Вспомним всех поимённо

«Вспомним всех поимённо

Горем

          вспомним

                своим…

Это нужно  -

Не мёртвым!

Это нужно –

   Живым!»  Роберт Рождественский.

24 года  пролетели после страшной гибели СССР.  Наши ряды за эти годы поредели, пополнение, увы, незначительное. А тех, кого нет  сегодня с нами, хочется вспомнить всех поимённо. Эти люди были с нами все годы борьбы за возвращение Советской власти. Вместе с нами воевали на улицах, призывали людей на митингах, подвергали себя опасности во время чёрного октября 1993 года, когда власть стреляла в безоружных людей. Сколько раз дубинки ОМОНа били нас за эти годы! Но советские люди не сдавались и не сдаются до сих пор.

Я  – член РКП-КПСС (бывший «Союз коммунистов»),  но в 90-е годы мы все ещё, члены только что запрещённой Ельциным КПСС, не очень ощущали разницу между недавно возникшими РКРП, РПК, ВКПБ, особенно на улицах, где мы воевали с ОМОН -ом все вместе. Например, Власкина Людмила Константиновна тоже бывший член КПСС, к моменту запета партии в1991 году была секретарём ТПО-29 КПСС Кировского района. Сохранить первичную организацию в 90-ые – это был великий труд. Вспомним, что районная Кировская парторганизация в советские времена составляла 23000 человек. А лишь началась эпидемия предательства КПСС, люди пачками выходили из партии, а возле нашего райкома валялись десятки партбилетов тех, кто испугался. А может быть, и не был никогда коммунистом. Власкина обзванивала своих людей, разговаривала с ними, объясняла ситуацию, вселяла в людей надежду и мужество. Много было тогда таких «коммунистов», кто боялся даже признаться, что имеет партбилет КПСС. Она же собирала и собирала тех, кто не струсил, не предал партию. Людмила Константиновна была среди учредителей РКРП, потом активный участник создания Московской организации партии.  В это трудное время мы , бывшие члены Кировской п\о КПСС , ныне превратившиеся в членов разных других коммунистических организаций, стали вместе выпускать  газету «Кировец». Людмила Константиновна не раз давала нам для неё материал и помогала в распространении. К1992  году вместе с В.И. Лакеевым она стала в «первой тройке» руководства МО РКРП, которую возглавлял  В.И. Анпилов. После событий 1993 года и ухода Анпилова в подполье, а затем его ареста, по согласованию с ЦК  эта смелая женщина взяла на себя руководство МО РКРП и справлялась с работой прекрасно. То были месяцы, когда за  активную партийную работу можно было загреметь в тюрьму. Мужчины из РКРП посчитали за благо переждать это время, а она взвалила на себя нелёгкий труд руководителя боевого отряда коммунистов Москвы.

Когда Анпилов вышел на свободу, Людмила Константиновна  вновь стала его правой рукой. Лакеев к тому времени уже ушёл в КП РСФСР( позже преобразованную в КПРФ).

Но у Анпилова начались разногласия с ЦК РКРП. Власкина поддержала ЦК. Позже она была назначена инструктором ЦК по Москве. После ухода Ампилова из РКРП Людмила Константиновна  осталась в  ней. Была секретарём МО РКРП,  членом бюро ЦК. Мало кто знал, что она работала на заводе инженером по внедрению роботизированных линий. Одна, так как была вдовой , содержала дочь и помогала растить внука ( в мерзкие 90-е дочь не работала). Людмила Константиновна была очень деликатным человеком. В РКРП при ней шли нескончаемые баталии по идейным разногласиям, а Власкина умела тактично остановить ссоры. В нашей памяти сохранился образ милой, и при этом мужественной женщины до последнего своего часа воевавшей за Социализм и СССР.

Среди тех наших товарищей РКП-КПСС, кого я вспоминаю очень часто - Борис Павлович Курашвили. Его книга «Куда идёт Россия», хоть и написана в 1994 году и многое в России изменилось с тех пор, пользуется и сейчас интересом у прохожих на нашем пикете. И не удивительно, её написал человек, болеющий за Россию и распавшийся Союз, не согласный с тем, что нет социализма, а мы все вынуждены жить в капитализме.

