Девий Дух. Глава 9. Выживальщики. 9. 1. Имение

Имение Подвижников


Умственное напряжение от мозговой атаки наложилось на физическую усталость. Обида на демона еще не улеглась, и я был готов заснуть без всяких церемониальных расшаркиваний, типа «спокойной ночи» или «хороших сновидений». Жажда мести еще отжигала.
Решил отомстить, утолив жажду из заначки шамана. В два горла. Вода здорово успокаивает.
Приснилось, как будто мы снова меряем с шаманом лесные тропы. Раз от разу оказываясь на высоких вершинах, с приятным сухим ветерком и звездным небом, на вытянутую руку…         

Очнулся я от солнечного света, настырно пробивающегося сквозь закрытые веки. Было лениво отклеивать вспотевшую спину от мягкой подстилки. Сощурился, и обалдел сквозь узкую щель между век. Вернее, мои глаза выкатились из орбит, не поспевая свыкаться с прямыми лучами солнца… А где тот шикарный вид с горного плато?!
Я сидел на краю небольшой поляны, обрамленной с трех сторон лесными кручами, на утреннем солнцепеке посреди напряженного человейника.      
Окружающая обстановка напоминала суетливую субботу на Грушинском фестивале (где-то неподалеку отсюда, на Мастрюковских озерах). Люди деловито и суетливо сновали между палатками, в тех же нарядах, что и у себя на даче жарким июлем. Мужчин было заметно больше.
Какая египетская сила перенесла меня сюда? Может ночные шатания во сне с колдуном происходили наяву?.. Это была первая толковая мысль, пришедшая мне на подмогу.
Странно, но должного ощущения усталости от ночного перехода, и более того – от игрищ в пятнашки с бесом, совсем не ощущалось. Последнее, вообще казалось сонным кошмаром.
«Доброе утро» на редкость задавалось быть добрым: еще бы, когда вокруг столько симпатичных живых людей. Только, что-то они не утруждались замечать меня. Особо расстраивал откровенный игнор от проходящих мимо молодых женщин. Я что, урод или призрак?!.. Призрак лучше. 
– Не расстраивайся, они не видят тебя, пока ты не привлечешь их пристального внимания. – это шаман напугал меня со спины своим присутствием (отрадно, что хотя бы он видел меня). – Но я бы настаивал не делать этого. Считай себя экскурсантом посреди экспонатов. Смотри, запоминай, но не трогай и не встревай.
Колдун сидел на корточках в высокой траве. Лицо его было прежним – моложавым. Я слегка привстал, как бы разминая конечности, а сам незаметно кинул взгляд на его темечко, пытаясь обнаружить улики от тупого твердого предмета. Но густые волосы лешего скрывали тайну.
– Ну, вот и ладно. Походи, пообвыкнись. Только не садись на пенек, не ешь пирожок. Я высоко сижу, далеко гляжу.
– Погоди! Они вообще меня не видят?
– Ты для них, как дерево.
– А если… по мне топором, не злобы ради, а дров запасов для?
– Тебя видят человеком, но воспринимают безучастным фоном. Также, как в толпе – проходящие мимо не откладываются в памяти. Внимание не заострено.
– Я в необъятном для них ритме?
– Это иное. Ты закодирован для них пустым местом, унылым г… пейзажем.
– Смотрят в книгу, а видят фигу?!.. Я – фига! Спасибо за доверие. Но, как?!
– На тебе отсутствует одна деталь туалета, и этого достаточно. 
– А когда я заговорю с ними, или просто, буду орать?
– Расценят… как внутренний разговор с собою, или крик души. – шаман улыбнулся.
– Так, что же нельзя делать?
– Переть на танке по стеклотаре! Нельзя будить, как это обычно делается. Считай их сладко спящими. И не одевай на голову бандану.
– Они под гипнозом? – «бандану» я счел очередной шуткой маэстро зомбежа.
– Бандана служит маркером для определения игрока, либо безликого фона.
Я только теперь обратил внимание, что все население этого «фестиваля» одето в банданы.
– Что будет, если я надену бандану?
– Начнут с тобой знакомиться, расспрашивать.
– Они находятся в состоянии игры, в нереальности?
– Что-то, типа «зарницы», «казаков-разбойников». Когда дети-казаки носятся по двору в поисках таких же разбойников, то для них не существует окружающего мира вне игры. Они смотрят, но не замечают несущественного на данный момент.    
– Бедняги!
