X. Религиозность

Внимание! Текст может задеть Ваши религиозные чувства. Особо впечатлительным лучше не читать.



Я оказался здесь так стремительно, что даже не сразу понял, куда попал. А когда понял — то жутко испугался.  Да и кто из людей отреагировал бы по-другому, когда из кресла собственной машины через лобовое стекло влетел  сразу в чистилище?  Думаю, таких героев нашлось бы мало. Когда коленки наконец перестали трястись, я смог-таки  немного оглядеться и увидел, что стою в конце огромной очереди, начиналась которая у массивного письменного стола белого дерева, заваленного бумагами.
--Кто последний?— раздался за спиной голос.
--Я!— вырвалось у меня машинально.
--За вами буду,--пробурчал голос. Лица вновь прибывшего я даже не успел рассмотреть. Ну как не успел — просто не стал. Люди говорят, что разглядывать незнакомых мертвецов неприлично. Ну так о чем это я? Ах, да!
Стою я, значит, жду свою очередь. Жду и понимаю, отчего на том свете (хотя что я говорю—для меня тот свет уже этот), так вот, отчего на этом свете жизнь должна быть вечная: змейка из умерших была длиннющей, а двигалась наоборот—медленно-медленно. Оглянулся—а за мной уже такая же очередь, как и впереди. И когда успевают?
Тут я почувствовал, как по ногам холодом ударило. Смотрю — тряпка. Обычная, половая, на швабру намотана, а в конце швабры—бабуля.
--Понаумирают где попало, а я мой за вами теперь. Вот ты, да, да, ты, пробитый, --обратилась ко мне.—Вот чего ты кровищу-то свою расплескал? И что вам дома-то не лежится перед смертью?—отдалялся голос.
--Утопленники есь?—зычным голосом не закричал даже—завопил человек с багром.—Коли есть—чего тут расшаперились? В восьмой кабинет за мной двигайте! А ты куда прешь?-отбратился к женщине с ребенком на руках.
--Так это ж, Ванька-то утоп!—ответила та.
--Так он пусть и идет! Тебя-то на винты намотало — тебе в пятнадцатую! Давай Ваньку своего, сама туда иди!— мужик взял ребенка под мышку и зашагал большими шагами в восьмой кабинет. Мать растеряно оглядывалась вокруг, ища глазами не то Ваньку, не то пятнадцатый кабинет.
Благодаря ушедшим утопленникам очередь поубавилась, но все равно до заветного белого стола было еще далеко. Я уже не стеснялся и начал от скуки разглядывать окружающих. Только начал — и сразу отвернулся, поймав на себе взгляд улыбчивого мальчика лет семи с ножом в виске.
--Сидоров!—крикнули из-за стола.
--Я! –ответило человек пятьдесят.
--Чего стоим? Ну? Быстро в пятый кабинет! Все сидоровы давно там! Встали тут.
Люду еще поубавилось. И, что весьма облегчило мне скуку — мальчик, к счастью, тоже был Сидоров. Поэтому я опять начал смотреть по сторонам. Справа из-за людей виднелся кулер с водой.
--Интересно, а вода святая?— поинтересовался я у стоящего впереди.
--Ти чито, брат? Вода не бываит свитая! Аллах учил…
Дальше я уже и не слушал, очень заняла мысль:  причем  тут Аллах, когда я — христианин?
--Буддисты, можете не стоять — бланки на вас закончились, скоро подвезут, ждите у четвертого кабинета, --зазвучал знакомый уже голос из-за стола. Да и вообще он был каким-то известным… Кто это там? Наверно, ведущая какая-нибудь…
Наконец, прождав целую вечность, или даже две, я подошел к столу настолько близко, что смог его разглядеть. То, что издалека казалось белым, серело передо мной. Люди подходили, расписывались в какой-то мятой бумажке, получали какой-то бланк в руки и многозначно уходили куда-то в коридор.
--Фамилия. Фамилия. Пробитый, э!—тут я понял, что это ко мне обращаются.
--Светлов, --выпалил я.
--ДТП?
--Да…- вздохнулось мне.
--Религия?
--Христианство.
--Точнее. Православный, католик, протестант, баптист? Много вас, христиан. Точнее скажете?
--Православный.
--На, держи бланк. С ним пойдешь во второй кабинет,  тебя определят куда-нибудь, если места есть еще. Все, топай, --и глазами уже обратилась к следующему.
Я отошел, глянул на коричневый листочек в руках и как-то опять заволновался. А из-за стола уже опять кричали что-то о закончившихся бланках для христиан.
Второй кабинет был шикарным: золотые обои с серебряным рисунком, шикарный стол, по-царски мощный стул, напоминающий скорее трон, а за спиной у сидящего портрет. На столе золотые перья, белейшего цвета бумаги…
--Да проходи уже, не бойся—отбоялся уже, --указали мне на табурет. Я прошел, стараясь сильно не наступать на новехонький ковер на полу, и опустился на скрипучий стул.
--Так-так…  православный, говоришь?
--Ну да…--засомневался я.
--Сейчас посмотрим. Ага…--глянул он в книгу.—Светлов, значит. По крещению Матвей. Так значит, вот тебе тест—по результатам посмотрим, куда тебя девать, --подали мне пару листов  и карандаш, даже половинку.