Борис Павлович обладал огромной эрудицией, был доктором юридических наук, много лет отдал работе в информационно-аналитическом подразделении КГБ СССР, был специалист в области государственного управления и политологии. Очень мягкий, интеллигентный человек. В житейских делах даже наивный, как большой ребёнок. Этот мягкий человек мог стать настоящим борцом, когда дело касалось  коммунистических принципов. Достаточно вспомнить, как защищал он в Конституционном суде КПСС в 1992 году! Это было время, когда произнести слово КПСС решался не каждый бывший коммунист, а Борис Павлович защищал её от всех ельцинских мерзавцев с юридической, с человеческой и коммунистической точки зрения.

Курашвили был экспертом левой оппозиции в Верховном Совете РФ и участвовал в разработке альтернативного (социалистического) проекта новой Конституции.

И до и после 1992 года, когда мы воевали за КПСС сначала с врагами, а потом с КПРФ, Курашвили неизменно был с нами.

Когда Шабанов, используя изощрённые приёмы номенклатуры, обманул нас, организаторов 29 съезда КПСС, и создал условия на  Городской конференции такие, что в руководящие органы из 111 человек попали лишь 28 тех, кто занимался скрупулёзной работой по сохранению партии, Курашвили был с нами. Потом наши требования сохранить название партии КПСС и связь со всем СССР были провалены Горкомом КПРФ. Борис Павлович был в наших рядах, защитников КПСС и СССР. Но когда мы, 28 человек, в знак протеста решили покинуть Горком, Борис Павлович считал, что надо оставаться и бороться, переубеждать остальных. И даже тогда, когда мы все демонстративно вышли оттуда, Курашвили считал правильным остаться и один остался в стане КПРФ, надеясь повернуть их на «истинный путь». Правда, очень скоро он понял, что ошибается и тоже покинул КПРФ.

Борис Павлович любил стихи. Знал таких авторов, которых не всякий читал. Например, он цитировал поэта Б. Ушакова: «Несёт нас жизнь -  и карнавал, и драма. Нельзя не знать нам её сути-стати.»  Любил музыку, природу, был очень добрый и по-настоящему интеллигентный человек. А как он заразительно смеялся, невольно все начинали улыбаться, глядя на него. Бориса Павловича невозможно было не полюбить каждому, кто с ним познакомился. Это был редкой души Человек и поэтому в наших душах, душах его товарищей, он живой все эти 15 лет, что его нет рядом, и таким Курашвили Борис Павлович останется, пока живы мы.

У меня такое впечатление, что в РКП-КПСС не было и нет неинтересных людей, каждый человек особенный. Вообще-то понятно, что всякий отдельный человек – это свой характер, своё поведение, свои взгляды на жизнь, но я  имею ввиду совсем другое. Люди, которые мне вспоминаются – это очень цельные, настоящие во всяком своём проявлении, а порой просто удивительные и героические. Кревер Георгий Абрамович – бывший учитель истории, бывший директор школы. Мы познакомились с ним в проклятые 90-е, когда рушилось всё: страна, власть, советские и просто человеческие устои. На вид он был небольшого роста человек лет 55-60, молчаливый обычно, но если уже выступал на наших собраниях, то говорил толково и по делу, а если спорил, то очень убедительно. Когда мы въехали в новое помещение, где должен был быть наш штаб на Беговой улице, оказалось, что он не только знаток истории и человеческих душ, но и прекрасно умеет держать молоток в руках и прочие столярные инструменты. Георгий Абрамович сделал  своими руками великолепный книжный шкаф, использовав для него нишу, которая была в стене. Мы тогда все ему хлопали, как артисту в театре, настолько нам было удивительно, что этот эрудит ещё и «рукастый» мужик. А он был смущён таким нашим общим вниманием, хотя и видно было, что ему оно приятно. В 1993 году «Союз коммунистов» проводил свой съезд. На нём нам предстояло выбрать ЦК и Первое лицо в партии, принять окончательно Программу и Устав. Так случилось, что большинство   московских товарищей собрались в Кунцево, но кто-то оказался на Красной Пресне в другом помещении. Был какой-то сбой в организационном плане, из-за которого часть товарищей из Прибалтики, Украины, Москвы и ряда регионов России попали в другое помещение. Когда нам об этом позвонили в Кунцево, было решено немедленно ехать на Пресню всем. Тем более, что какие-то текущие вопросы уже были решены, а те, что требовали голосования ещё нет. Получался деловой перерыв. Когда мы приехали, выяснилось, что этот  «организационный сбой» был запланирован Степановым и Марковым. Им хотелось в начальники и они , не интересуясь кворумом, уже избрали себя( Степанова и Маркова) Первым и Вторым секретарями ЦК. Когда мы приехали, все выборы, естественно начались сначала. Среди москвичей в этом помещении оказались Кревер и Спиров, понятия не имевшие о той интриге, что затеяли Марков и Степанов. Помню, как Георгий Абрамович выступал потом с возмущением против этих «наполеончиков», раскалывающих наши ряды.  Раскол всё-таки состоялся, и часть товарищей ушли из «Союза коммунистов» вместе с этими двумя Наполеонами. Кревер и Спиров тогда остались с нами.