– Ну, ты же не считаешь себя таковым, хотя многого сам не видишь вокруг, даже сейчас?
– По-твоему выходит, что я сейчас кого-то не вижу? Кто не носит, что-то типа банданы, но только для моего личного сумасшествия?
– Способный студент. 
– Игроки в банданах видят лишь казаков-разбойников. Мне же дано видеть их, и тебя, а ты видишь… – я машинально сузил плечи, чтобы ненароком не задеть какого-нибудь фантомного высокопоставленного магистра из могущественного тайного ордена, где шаман служит рядовым воякой.   
– И так далее.
– А если кто-то из них снимет бандану?
– Станет, как мы... Если конечно не сделает это случайно, невольно – тогда почувствует себя не в своей тарелке, и снова облачится. В обществе всегда присутствует определенная доля людей, добровольно сбрасывающих с себя банданы. Вот ты, один из них. И потому, сидишь рядом. Хотя еще обмотан нафталиновым тряпьем из других бандан.
– А у тебя есть своя бандана, или ты голый?   
– Я образно выражаюсь. Банданы – это степень ленности и трусости.
– В повседневной жизни, мы также не видим многого и многих?
– Если будет колбасить от каждого магнитного воздействия, то человек сойдет с ума, или будет занят только этим. Но ради целей выживания желательно подкручивать регулятор чувствительности на своих органах чувств. 
– Кто-то сидит на вершине мировой пирамиды власти, и ручными пассами кашпирует массы? Выписывает положенные допуски для моего восприятия?
– Не буквально… Людей подсаживают на привычки, которые и удерживают человека в заданном трансе. Привычка – страшная сила. Знаешь, что проводник поезда не может дома попасть струей в спокойно стоящий унитаз?.. Шутка! А то, что ты видишь здесь – нет. Это очень трудоемкий гипноз. Для его наведения использованы недюжинные силы! И то сказать, способные охватить лишь небольшую часть окружающих людей.
– Какова цель этой игры в зарницу?
– Это не игра, но жестокая жизнь, в которую мы все можем скоро окунуться. Здесь, на некоторое время собрались одни из лучших представителей человеческой породы. Этакие подвижники чести, сеятели нравственности в своем окружении. Их задача – научиться выживать в отсутствие привычных благ цивилизации.
Это маленький эксперимент внутри большого Замысла. Попытка сохранить критическую массу сознательных представителей в условиях надвигающегося социального хаоса… При его естественном течении будет суждено выжить лишь звероподобному сброду. Что и породило решение провести искусственные мероприятия по развитию иммунитета к агрессивной внешней среде у нравственных личностей. 
– Но, находясь в трансе, они разве запомнят полученные навыки?
– Профессионализм не пропьешь. Подсознание вытащит из своей затемненной памяти то, что надо в угоду настоящему моменту. А как ты думаешь, открываются у некоторых людей внезапные таланты и озарения?
– Да, ладно?!
– Всякое бывает.      
– И давно вы так поднимаете их иммунитет? Может быть советские стройки века осуществлялись зомбированными людьми? – иронично вырвалось у меня.
– Сколько еще не сделано, а сколько еще предстоит не сделать?!.. – не в тон шутке помрачнело лицо прораба-ведьмака, – Хочешь узнать, откуда грязь под ногтями у твоего дедушки? Слышу-таки, критические нотки? Может, есть свежие предложения по ходу дела? Каждый мнит себя героем, видя бой со стороны! – неожиданно раздраженно парировал колдун-экспериментатор, выдавая болезненность данной темы для себя.
«Так может знаменитые и таинственные жигулевские пещеры, которым легенды приписывают разветвленную сеть под всей Самарской Лукой – рукотворны? Причем, нашими же руками, скоблящими известковую твердь в бессознательном трансе? Со времен Стеньки Разина, или раньше?.. Сколько же лет эксперименту? А шаману?» – пронеслось мыслью в моем, надеюсь, здравом рассудке, но не осмелилось оформиться вопросом для колдуна.
– Но, почему бы не организовать выживальщиков в их родной среде, в знакомом социуме? Сделать политиками, чиновниками, олигархами, в конце концов? – я попытался благоразумно соскочить с темы о длительности наблюдаемого эксперимента.
– Ты себя в зеркало видел? Посмотрись. Много ли радости быть предводителем таких мудаков?.. Не обижайся: я вот на себя уже посмотрел и скажу – немного!.. Да ладно – шучу. А если серьезно, то нет почвы для солидарности, потому что в изобилии есть водка и селедка…

– Как я оказался на этой поляне?
