Жнец Н. М. Кожуханов Глава 1

Глава 1

Теплый августовский ветерок играл со шторой, закрывающей половину окна. Из него открывался замечательный вид на стройные вековые сосны, которые окружали здание центральной районной больницы, где лежал Антон.
Сознание вернулось к нему ранним утром. Он просто открыл глаза и, увидев над собой серый потолок больничной палаты, понял, что жив. Правда, радовался Антон недолго, очень скоро память подкинула ему воспоминания о его преступлении, а с ними вернулись и угрызения совести за совершенное предательство, тяжелые мысли о том, что делать дальше.
Антон лежал один в двухместной палате. Отсутствие соседей вначале его обрадовало, но постепенно стало мучением. В палате не было ни радио, ни телевизора, а тот старый громоздкий «ящик», что стоял на этаже, не работал. Поэтому приходилось искать общения среди выходящих из палат таких же пациентов. Но ничего полезного от них узнать не удалось. Любые разговоры сводились к рассказу о своих болячках.
Врач за все это время посетил Антона лишь однажды. Это был высокий, крепко сбитый седовласый мужчина лет пятидесяти. Он не представился и, пока общался с пациентом, все время тревожно поглядывал в сторону двери, словно куда-то торопился.
- Как себя чувствуете? – первым делом поинтересовался он. – Не мучают ли вас головные боли?
- Нет, все в порядке, – с угрюмым лицом ответил ему Антон. – А как я в больницу попал?
- А вы разве ничего не помните? Например, как получили травмы?
У Антона перехватило дыхание.
«Будь осторожнее, – требовал внутренний голос. – Он может что-то знать!»
- Последнее, что я помню, – растягивая слова, говорил Антон, – это то, как я и мой друг Олег едем в машине. Что случилось потом, я не знаю. А вы, кстати, не знаете, мной никто не интересовался, мой друг не приходил?
Лицемерные слова отзывались болезненным приступом угрызения совести, Антон знал наверняка, что Олег не придет его навестить.
Доктор, озадаченно вздернув брови, принялся листать журнал.
- Тут ничего не написано, – сдавшись, ответил он. – Мне известно только, что вас доставили четыре дня тому назад. Вы периодически приходили в себя, но ваши реакции были заторможены, речь отсутствовала. Предварительный диагноз – сотрясение головного мозга. Из травм – множественные ушибы и мелкие порезы. Два дня вы были без сознания. Вчера пришли в себя. Пожалуй, это все.
В этот момент из-за двери доктора позвали и он, извинившись, ушел, предложив в случае необходимости обращаться к медсестре.
Общение с медсестрой не сложилось. Полная, бальзаковского возраста дама не была склонна к разговорам, особенно сегодня с утра, когда пошла вторая к ряду смена ее беспрерывной работы. Она мерила температуру утром и систематически звала на прием пищи. Это все, что можно было от нее ожидать.
«Я – убийца…», – запертой в клетке птицей билась в голове Антона не дающая покоя мысль.
Его руки постоянно потели и были липкими. В какой-то момент ему стало казаться, что они испачканы кровью.
«Слабак, трус, предатель, – вторило ему второе «я». – Ты думаешь спасся, перехитрил всех? Ошибаешься. Да, ты выжил, но это не надолго. Тебя скоро допросят полицейские. Они все поймут и окажешься ты за решеткой. Но и это будет только началом. И на свободе, и в тюрьме тебя найдет хозяин денег, и что за этим последует, понятно. Более того, ты вдвойне предатель, предал свою веру, гореть тебе в аду».
«Да я не особо и верующий, – пытался как-то отвечать на упреки страдалец. – Я, так, за компанию».
Погруженный в себя Антон застывшим взглядом смотрел на покачивающиеся за окном сосны, когда в комнату кто-то постучал и, не дожидаясь разрешения, вошел внутрь.
- Привет, Антон, – раздался приятный, знакомый женский голос, который моментально вывел больного из транса.
Уж кого-кого, а Лизу Антон никак не ожидал увидеть здесь и сейчас. Она была его одноклассницей. До девятого класса Лиза, Олег и Антон ходили в одну и ту же московскую школу. Они дружили. Но затем Лиза вместе с матерью уехала к отцу, который работал дипломатом где-то в Европе. И только начавшее зарождаться в душе парней чувство, заставляющее соперничать друг с другом, исчезло вместе с покинувшими их стройной девичьей фигурой, струящимися шатеновыми волосами и серыми глазами. Больше они не виделись. Лиза сменила телефон и удалила все свои контакты из сети. И вот на тебе, стоит в больничной палате, в деловом костюме, такая же неотразимая, как и раньше, только еще более красивая, расцветшая и улыбается, глядя на своего школьного друга.