Разногласия по идейным вопросам возникали и позже, но Георгий Абрамович неизменно был с теми, кто поддерживал Пригарина, так как Алексей Алексеевич всегда стоял за чистоту марксизма, Кревер тоже. Свою «Диалектику социализма» он издавал, когда уже  серьёзно  болел. Но думал в это время не о себе и своём здоровье, а о партии и социализме. Весь тираж книги был сделан на его пенсионные сбережения. Кревер хотел, чтобы его работа в идейном и материальном плане помогла нашему общему делу. Георгий Абрамович был человек необыкновенно добрый, но в тех ситуациях, когда он считал, что доброта вредит, умел стать непоколебимым в своих решениях. Например, он рассказывал мне, что когда он работал директором школы, у него в десятом классе учился парень очень умный, развитой. Этого мальчишку любила вся школа и дети, и учителя. Пользуясь симпатией учителей, парень порой позволял себе то, что другие не посмели бы. Так он мог не пойти в Учебный комбинат, где раз в неделю все ребята были обязаны присутствовать, для чего они на этот день освобождались от занятий в школе. В этом комбинате ребят учили рабочим специальностям. При выпуске из школы десятиклассники получали удостоверение, какой разряд, и по какой  рабочей специальности данный ученик приобрёл. Одноклассники, увидев, что этому парню ничего за прогулы не было, решили тоже устроить себе выходной вместо трудовой практики. Администрация Учебного комбината пожаловалась директору на прогулы учащихся. Георгий Абрамович собрал своих учеников и строго предупредил, что будет исключать  из школы всех, кто посмеет себе сделать выходной. Любимый школой ученик решил, что его это предупреждение не касается, и буквально сразу же прогулял. На другой день Георгий Абрамович выдал парню документы, несмотря на то, что ученик был отличником, гордостью школы и Кревер  сам очень любил этого мальчишку. Парень потом заканчивал десятилетку в другой школе. Я знаю, как относятся к сильным ребятам учителя. Могу себе представить, сколько неприятных разговоров должен был выслушать Георгий Абрамович от своих коллег в связи с исключением отличника, не говоря уже о РОНО, откуда, конечно же, были негодующие звонки. Об этом скромный  Кревер мне не рассказывал. Я же тогда поразилась силе его характера. Будь я на месте Георгия Абрамовича, я не смогла бы любимого ученика выгнать, даже понимая, что он это заслужил.

Когда Кревер уже очень сильно болел, к нему с Украины в гости приехал его товарищ Горелик. Этот человек тоже был учителем истории. Гостю требовалось много бегать по Москве по своим делам. Так случилось, что ботинки Феликса Борисовича такого напора не выдержали, они развалились. Денег на новую обувь не было ни у гостя, ни у хозяина. Георгий Абрамович, как заправский сапожник достал необходимые инструменты и починил ботинки друга. Украинец был поражён и умениями Кревера и его добротой. Человек фактически был при смерти, а думал о том, как помочь товарищу, при том, что каждое движение у него вызывало нестерпимую боль, так как болел каждый сустав.

Вот, что пишет Горелик о том, как эти два историка познакомились ещё в советское время: «Мы подружились,  как единомышленники в нашем учительском деле. Каждый по-своему искал методы  формирования научного мировоззрения у школьников в процессе изучения ими истории. Нам пришлось вступить в борьбу с господствовавшими тогда догматическими взглядами в методических верхах. От нас требовали подводить школьника к научному пониманию её при изучении истории. А мы доказывали, что можно и нужно не только «подводить», но и вырабатывать основы научного мировоззрения у школьников. После выхода в свет моей книги, посвящённой этой проблеме, предстояло её обсуждение. Наши методические чиновники готовили мне полный разгром, о чём меня и предупредили. И вот тут я познакомился с Кревером. На мою защиту он пришёл не один, а с целой группой единомышленников, готовых вступить в бой! Мы тогда, благодаря Георгию Абрамовичу, свои позиции отстояли!»