– Пока твоя корка пребывала в нереальности, подкорка ее привела сюда. Осваивайся. И будь как дома, не забывая, что ты в гостях. – закончив это напутствие, шаман нырнул в одну из ближайших палаток.
Я же, движимый неуемным любопытством энергично проскользнул между ними, но с непривычки споткнулся о натянутые веревочные растяжки, и с размаху влетел внутрь круга, сооруженного из парусиновых домиков, что тесно обносили по окружности небольшой бугор со входом в землянку.
Чисто для статистики посчитав палатки, я спустился по деревянной лестнице в подземелье, на глубину около трех метров. В нос ударил застарелый запах рыбы, грибов, зелени и каких-то, соленостей. Встав на земляной пол, оценил размеры пустого прямоугольного помещения.
Примерно метров двадцать квадратных по площади, и два высотой. По его углам пробивался дневной свет от сквозных отверстий в потолке. Свод был бревенчатым, с периодическими подпорками, стены выложены из каменного бута. В двух из них, квадратные отверстия, достаточные, чтобы на корячках проползти взрослому человеку. Дыры сквозили земляной прохладой, намекая, что они сквозные. Здоровая клаустрофобия удержала меня от спелеологической экспедиции, и я поднялся вверх по знакомой лестнице.
Привыкшие к полумраку глаза рассмотрели новые детали на входе в землянку. Он представлял собой земляной холм, размером в несколько танковых башен. Внутренний потолок удерживался бревнами, а стены состояли из камня, зияя наружу мохнатыми от корневищ смотровыми щелями-бойницами (по всей окружности). Возле входа (с дверцей вовнутрь) лежал филигранно срезанный дерн, прикрепленный к деревянному основанию с ухватистой ручкой. В аккурат, по размеру лаза. Под каждой бойницей, также хоронились соразмерные им «ставни». Такие затычки можно было вставлять как изнутри, так снаружи, для маскировки, и пущей конспирации… Внутри «танковой» башни сидел дозорный-мужчина, вооруженный деревянным колом (длинным обоюдоострым черенком).
Бегло обойдя распахнутые палатки, ориентированные выходом к центру, я обнаружил в них типичный туристический скарб, да пяток спящих туристов. Шаман куда-то ускользнул – не удивлюсь, если в свою параллельную реальность.
Не обнаружив в округе никакого иного бодрствующего тела, кроме охранника башни, я решил пристроиться к нему «внутренним голосом». Скучно же одному на посту.
– Чего охраняешь?
Вахтер, лет пятидесяти, располагающий лицом мужчина – поднял брови, но не соизволил хотя бы из вежливости ответить. Я смекнул, что вежливость ко мне, тут не причем – его же спросил внутренний голос. Это он сам в себе не уважает собеседника. 
Принципы манипуляции сознанием гласят, что не следует настаивать, заставлять и толкать, а лишь соблазнять, искушать и подталкивать… Я коварно зашел издалека:
– Ветра нет, а кусты шевелятся, птицы встревожены!
Ответственный постовой вскочил как ужаленный, прилип к смотровым щелям. Его кулак стал нервно сжимать кол – видимо, было чего бояться.
– А на кой охранять пустую землянку? – продолжил я измываться над чужой душой.
Дозорный даже опешил от провокационности «собственного» вопроса:
– От «духовки» же в Имение ходы идут?! – напомнил самому себе устав патрульной службы.
– «Духовка», странное название? – подначил я, продолжая колоть на сознанку беспечного осведомителя.   
– Да, нормальное, привыкли, а как еще? Ну, духовое помещение, коллектор для оперативного сбора именников при захвате Имения. Тут же, и резервный схрон продуктов и боеприпасов на время выхода из опасной зоны. – отскакивал устав от зубов постового.
– А почему он пустой?
– Не запасли еще. Да хватит в других духовках? – охранник отмахнулся как от назойливой мухи. Видимо, сбор припасов не вызывал в нем особого восторга.
– Много еще духовок?
– Две – с этой ходами соединены. 
– Прямо, как хомячьи норы. Не выльешь, не выкуришь, и выскочить можно где угодно?
– Да уж! Спина у хомяков не разгибается, а защечные мешки – поро-о-ожние!
– А-а, от кого так хоронимся?