Самобичевание и все мучения как ветром сдуло. Теперь Антон думал совсем о другом. Ему стало неловко за свой внешний вид. Внезапно он осознал как неряшливо, неопрятно сейчас выглядит.
Антон никогда не отличался выдающимися физическими данными. Среднего роста, худощавый, а сейчас, так и вовсе щуплый. Волосы на голове растрепаны и спутаны. Успевшая вырасти щетина старила его на добрый десяток лет. Казенная больничная рубашка и штаны были мятыми, да и к тому же пропахли потом, что явно не добавляло шарма.
В приоткрытую дверь Антон увидел худощавого паренька, стоящего у стены напротив палаты и с интересом глядящего на него. В глаза бросались его руки, расписанные татуировками.
- Привет. Рад тебя видеть. Каким ветром тебя сюда занесло? – радостно и немного глупо улыбаясь, спросил у Лизы Антон.
Девушка закрыла за собой дверь и, пройдя внутрь палаты, остановилась возле кровати своего школьного друга, внимательно разглядывая его. Приятный сладкий аромат ее духов ударил в голову.
- Что? – пытаясь заполнить неловкую паузу, спросил он.
- А ты совсем не изменился, – начала говорить Лиза, – как был щепкой, так и остался.
Было неприятно, но он промолчал.
- Значит, так, – продолжила девушка, – сейчас в палату войдет полицейский. Ты пришел в себя, и медсестра сообщила об этом правоохранителям, вот они и легки на помине. Ты ничего не бойся, говорить с ним буду я, но для этого надо подписать договор.
Лиза протянула ему какой-то листок, испещренный печатными буквами.
Внутри у Антона вновь проснулся дикий зверек – осторожность, который покинул было свою обжитую норку, но вовремя вернулся обратно.
- Постой, постой, – выставив руки вперед, запротестовал Антон, отказываясь принять бумагу. – Я что-то не пойму. Откуда ты взялась? С чего я должен что-то подписывать и доверять тебе? Почему ты ведешь себя так, словно знаешь больше, чем есть на самом деле?
- Как хочешь, – пренебрежительно бросила она, и, повернувшись, быстрым шагом направилась к двери.
При этом разочарованию на ее лице не было предела.
Когда Лиза уже бралась за ручку двери, Антон, не выдержав, крикнул ей вслед: «Будь по-твоему. Я подпишу».
Она быстро развернулась, с довольной улыбкой на лице вернулась к его кровати и, протянув ему листок и ручку, терпеливо стала ждать, когда он еще слабой рукой поставит подпись, пытаясь в это время хоть вскользь пробежать глазами текст, чтобы понять, что подписывает.
В тот миг, когда договор вернулся в руки Лизы, в помещение вошла медсестра, за ней следовал мужчина в полицейской форме.
- Успели, – шепотом подытожила девушка, подмигнув Антону, после чего, надев на лицо маску серьезности, она шагнула навстречу гостям.
Капитан, – заметил Антон, глядя на четыре звезды, сверкающие на пагонах полицейского.
Медсестра, язвительно посмотрев в сторону больного, указала на Антона пальцем, будто он был не пациентом, а еретиком, изобличенным инквизицией в ереси.
- Вот он.
Полицейский устало, с какой-то безысходной грустью в глазах взглянул на Лизу и спросил:
- Вы кто?
- Я его представитель, адвокат, – уверенно ответила девушка. – Что вы хотите узнать у моего клиента?
Разговор не занял много времени. Лиза и полицейский быстро поняли друг друга. Он проглотил ее версию о том, что Антон, вероятно, попал в аварию, но где и когда, не помнит. Медсестра, утратив интерес к происходящему, быстро ретировалась, оставив полицейского наедине с адвокатом и больным.
Антону все это время было не по себе. Рой гнетущих мыслей гудел в его голове и подозрение в отношении Лизы ядовитой змеей вползло в его сознанье.
Он внимательно следил за каждым жестом, слушал каждое слово, что произносила она. Но Лиза вела себя спокойно и раскованно. Уж если кто и был стеснен, так это полицейский. Беседа не доставляла ему особого удовольствия.
Постепенно, заполнив какие-то бланки, капитан дал расписаться в них Антону, после чего предложил ему, если он что-то вспомнит, перезвонить. Потом, оставив визитку, ушел.
Девушка дождалась, когда шаги гостя стихли в коридоре, села на край кровати Антона.
