Девий Дух. Глава 9. 12. Зарница

Надо же, как удачно срослось поколоть Пулю. А еще с вечера ничего не предвещало. Наверное, идет сейчас и сокрушается, что повелся на пушку. Но уже поздно – вложил крысиные планы по самые штабные нидерланды.
Главшнырь, вроде бы не пересолил. Сочинить гладкую поэму на внезапно поставленный вопрос – не по его тощему уму. Остался вопрос по срокам нападения на наш лагерь? Но судя по уже достаточному количеству покрышек – начать, могут хоть сегодня. Тянуть им тоже нет резона – может случиться утечка информации, либо осенит догадкой какого-нибудь наблюдательного антилигента. Но в нашем случае, пошло по первому варианту – сквозь Пулю протекли крысиные цели. Оставалось направить течь в правильное русло.
Продрав глаза водой из рукомойника, я направился в штаб общинников… Имение неторопливо просыпалось. В тени на кукане, растопырив брюхо от деревянных распорок вялился сом на два десятка килограмм – результат вчерашнего мастер-класса подводной охоты от одного из общинников. Рядом, скромно висел, поменьше.
Оказывается, залог успеха такой мокрой рыбалки заключается не столько в умении нырять и стрелять – сколько в мастерстве выбора места! Если вы не ихтиандр, с вживленными сумасшедшим папой-ученым жабрами, то и не стоит сломя ласты лезть на глубину. К тому же, в прибрежной полосе рыбы больше, нежели в открытой воде, а та, что предпочитает просторы – не по зубам даже ихтиандру, из-за своей осторожности и резвости. И потому, лучше переключиться на самоуверенных хищников, наивно полагающих, что их надежно маскирует ряска, камыш, коряги, мусор, норы, муть и собственный камуфляж.
Наша добыча - это щука, сом, окунь, сазан, толстолобик, налим. А на безрыбье – и рак сойдет… Все эти завидные трофеи (кроме налима) любят торчать в тростнике, на глубине в полметра, и прикидываться водной ветошью. Ну, и не обойтись конечно, без достаточной видимости под водой – хотя бы, в метр-полтора.      
Надо стараться создавать меньше шума – не бить как тюлень ластами, и не дышать со свистом словно кит… Подплыл к очередному ландшафтному дизайну, зафиксировался за его выпирающие части, и сканируй окружающие декорации, пока они не запалят себя неосторожными маневрами. А когда ломишься вспугнутой подводной лодкой сквозь водяную ботанику, то кажется, что вся рыба ушла на дальний кордон, в то время, как она лишь создает купол отчуждения вокруг слона в посудной лавке. Короче, надо затаиваться и скрадывать добычу, а способность отличать дрожание на течении роголистника от подергивания будущей трофейной тушки - приходит с опытом.
В первый свой заплыв, я битый час безрезультатно мутил акваторию затона. И перед выходом на берег, просто, чтобы прочувствовать бой ружья – выстрелил наугад в частокол из плотного камыша. И каково же было мое удивление, когда на острие стрелы оказался нанизанным несчастный окунь, величиной с ладошку.
В следующий раз, строго следуя указаниям инструктора, я уже крался крокодилом, лапами по мелководью, всматриваясь в тени под непрерывно тянущимися плавнями из ломаного камыша, пока не зацепился вниманием за продолговатый выцветший лист какого-то растения. Продолжая взгляд вдоль него, обнаружилось потемнение в толстом стебле и большое беловатое пузырчатое вздутие снизу… Меня осенило – это же пузо сома!.. Руки затряслись в охотничьем азарте и почти в упор навели гарпун между хвостом и ливером чудовища (в воде, все видится в размерах Годзиллы) – там, где у него плотная мышца, за которую сможет зацепиться бородка наконечника… И выстрелил!
Бедная рыба метнулась и застряла между стволами камыша, заклинив металлическую стрелу в их толще. И вот теперь, сей… килограммовый экземпляр (одиноко висящий рядом с двадцатикилограммовым монстром от мастера), наглядно напоминал всем общинникам – кто есть, способный ученик.               

Владимир сразу пропал по каким-то оргвопросам, как только наша группа в тридцать бойцов достигла Имения. Странное дело – у меня скоропостижно затянулись царапины на теле. Ощупывая лицо, я не чувствовал следов от сечки при переправе?.. Правда, и зеркала не было, а спросить кого-то о неземной красоте своей витрины, было стремно.    