– Халявщиков хоть отбавляй. Крысы, одним словом, залетные. Ничего своего, кроме чужого... Вот, где-то рядом, только что устроились. Дозорные их наши засекли, а они нас. Думают, легко будет раскулачить. Эта духовка самая заметная, как приманка – пусть на нее время и силы потратят.
– А если они попрут через лазы в Имение?
– В проходе легко обороняться. Главное, нужные места занять. Они приспособлены для отражения атаки с любой стороны. Если тут окопаемся, то со стороны Имения нас тоже просто так не взять… Везде вертикальные норы – одним колом можно остановить целую роту ползущих снизу. Или бросить горящей серы чуток, тогда и дивизия закашляет. Дым то, долго не задержится – уйдет через вентиляционные дыхала, вместе с крысами.
Мне стало как-то неуютно. А если эти грызуны-налетчики смогут меня увидеть, распознать?.. Пока не стоит думать о плохом. Встретить бы шамана. Я решил не показывать внешне своего страха, памятуя, что за мной – наблюдателем, могут тайно присматривать сверхнаблюдатели. 
Внутри башни послышался посторонний звук людских голосов, как от динамика радиоприемника. Я подался на шум, и обнаружил отверстие с уходящей вглубь двухдюймовой пластиковой трубой (типа, канализационной). Ничего себе, да это голосовая связь?
– Кто на проводе?! – как любой нормальный человек, я не сдержался, чтобы из любопытства не крикнуть в пустую трубу.
– Третий, слушаю?! – как из наушников на полной громкости послышался немедленный ответ. Не соврал себе постовой: он реально, «третий».
– Все порядок, «склон три»! – отрапортовал мой дежурный, прибавив позывной пароля.
На той стороне коммуникативной трубы замолчали.   
– А где само Имение? – обратился я к умученному внутренним голосом подопытному.               
– Сто метров… – махнул рукой в сторону дозорный.
Я выскользнул из башни и увлекся за четырьмя именниками, вышагивающими в нужном мне направлении. Один сгибался под весом спортивной сумки через плечо, а трое прохлаждались налегке, если не считать их грузом заточенные деревянные колья.
– Почему порожняком филоним?! – грозно испросил я у попутчиков.
– Инструкция – крысами вокруг пахнет! – доверительно нашелся один, – Руки должны быть наготове к встрече с неожиданностью.
– Ага… вдруг война, а я уставший?! – вырвалась из меня риторическая ехидна.
Мужчина, ответивший мне – едва хохотнул… За незамысловатыми приколами мы как то незаметно дошли до высокого обрыва, с панорамными видами речной волжской глади. Вниз по склону, метров через триста, густая растительность скрывала кромку берега. Я поспешил за своими провожатыми, вплоть до входа самого таинственного Имения.
Как оказалось, здесь было два устроенных отверстия внутрь горы, размерами полтора на метр. Зияли они на склоне почти отвесного косогора. До низа было лететь метров десять, а ближайший сверху карниз располагался на трехметровой высоте. К обоим входам можно было безопасно подойти только по боковым бревенчатым мосткам без перил, цепочкой по одному (впрочем, при желании, разойтись было возможно). На месте мостков раньше были естественные серпантины, но их рукотворно обрушили.   
Напротив «парадного входа» загибалась противоположная сторона оврага, не столь высокая, возвышаясь всего метров на восемь. И до нее, навскидку было метров семьдесят. То есть, контролировать входы из гладкоствольного ружья (каким-нибудь захватчикам), было бы проблематично (ну а карабин, конечно же везде достанет). Пожалуй, что вся видимая часть второго гребня оврага была непригодна для устройства неприятельских снайперов, в виду удобного охвата местности из самого Имения.
Дно оврага устремлялось к Волге под тупым углом, и надежно укрывало входы от любопытных глаз с речных судов. В плане неприступности, устроителям логова выживальщиков можно было поставить высокую оценку… Снизу и сверху было не подобраться без альпинистского снаряжения, а с боков, укрываясь за «косяком» пещеры, можно было сталкивать захватчиков по одному – тем же самым колом, словно бильярдные шары кием. И таких киев просматривалось несколько десятков, в виде заостренных сучков на цельном спиленном дереве, что угадывался за поворотом входа. Таким тараном, легко затрамбовать нору и ощетиниться дикобразом, оставляя себе возможность колоть неприятеля сквозь прогалы между ветками.    
