Не такая. Последыш

Глава первая из повести "Не такая"

Я была долгожданным послевоенным "последышем". Говоря более развёрнутым текстом, - потерявшие надежду папа и мама, израненные во время войны, чудом уцелевшие в пекле самых жестоких сражений, уже и не чаяли... А тут такое дело...

- Папа! У нас родилась дочка!

Хохотали все: весь технический обслуживающий персонал маленького стратегического аэродрома, затерянного на росийско-китайской границе, куда папку направили начальником после последовавшей за Великой отечественной, японской войны: техники, инженеры, собственно лётчики и вся обслуга, состоящая в основном из местного бурятского населения...

- У нас родилась дочка! - радостно орал мой четырнадцатилетний брат, спустившийся с близлежащей сопки на "велике".

- Их выпишут через неделю!

Радости присутствующих не было границ, так как единственной женщиной в округе трёхсот километров была моя мама, - жена начальника аэродрома в этой богом забытой дыре; кстати, - месте отбывания каторги писателя Чернышевского, в чьём деревянном доме и прошли первые месяцы моей жизни.

Брат Валерка - сын мамы от первого брака, брак был навязан маме голодающей семьёй во время печально известных времён на Украине, когда за несколько килограмм сахара, выносимых между пышными сиськами украинских работниц за пределы сахарных заводов Бобринского (о чём я расскажу немного позднее), можно было спасти нескольких членов семьи, опухающих от голода...
 
Директор одного из таких сахарных заводов, старше мамы лет на пятнадцать и откровенно ею не любимый, терпеливо сносил все "выбрыки" молодого технолога ("выбрыки" в буквальном смысле этого слова - мама каблучками нарочито отстукивала по земляному полу его украинского дома-"мазанки", намеренно нанося вред и при этом наивно полагая, что такое её вызывающее поведение отсрочит, а может, и аннулирует надвигающуюся, как беду, свадьбу...) 

Мама директора откровенно не любила, а любила кого-то ещё (я услышу об этом лет через десять после моего рождения), но семья, - бабушка и четыре сестры, - были категорически "да":  сахар, спрятанный в больших объёмах мамочкиного украинского бюста, действительно, спас семью от голодной смерти...   

Перед самой войной родился брат Валерка - красавец с глазами-голубыми блюдцами  на пол-лица и пушистыми русыми ресницами! Мужа мамы убили в первую же неделю войны.

Мама продолжала работать технологом на сахарном производстве, но уже в режиме военного времени, за братом смотрела бабушка, пока однажды утром мама, войдя в дом своей сестры, не увидела ладненького рыженького невысокого военного, выделывающего на самодельном турнике в саду чёрте-что! Военного лётчика-асса определили на постой в сестринском доме. Я даже помню этот дом уже после войны, - большой, прохладный, аккуратный, с огромным садом... И помню тот турникет, где познакомились мои родители!

Мама моя была девушкой решительной, а может, просто прислушалась к голосу судьбы, но на следующий же день она уже уезжала на фронт следом за папкой, спешно оформленная в интенданскую службу...

Немного попозже я расскажу о войне, о любви моих родителей, об их фронтовых дорогах. А сейчас мне важно отметить, что этот самый мой брат Валерка, лихо спустившись с забайкальской сопки, во всё горло орал:

- У нас родилась дочка!

В самом лучшем доме посёлка, отданном командиру, особенных условий для младенца не было: наскоро соорудили кроватку, натаскали воды в чан возле печки. Дело в том, что всё это происходило в опасной близости к полюсу мерзлоты (есть такое местечко в Забайкалье!), где зимой бывает ниже -55 градусов, а коротким двухмесячным летом температуры поднимаются до +50.

Бедная моя мамочка в последние месяцы беременности очень тяжело переносила жару, - дело было как раз в конце июля - она наливала ведро воды на пол и ложилась почти голенькой под стол, ("как свинка" - так она рассказывала мне), чтобы словить хоть какую-то прохладу... А уж зимой! Печка топилась беспрерывно, но на расстоянии метра от печки вода в кадке с водой покрывалась плёнкой льда!

Родители рассказывали, что однажды старший сын папы от первого довоенного брака, Олег, был приглашён к ним пожить. У Олега к тому времени сложились "натянутые"  отношения с московской милицией, он был причислен к категории "шпаны" и вынужден был срочно ретироваться из Москвы к отцу на Байкал, где его ждали совсем не московские условия, спартанский образ жизни и молодая "мачеха", то есть вторая папина жена... Свободолюбивая душа моего старшего сводного брата Олега не выдержала такой напасти, и однажды зимой он, прихватив из дома все сбережения и все тёплые вещи, чтобы обменять их на деньги на железнодорожных станциях, сбежал в Москву. Так родители в течении трёх дней сидели взаперти дома, пока служащие не хватились командира, поскольку выйти наружу в такой жуткий мороз без специальной одежды не представлялось возможным...

- Папа! У нас родилась дочка!

В свой первый дом я попала больше, чем через неделю. Нет, не подумайте, - со здоровьем всё было хорошо, благодаря крепким генам мамочки, и особенно  папочки, - но в одно и то же время с мамой рожала бурятка из дальнего стойбища. Она "нагуляла" ребёнка от солдатика и не собиралась его забирать.

Ребёнок был смуглым, узкоглазым, родился с чёрными волосами и с седой(!) белой прядью через всю голову... Сердце мамы не вынесло - и она решила его забрать. А тем временем, пока оформляли документы моему потенциальному "молочному" брату, - кормила нас обоих, благо, молока было с избытком, ещё и сцеживала! Но в последнюю минуту всё разладилось, - бурятка вернулась за ребёнком, упала в ноги врачам, поцеловала маме руки и забрала сына. Я часто думаю, как было бы здорово, если бы в нашей семье остался роскошный узкоглазый мальчик-бурят! Жизнь, наверное, была бы ещё богаче и непредсказуемее...   

Вопрос имени деморализировал и поверг в бесконечные дискуссии весь состав аэродрома! Чего только не предлагали! Но папа был непреклонен - только Виктория! Дело в том, что в это время английские докеры в каком-то там порту добились какой-то там победы над дирекцией порта, и все газеты чернели заголовками: Виктория! Виктория! Победа, значит. Как истинный московский (читай: английский) джентельмен, мой политически-подкованный папка не мог обойти этот факт... Так меня назвали редким в Бурятском автономном округе именем Виктория и торжественно встретили на военном аэродроме всем составом, несомую на руках счастливой мамой-хохлушкой...

(Продолжение следует)