В самом Имении командовал (самый жесткий из всех мягкотелых) антиллигент Александр Иванович – завуч одной из тольяттинских школ. Мы же – «пришельцами» из Жигулей, гармонично слились в одно целое под его началом. Ему то, и следовало слить горячую информацию от моего сексота:
– Командир, я тут случайно Пулю разговорил на искренность… Те покрышки у крыс, собраны чтобы нас выкуривать. Раскулачить нас хотят… Рыбу ловить, грибы собирать – это не их тема, а нас загнуть на батрачество – им в самую масть. Пока мы спим, они не дремлют!
Иваныч сразу проснулся:
– Так, надо больше спать, чтоб измотать противника бессонницей?.. Жаль – не в нашем случае. Но ничего, мы тоже не ноздрями мух бьем! Может поговорить с их старшим, Мамукой?.. – я аж, икнул от внезапного дежавю, а предводитель задумчиво продолжил: – Ну да, о чем баранам с волками договариваться?.. Тревога! – вполголоса скомандовал он дозорному на входе. – Чего замер – бей скрытую тревогу?!
Это означало, что суета в Имении не должна быть видна со стороны… На правах равноправного избирателя я попытался внести пару рацпредложений по обороне:
– Духовые помещения пустые, и нет смысла их упорно защищать. Достаточно привалить валунами изнутри. Если подпалят в вентиляционных каналах, то дым, к нам вниз не пойдет. Посидим здесь в осаде денек-другой, поубавим их наступательный пыл, а потом контратакуем со всех сторон, из тех же духовых отверстий?
Другие предлагали упредить атаку крыс прямо сейчас, в целях профилактики. Но атакующие всегда более уязвимы, а мы – антиллигенты, еще не приобрели нужного боевого опыта и не прониклись воинским духом… Следующий вариант: сняться с места и уйти – тоже отмели… Нельзя же вечно бегать?! Но все единодушно сокрушались задним умом, что надо было поодиночке отлавливать крыс и кастрировать.
Я усмехнулся про себя: антиллигенты и «кастрировать» – вещи несовместимые. Здесь надо было жестко гнуть до зажмуривания или инвалидности, а не читать нотации из арсенала школьного завуча. Конечно, можно еще учредить ГУИН и посадить преступников… на шею налогоплательщиков… Короче порешили: чтобы быстрее спровоцировать крыс на действия, нужно сымитировать исход большой группы общинников из лагеря, вроде как – на рыбалку-грибалку.
Предварительно, мы оголили все видимые караулы и шумно ознаменовали отлучку громкой перекличкой со сбором промыслового арсенала. Навьюченные сетями и корзинами коварные общинники начали ломать комедию, обещавшую перейти в трагедию, или в лучшем случае, в фарс… Маневровые с напускным артистизмом вышагивали из центрального лаза в полный рост. Потом за кустами пригибались и ныряли в первый духовой лаз. В коллекторах собирались боевыми расчетами и ожидали осады.
На нашу удачу, шумные маневры быстро приманили нетерпеливых крыс (о чем сигнализировали скрытые дозорные). Уголовники начали подкатывать покрышки к духовым отверстиям Имения. Резина полыхнула почти одновременно, указывая хоть на какую-то слаженность действий крыс. Оперативно, с обеих сторон на мостки ступили шеренги завоевателей, вооруженные колами, и еще черти чем.
Как только их торжествующие рожи появились в проходах, общинники синхронно обрушили мостки с помощью заранее подготовленного механизма. Крысы с воем унеслись в преисподнюю, но некоторые успели зацепиться за склон деревянными кошками. Начался несложный процесс сбивания и сдирания подгнившего урожая груш.
Захватчики, что остались над входом в Имение, попытались закидать его сверху горящими шинами, но встретили забористый мат от упавших с мостков, своих же, подельников.
Расползающиеся со дна оврага урки потеряли былую мобильность из-за ушибов и вывихов. Наверняка, им страстно захотелось домой – пусть голодными, но живыми. Жаль, что у их соратников, оставшихся пока целыми – воинственный раж еще не поубавился. Горелая резина продолжала сыпаться на дно оврага, несколько осложняя дымом нашу жизнь. 
Не давая возможности врагу воссоединить здоровые силы с покалеченными – мы высыпали из свободных духовых отверстий. Застигнутые врасплох крысы стушевались, демонстрируя смещенную активность - грызней между собой (типа – кто виноват), что позволило нам построиться в фалангу и потеснить неприятеля копьями к краю обрыва.
При этом, двое наших, выскочили из центральных рядов, разбежались по краям и накинули рыболовную сеть на разбредшиеся боевые порядки недисциплинированного сброда. Это был контрольный выстрел в неприятеля. Такой расклад показался крысам, уж совсем некомильфо, и к ногам победителей посыпалось незамысловатое трофейное оружие.