Закончив беглый осмотр шикарных видов, я с нетерпением нырнул внутрь склона… По разным залам копошилось немалое количество «хозяев медной горы». Самое большое помещение совмещало оба входа Имения – метров семьдесят в квадрате. Лучами от него расходились залы поменьше: по бокам, и вглубь горы. Она оказалась не однородной скальной породой, а рыхлым известняком, который удерживался знакомыми еще по «духовке», бревенчатыми срубами. Несмотря на стоячую духоту «во дворе», внутри пещеры тянуло приятным сквознячком.
Не трудно здесь было узнать спальню со сплошными нарами, столовую-кухню с длинным столом и боковыми скамейками, хозяйственное помещение со столами поменьше и кучей всяких приспособлений (видимо, для заготовительных работ), и несколько кладовок, забитых коробками и тюками.
В правом углу центрального зала, из пластиковой трубки бил робкий родничок. Вода выдавливалась скалой, и туда же возвращалась обратно. Заботливые руки хозяев соорудили в камне глубокую лохань, из которой можно было черпать воду или набирать прямо из «крана». Рядом стояли разношерстные емкости: канистры и бочонки (наверное, для постирушек). Запахи носились те же, что и в верхней духовке.
К одной из внутренних стен был прислонен массивный щит из сбитых между собой досок. Я полюбопытствовал его предназначением. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он не прислонен к глухой стене, а закрывает какой-то внутренний коридор… Я оторвал одну из досок – из щели потянуло сильным сквозняком. Луч света от фонаря моего мобильника рассеялся в кромешной темноте. Пришлось ограничиться догадкой, что эта пещера уходила в далекое никуда. 
Атмосфера Имения была совсем не затхлой… Откуда они берут кислород, покупают что ли? Снова придется хитро испрашивать этих зомбей… Я подошел к дородной женщине «бальзаковского» возраста, разделывающей рыбу на кухне.
– Включи вытяжку, душно? – попросила она «себя», мельком подняла взгляд наверх, не переставая потрошить снедь.             
– Вроде нормально, и так уходит?
Я обратил внимание на потолок… Бревна лежали не впритык, выдавая в черных щелях продуманную вентиляцию.
  Между входами на улицу, по центру главного зала громоздилась каменная печь, с трубой сквозь потолочные бревна. В ней гудели жаром дрова, и булькали варом кастрюли. Удивительно, но дыма снаружи горы я не заметил.
– А крыс дымом не привлечешь? – обратился я к пожилому печному смотрителю.
– Не было еще такого. Дым расходится по щелям, как звук по глушителю.
Понятно, и тут маскировка. Разветвленная система вентиляционных ходов. Хотя запахи, наверное не скроет.
– А запах, как же? – продолжил я домогаться кострового.
– При ветре не вычислят, а сегодня могут. Рискуем конечно.
Ну-ка, а чем вы тут харчуетесь?.. Я попытался предсказать будущее меню по внешнему виду булькающего варева. Нет, тщетно, маловато поварского опыта (все жена, да полуфабрикаты виноваты)… А чего это я, все гадаю?
– Кто шеф-повар?
– Оля! – костровой тепло посмотрел в сторону дородной женщины с кухни.
А-а… старая знакомая, будем искать... Она оказалась легко уловимой – там же, и в той же позе енота-полоскуна.
– Что будет? – натужно спросил я, уже конкретно делегированный своей «сосущей подложечкой».
– Рыба, как всегда! – удивилась собственному наивному вопросу шеф-повар, – Другим еще не радовали, добытчики хреновы!
– А на первое... третье? – стало жизненно интересно – а мне, нальют?
– Грибы жареные, фруктовый компот, чай из зелени…
– А жучки, паучки, ящерки, лягушки?..
– Хорошо, что давно не носили эту гадость!   
– А лосятина, кабанятина, зайчатина?..
– Не трави душу!
– А кто, главный по снабжению?
– Са-а-ашша, – прошипела Ольга с несколько напускным раздражением, не давая мне дополнительной подсказки.
– Твой Саша прикорнул возле печки. Сейчас кипяток на себя опрокинет!
Бросив рыбу, Ольга выскочила в зал. Поискала, и нашла глазами… счастливо не обваренного Сашу.
– Фу-ты, глупость! И чего-то – он мой? – с облегчением и досадой хлопнула себя по бедрам.
Извини уж, ничем умней меня не осенило. Зато, «хреновый» зампотыла был успешно идентифицирован, и допытан с пристрастием:
– Почему только рыба? Где мясо убиенное прячешь, хапуга-прапорщик? Есть такая профессия – родину расхищать, да?! – иронично пресыщался я своей безнаказанной анонимностью.         
