
     - Это память о той, которая перевязала им мою рану, - откровенно признался я.
     - Как ее зовут?
     - Не знаю, - пожал я плечами. – Если этот пояс тебе знаком, может быть, ты сам скажешь ее имя?
     Теперь он отрицательно покачал головой. Повисло напряженное молчание.
     - Хорошо! – наконец решил Аскалаф. – Отдай тогда мне этот цветок.
     Он указал на розу, прикрепленную на моем хитоне у левого плеча.
     - Роза выращена мною и не должна была покидать сад Персефоны.
     Я посмотрел на цветок. Он был свеж, словно только что сорван. Мне не хотелось с ним расставаться. Но я не мог рисковать. Сандро и Петру нужна была помощь.
     - Возьми!
     Он принял цветок, понюхал и пристально посмотрел мне в глаза.
     - Оставайтесь в доме, пока за вами не придут.
     С этими словами Аскалаф направился к выходу. А я, собрав листья, поспешил к товарищам.