Подоспевшие подранки оказались не против капитуляции, изобразив искреннее облегчение объективно сложившимся исходом. Они понимали, что антиллигенты –  интеллигентные, и по умолчанию будут соблюдать Женевскую Конвенцию о военнопленных. И может даже накормят (не нарушая блатных понятий - размена базара пацана, на сахар лоха).
В рамках договора аннексий и контрибуций мы предложили капитулирующей стороне спутать себя веревкой прямо на месте… Послали гонцов в лагерь крыс с мирным предложением, от которого нельзя было отказаться. Они, и не отказались… Повязали остальных убогих, не участвовавших в сражении, и сели решать: что делать со всем этим говном… Смывать его – руки марать, оставлять – завоняет снова.
Урки вальяжно развалились, благоразумно вежливо зубоскаля, что мол, вы всяко попали: что победили, что проиграли – все равно бродяги будут накормлены… И в этом они были правы – краюхой мы поделились, но лишь для некоторой очистки совести, потому что не знали крысы, что «милосердные» лохи-антиллигенты решили их, «смывать»!
Пока «граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы» жевали скудный паек, беспросветные лохи вязали деревянные плоты на берегу Волги, оторачивая их по периметру пустыми ваучерами для положительной плавучести.
Под предлогом использования урок вьючными ишаками по доставке плавуна в Имение – они добровольно, весело, с сальными шутками и прибаутками спустились к воде. Прямо к турникету крутого аквапарка… Общинники, оперативно всех обилетили.
До стремнины здесь было не менее километра, но крысам этого показалось мало, им вообще, захотелось самой малости – домой, рабами, лишь бы, не на этих галерах. Но нам пришлось цинично провозгласить всякое отсутствие выбора, навязав «условно досрочное» на галерах, в обмен на бессрочное рабство антиллигентам. Все в угоду милосердию и Конвенции!
Ослабив путы у одного мореплавателя на каждом плоту, и бросив туда же по два весла – мы отпустили своих вероломных соседей восвояси. 
По нашим прикидкам, процесс их освобождения от веревок и овладение контроля над плотами должен занять достаточно времени и расстояния, чтобы вопрос возвращения назад показался нецелесообразным. Вдобавок, путешествие должно разрознить армаду, для чего мы пустили плоты с интервалами. О плохом исходе для крыс думать не хотелось. А чего еще оставалось делать?
Вечером община праздновала победу. Антиллигенты уверовали в свои силы, лишь бы эта вера не переросла в беспечную самоуверенность. Общинники были добрыми людьми и отрадно, что ныне это добро обрело кулаки в форме боевого опыта.
За редким исключением решили сделать праздничный ужин, вопреки правилам безопасности. Над одним из костров внутри зала Имения сняли разборную вентиляцию, чтобы дым уходил без задержки (без конспиративного рассеивания), так как пламя под котлом обещало быть празднично буйным!
Ночь на поздний ужин выдалась безветренной, и свет от костра, сквозь узкое отверстие поднимался по дымовому столбу, словно по оптическому кабелю. Создавался эффект прожектора из холодного белого свечения, уходящего высоко в ночное небо... Где-то, я уже слышал про таинственные столбы холодного сизого света? 
Подыгрывая счастливому братству, я из вежливости изображал со всеми бурное ликование, которое скребло когтями беспокойство за родных на том берегу. Не в силах более сопротивляться ему, я нашел тихое уединенное место на свежем воздухе и присел на мягкую подстилку из листьев, привалившись спиной к наклоненному дереву. Потом лег, подняв затекшие ноги и уперев их в звездное небо… Редкое удовольствие!
Июль уже начал рассекречивать рекогносцировку своих созвездий на ночном небесном куполе, но полная утечка информации наступит лишь в августе… Хорошо ночью – где упал, там и планетарий; да и днем хорошо – упал, лежи и жди себе его открытия.
Шторки век начали медленно опускаться на глаза, полезли отрезвляющие мысли (почему-то не возникавшие раньше): куда девалось огнестрельное оружие? Почему, ни мы, ни крысы не применяли холодного оружия?.. Надо сейчас же идти к Иванычу и задать эти очевидные вопросы! Нужно срочно перевооружаться, ведь завтра нарисуются новые лиходеи. Не исключено, что с армейским арсеналом.
Озаренный открытием, я рывком попытался встать, но как будто чья-то невидимая рука уперлась мне в грудь, и придала обратное ускорение. Я плюхнулся обратно…