- Ну, теперь я отвечу на твои вопросы. Но сначала расскажу тебе вот что…
Лиза грациозно откинула голову назад и, положив ногу на ногу, продолжала:
- Мое появление здесь не случайно. Я работаю на Петра Савельевича Полевикова. Помогаю ему по юридическим вопросам.
Антон слегка вздрогнул, услышав знакомое имя. Это был тот самый продавец, к которому они с Олегом ехали на встречу. Правда, общаться с ним довелось им лишь раз, да и то по телефону, связь была плохая, голос Полевикова был скрипучим и звучал сквозь сильные помехи, в переговорах его обычно представляли девушка Ольга или совсем молодой паренек по имени Сергей.
- Тебя и Олега ждали, чтобы показать здание и заключить с вами сделку, но вы не приехали. Тогда пришлось мне немного поднапрячься…
Спокойный мелодичный голос Лизы убаюкивал бдительность Антона, но он старался не поддаваться слабости.
- Я не знаю, что с тобой произошло до того, как ты тут оказался, но мне известны две вещи. Первое: ночью в поле нашли вашу перевернутую машину, которая была изрешечена пулями. Второе: мне известно, что тебя в больницу привез какой-то дальнобойщик. Ни имени, ни марки его машины не знаю. В приемный покой он принес тебя на руках, отдал медикам, сказал, где тебя нашел и был таков еще до приезда полиции. Понимаю его, не дурак, помочь помог, а первым подозреваемым быть не захотел.
Антон не выдержал и спросил, перебив Лизу, вопрос просто разрывал его изнутри:
- Рядом с машиной никого не нашли?
Девушка прищурилась и ответила вопросом на вопрос:
- А что?
Антон, поняв, что вряд ли таким образом чего-либо добьется, лишь махнул рукой.
- Да так, неважно.
- Важно – неважно, – нараспев проговорила Лиза, – ты мне зубы не заговаривай. Где Олег? Что с вами случилось на дороге?
«Молчи», – потребовал внутренний голос.
Антон вздохнул и, почесав кончик носа, все же ответил, пытаясь быть правдоподобным:
- Я не помню. Хочешь верь, хочешь нет, не помню, как отрезало. Вот мы едем на машине, а вот я лежу на этой койке, а надо мной нависает этот проклятый серый потолок. Да на душе будто кошки нагадили. Чувствую, что-то плохое случилось, а что не знаю.
«Какая же ты сволочь, – про себя добавил Антон, – врешь и не краснеешь».
Лиза долго испытующе смотрела на Антона, словно желая просверлить его своим взглядом.
«Не поверит», – твердило второе «я».
- Антон, – с явно читаемым в голосе раздражением, обратилась она к нему, – ты за кого меня принимаешь? Я же тебя насквозь вижу. Зачем ты мне врешь?
- С чего ты это взяла?
- Когда ты говоришь неправду, всегда чешешь кончик носа. У тебя эта привычка появилась еще тогда, когда ты в песочнице крепости лепил. Вижу, она сохранилась до сих пор.
Антон почувствовал себя неловко, но оправдываться не стал.
- Ладно. Молчи, если тебе это так важно. Вообщем к тебе у меня два вопроса, – подытожила она.
Антон насторожился.
- Ты или вы заинтересованы еще в сделке? А еще подскажи, деньги при тебе или уже платить за покупку нечем?
«Деньги, деньги, вот что тебе нужно», – подумал Антон, и от этого ему стало тошно, такая прямолинейность и циничность задели его самолюбие.
- Да, я заинтересован и деньги у меня еще есть, – без тени сомнения ответил Антон, хотя во втором уже совсем не был уверен, но точно знал, что если бы их тайник нашли, то Лиза, скорее всего, не пришла бы и не задавала этих вопросов.
Лиза в знак понимания кивнула головой и, вставая, почти приказным тоном сказала:
- Хорошо, сейчас я уйду, а завтра утром вернусь и принесу тебе одежду, слышала, твоя-то стала совсем никакая. Потом мы уедем отсюда. Завтра же ты сможешь посмотреть здание и, если тебя все устроит, заключишь сделку. Для этого хозяин или кто-то от него будет тебя ждать на месте. Главное, чтобы наличность была при тебе.
Девушка улыбнулась и, склонившись над Антоном, поцеловала его в щеку.
- Рада тебя видеть, – промурлыкала она, – правда, рада.
Она улыбнулась и быстро покинула палату, оставив его один на один с тревогами, угрызениями совести и страхами, хотя вернулись они не сразу: сердце Антона еще долго билось в такт стуку каблучков Лизы о казенный больничный кафель. Этот звук словно оттягивал боль.