62. Хоукс отправляется в стойбище семинолов

        ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ,
        ХОУКС ОТПРАВЛЯЕТСЯ В СТОЙБИЩЕ СЕМИНОЛОВ

        Хоукс посчитал, что нет необходимости Тимотею Кренстону самому отправляться в индейское стойбище и вступать в переговоры об интересующем его деле. Индейцы не очень-то приветствовали появление в селении чужого бледнолицего. Когда визиты подобных "гостей" обернулись полномасштабными военными действиями против коренного населения, индейцам пришлось научиться тому, что незванный гость далеко не всегда заслуживает радушия и гостеприимства. А поскольку индейцам приходилось скрываться и держать в тайне места расположения стойбищ, чтобы защитить свои семьи от уничтожения, то в каждом бледнолицем они видели прежде всего разведчика и доносчика. И пусть на сегодняшний день уже сгладилась острота конфликта, были подписаны договора и соглашения, но никакая сургучная печать не могла с легкостью возвратить поруганное дружелюбие и гостеприимство.

        - Если вы доверяете мне, мистер Кренстон, я один отправлюсь в племя и постараюсь убедить старого Айя-Дакона, что вы тот человек, который заслуживает его благосклонности.
        - Сколько вам понадобится времени, чтоб добраться до стойбища, встретиться с вождем и вернуться назад?
        - Наберитесь терпения. Возможно, меня не будет два-три дня.

        Такая задержка на входила в планы Тимотея и он даже подумал, было, не дожидаться возвращения Хоукса. Ведь по сути посредник принесет ему только "да" или "нет": согласились индейцы помочь или отказались? И каким бы не было их решение, повлиять на него у Кренстона никакой возможности не будет, так есть ли смысл дожидаться и терять время… И все же он остался ждать, надеясь, что уйдет отсюда с Хоуксом на борту.
 
        Всё нетерпеливое ожидание и досада на вынужденную задержку компенсировались с лихвой, когда посланец вернулся с неожиданной вестью, поменявшей дальнейшие планы Тимотея.

        …Эти земли издревле принадлежали большому и сильному народу семинолов. Их территории раскинулись широко на юг и на север вдоль побережья, а также простирались вглубь континента. На юге племена семинолов расселились аж до полуострова Флорида и занимали его весь. Кроме них там можно было встретить разве что индейцев малочисленного в прибрежных районах племени крик - их основные территории лежали несколько севернее и не примыкали к побережью. На северо-западе владения семинолов простирались едва ли не до самых Восточных Лесов, где обитали поухатан, родное племя матери Хоукса. И хотя метис Пау-Тука именно это племя считал своим родным, он не мог бы сказать, что там его дом. У него не было дома, не было семьи. Он жил то в индейском стойбище, то в лесной охотничьей хижине, то снимал дешевую комнату в доме переселенцев. Если его нанимали на работу, он ставил условие, чтоб о жилье позаботится наниматель. Хоукс мог прожить в каком-нибудь форте и год, и два, а потом исчезал и появлялся в тех местах, где, как он считал, его присутствие было нужнее. В результате такой кочевой жизни он всюду чувствовал себя естественно и свободно. Ни от кого не зависел, наоборот, его часто просили о каком-то одолжении, совете, посредничестве. Едва ли ни в каждом большом и малом поселении, возведенном в землях центрального и южного Атлантического побережья, у него находилось множество знакомых и приятелей, одновременно и в индейских стойбищах его принимали как своего человека, уважаемого и достойного доверия.

        В последний раз в стойбище Айи-Дакона он наведывался более месяца назад и почти не сомневался, что на прежнем месте деревню семинолов уже не найдет. Лето перевалило на вторую половину, и племя кочевало, заботясь о том, чтобы сделать щедрые запасы на зиму. Едва зверь уходил, побеспокоенный охотниками, стойбище снималось и переходило в край непуганого зверья, нетронутых ягодных и грибных угодий. Впрочем, Хоукса нисколько не волновало то обстоятельство, что он понятия не имеет, где искать нужное ему стойбище.

        Около полудня поперек его пути возникла река. Речка эта хоть и не отличалась большой глубиной, но была порожистая, суматошная - захочешь перебраться через нее, так будь готов к тому, что коварная стремнина ударит по ногам, собьет, потащит, обдирая о камни. Но имелось и безопасное, удобное для переправы место, где речное русло раздавалось вширь, и река вольготно разливалась, замедляя свое течение. Только чужаки не знали про этот брод, а местные обитатели, если возникала нужда перебраться на другой берег, стремились именно сюда.

        Хоукс расположился чуть поодаль, в тени купы деревьев. Едва он успел перекусить и сложить остатки припасов обратно в седельную сумку, как уловил далекий глухой стук копыт - к переправе направлялся еще кто-то. Прошло немного времени, и еще не видя всадников, Хоукс уже знал, что их трое, а по стуку копыт определил, что это индейские лошади. На подобную встречу Хоукс и расчитывал, надеясь расспросить о том, куда увел свое стойбище старый Айя-Дакон.

        Это были совсем молодые воины. Наверное лишь в прошлую осень прошли они обряд посвящения. Насторожились, увидав человека, вышедшего из-за деревьев, один бросил ладонь на приклад ружья, притороченного к седлу у правого колена. Приблизились они ровно настолько, чтобы можно было разговаривать.

        - Хой! - поднял Хоукс ладонь в приветствии и на языке семинолов сказал: - Мое имя Пау-Тука.

        Юноши переглянулись, и один едва заметно кивнул - его узнали. Молодые охотники принадлежали другому поселению, но хорошо знали, куда увел свое стойбище Айя-Дакон. Следуя их указаниям, к вечеру Хоукс прибыл в Уаллоуа - "долину извилистых вод" и почти сразу обнаружил признаки близкого стойбища.

        Встречали его радушно. Неторопливо проезжая мимо вигвамов к центральному жилищу - вождя, он то и дело отвечал на приветствия, несущиеся к нему справа и слева. Едва ноги его коснулись земли, как рядом уже стоял юноша, чтобы принять у гостя повод. Проводив его взглядом, Хоукс обернулся и увидел вождя, стоящего в проеме входа. Поклонился:

        - Приветствую тебя, мудрый Айя-Дакон.

        Старый индеец уже внешним видом своим внушал почтение. Он был высок - более шести футов ростом, широк в плечах и статен. Двигался он степенно, скупые жесты его были исполнены достоинства. Глаза вождя все еще оставались острыми и проницательными. Вот и теперь они некоторое время изучали гостя - с чем он явился, не принес ли худых вестей? Видимо, индеец нашел ответ на свои вопросы: глаза его едва заметно потеплели, Айя-Дакон слегка склонил голову в приветствии и отвел полог, приглашая войти.

        - Позволь, вождь, я прежде смою с себя пыль и пот. Я в утра в пути, день сегодня был жарким.

        Сейчас же мимо Айя-Дакона из вигвама скользнула тоненькая девушка - его младшая дочь, с кувшином воды и полотенцем. Сбросив куртку, Хоукс завернул рукава и, широко расставив ноги, наклонился, подставляя ладони под струю из носика кувшина. Он наслаждался прохладной водой, неторопливо смывал с себя дневной жар, остужал лицо и шею.

http://proza.ru/2020/06/02/2250