Ну и вопросы! Сколько раз постились, какой стих последний из библии прочитан, перечислите 10 заповедей… Зачем оно теперь-то? Все уж. Эхх… Ну да ладно, с горем пополам наставил крестиков. Экзаменатор с важным видом надел очки в тонкой оправе, взял ручку золотую и красным цветом начал что-то исправлять…
--Ну что, Матвей, собирайся. Уж и не знаю, что ты Ему будешь говорить, --сказал он, указывая на портрет за спиной. – Но шансов на Рай мало. Даже потому, что мест в принципе немного выделили в этом квартале туда. А план мы почти выполнили. Ну, давай, топай в тринадцатый.
Я еще тогда удивился, как так—про тест и не сказал ничего. Ну да ладно, двинул в тринадцатый, уже готовый получить за все грехи.  Ну что, что не было времени заскочить в церковь перед смертью? Работа, знаете ли, дом, заботы разные. У Таньки день рождения, опять же…  «Да и черт с ним! « - постучав, шагнул я в дверь тринадцатого кабинета.
--Здравствуйте, --твердо поздоровался я.
--Здравствую! Заходите, присаживайтесь. Минутку подождите, закончу одно дело и сразу Вами займусь.
--Хорошо.
Я пока видел только спину, но ничего особенного не заметил — обычная спина, немного кривая… Как у Толяна. Он сразу передо мной в офисе сидит. Да в офисе у всех такие спины. Обычные.
--Ох, технологии. Пока напечатаешь—сто раз бы уже от руки написал, -повернулся ко мне человек. –Ну так что у Вас там? Так… Смотрим…Светлов, по крещению Матвей, в реале…простите, в миру Юра, Юрок, Юрбан, Саныч. Ну, Юрий-Матвей, чего делать-то с тобой? В Рай поди хочешь? –через очки глаза блеснули иронией.
--Ну, было бы неплохо, --ответил как можно тверже я.
--Эх, все туда рвутся. А он что — резиновый? Вон, отдел Распределения вас посылает пачками по тыще штук в день, а я разбирайся сиди. Ведь никому не доверишь—все ж жили, у всех друзья-родственники есть. Сами в Рай попали, на работу вон устроились в отдел, и родственничков своих теперь потихоньку перетаскивают. У тебя-то тут есть кто?
--Да не знаю даже…
Тут в дверь постучали.
--Здрассьте!
--Что опять у тебя?
--Возьми моего одного, а? Ну никак уже не проходит к нам—забито под завязку все! А у тебя хоть пара мест да есть.
--Слушай, Элл, я как его туда пущу?  У нас в библиотеке Корана-то даже нет. Не-не, сходи к Будде, может, он поможет. А у нас Петр ключником сейчас, а ты ж его знаешь — принципиальный.
--Ну ладно, давай…
--Ага, удачи. Так, на чем мы остановились?— обратился он снова ко мне. – Ах, да. Вот видишь, своих-то некуда, еще чужих устраивай. Ну вот как я его проведу, когда не положено? Это наш Рай, мы там ремонт делаем, мы за свет, за воду платим, аренда, в конце-концов. Эх…
--А можно вопрос?—обнаглел я.
--Валяй.
--А вот есть же те… ну…кто вообще не верит? С ними как?
--Не понимаю.
--Ну, вот мы как-то в Вас верим, а кто-то не верит…
--Ну, в Ад их, больше некуда. Мы сейчас там модернизацию провели — заборы посносили,  объединение всех Адов и Геенн огненных закончили — там все общее теперь, места много, а раньше просто отправляли.  Одни мы, что ли. Проще так.
--А вот… ну, не делал человек зла никому, заповедей сильно не нарушал…Но конкретно ни в кого не верил. Как быть? И человек хороший, и в Ад.
--Ну да. Тут понимаешь, Юрий Александрович, не до них. Был раньше комитет по таким делам — но уж больно там муторно все было, мы собрались да и порешили—каждый в свой Рай пусть своих забирает, Ад один сделаем, Распределитель вот завели. Удобно же. Вот ты пришел — уже все справки у тебя есть. Мне искать ничего не нужно. Ты только умер, а мне уже доложили.  А с этими? Одна волокита же. Приходит, такая вся смиренная и кроткая… А куда я ее? На каком основании к себе буду брать? У меня православных полно, вон сколько анкет. Она мне ничего, а я ей место теплое. Ты вот знал, что мы от свечей в церкви свет да тепло забираем? Да, на том и живем. Экономим. А вот содержать это все на какие шиши? Вооот. А человек пожертвование кинул — нам и есть уже с чего платить. А сейчас еще конкурентов развелось — тьма. И все по христианской ветке. Католики вон вроде разборки пытались как-то навести, да не вышло. В суд пришли — и на мировую пришлось. У нас административный ресурс тоже, знаешь ли…  А ты про неверующих.  Ну, коли был в детстве крещен—так еще куда ни шло: в реестре записан, значит, может на что-то рассчитывать. Раньше и в Ад не брали. 
Вдруг раздался знакомый голос факса. Он вытащил бумажку, внимательно прочитал и говорит:
--Ну, вот и ответ по твоей анкете пришел. Пишут, что вернуть тебя придется. В отделе поставки сбой произошел. Да ты не переживай, я договорюсь—быстро на ноги встанешь. Сейчас из кабинета выйдешь — и направо, там по коридору слева лифт будет.  Сядешь в него, имя-фамилию назовешь и все, дома будешь, Все, давай, до встречи, --и окунулся в бумаги…


И не помню даже, как шел я до этого лифта. Помню лишь, как в машине скорой помощи, привязанный к кушетке, под музыку сирен и трещавшей аппаратуры повторял одну фразу: Бог—бюрократ.