– Ага, с луком и стрелами… на кабана?! Мы хоть и последние, но не могикане. С такими игрушками непонятно, кто на кого охотиться будет?
«Прапорщик» глянул в сторону висящего на стене пучка луков и колчанов со стрелами… Я подошел и вытянул одну из дерматинового кофра: стрела была немудрено заточенной, без металлического наконечника. Прямо таки – деградация в «деревянный век» (если к этому добавить еще и примитивные колья).
– Не из чего делать металлические пики? – я простодушно решил перевести пещерных людей в железный век…   
– Это лишнее! – поправил меня откуда-то сзади… голос шамана.
Я резко повернулся и чуть не сковырнулся с чурбачка – ведьмак сидел за соседним столом, как будто там и был. Прямо таки, человек-невидимка!.. Пусть я это, и подразумевал, но все равно стало неуютно, словно за тобой наблюдают в сортире (хорошо общинникам, пребывающим в счастливом неведении).
– Такие вопросы могут выдернуть из игры, – уточнил колдун (что конкретно я сболтнул лишнего). – Вот в этом и заключается опасность внешнего вмешательства. Любое несвоевременное открытие может привести человеческое общество к затуханию, гибели... Наведи именников на открытие более совершенного оружия, и прольется малая кровь. Потом крысы переймут техническое новшество, и тогда уже полетят головы общинников.   
– А разве бесы не могут навести нас на создание какого-нибудь убийственного гиперболоида? – вслед за шаманом я переключился с маленькой общины на целое человечество. 
– Бесы неразумны, и как паразиты пользуются умом и телом своих хозяев. Бесовские возможности ограничены способностями жертвы. Другое дело – высший разум. Затем и нужен зонтик лаборантов... Для именников, ты и есть – деструктивный высший разум.
– Но, как же общинники выживут без нормальных орудий охоты и защиты?       
– Почти у каждого есть дома рыбацкие снасти. А копья и луки лишь вспомогательные орудия, почти бесполезные для охоты на дичь. Ее истребят в первые же дни голодухи. А навыки владения холодным оружием обязательно пригодятся, когда закончатся «горячие» боеприпасы.
Есть ограничения – эта игра не должна повредить здоровью игроков. Они должны вернуться «с выходных» невредимыми.
– Так, крысы, тоже игроки?
– Да, они реальный маргинальный сброд, и служат для натаскивания именников.   
– Не очень-то, человечно?!
– Если ты не встрянешь бездумным богом – все будет культурно. – очень некстати обломал колдун мой божественный экспериментаторский пыл. Пришлось остывать холодным божественным милосердием:   
– Разве можно прокормиться одной рыбой?
– А-а-а… без вариантов. Это единственный реальный источник пропитания во время бардака. Летающая, бегающая и ползающая дичь будет съедена сразу. Останется только плавающая по дну, как менее доступная для жующих ртов.   
– Я видел какую-то бездонную пещеру в одном из залов Имения?..
– Смотри, чтоб Стенька Разин тебя оттуда не поманил – за сокровищами.
– Я в смысле того, что именники не похожи на заправских землекопов? Неужели они сами рыли эти катакомбы?
– Не они, но такие же. А нынешние должны сохранить память о конструктивных особенностях этого долговременного убежища. И научиться сооружать надежные времянки.
– А зимой здесь тоже кипит жизнь?
– Жизнь есть, но не кипит. Сложности с конспирацией… Следы на снегу, понимаешь? А так, жить можно. В пещерах тепло от земли. Да и все сделано по уму, по совести и по принципу: лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем…
Меня неслабо затянуло житейской суетой именников. Их жизненная цель оказалась простой и понятной: надо лишь выживать. Такая ясность придавала силы. Захотелось самому окунуться в эту животворную реку, забыть глобальные проблемы, свою беспомощность перед сильными мира сего… Но в то же время, получить шанс – стать сильным маленького мирка. И преисполниться ощущением, что ты можешь решать его глобальные проблемы. А еще, исполнить тайное желание любого азартного зрителя: бездумно и заносчиво выбежать на игровое поле, стать полноправным игроком и проверить крепость своих занемевших мускулов…. Эмоции, эмоции.
– Я хочу принять участие в их жизни! Быть с ними! Хочу одеть бандану! – захлестнуло меня внезапной смелостью.
– Что, трудно быть Богом?!.. Я уж убоялся, что ты не попросишь?
Кажется, это совпадало с планами чародея…