Салют Победы

                70-летию Победы посвящается.

            Пелагея Степановна с утра пребывала в приподнятом настроении и хлопотала на кухне. Еще бы! Ведь за праздничным столом соберутся все ее мужчины - муж и три сына.

            Сегодня, ее муж, Григорий Петрович, бравый красавец, ставший Героем Советского Союза за форсирование Днепра, прошел в первой шеренге парадного строя Первого Белорусского фронта.
            Вспомнив о параде, она запереживала: "Как он там? Под дождем-то. Поди вымок весь!" - и тут же успокоила себя: "Гриша звонил, парад закончился и он обещал  пулей прилететь домой! Обещал вернуться  к трем-четырем дня».
            Старший сын, Сережа, сержант -танкист, прислал телеграмму, что будет в Москве, проездом на Дальний Восток, и задержится на дня два.
            Средний сын Коля - главный старшина, подводник Северного флота. Тоже в Москве, вызвали куда-то. Название мудреное. Запамятовала. Пелагея Степановна нахмурилась.
            Коля, - она вспомнила светлую  улыбку  сына. - Сам Фисанович, герой, его командир, прислал благодарственное письмо. Красивое, с подводной лодкой, красной звездой и золотым якорем, теплое и дорогое для материнского сердца, оно лежит, там, в шкатулке, где хранятся самые ценные вещи.
             Младшенький, Яша -"ястребок", уже был дома, да отпросился и "полетел" к своей Настёне, на Спиридоновку. Тоже обещал вскорости вернуться.             
             Все, все соберутся,- радовалась Пелагея Степановна.-  Ой, что ж я, старая, руки опустила, уж пятый час. За стряпней она не услышала поворота ключа в замке, и на кухне неожиданно возник муж.
             "Ой, - всплеснула руками Пелагея Степановна, - Гриша, какой ты красавец. Прям гвардеец. Муж положил на стол сверток с продуктовым набором . Обнял жену и расцеловал. "Агаша, Агашенька моя. Та-а-ак" и, как пушинку, поднял ее на руки...
           - Ой, что ты, дел много, сыновья скоро придут.
           Муж нехотя, но отпустил жену на пол. "Ну, тогда и я тоже возьмусь за дело, - пробасил черноусый старшина, пригладив совершенно седой чуб. - Пойду, переоденусь, где моя домашняя одежда?" - "Там, в шкафу, на твоей полке. Забыл?", - повернувшись, сказала в пустоту Пелагея Степановна. - "Понял", - донеслось из комнаты. Услышав, как скрипнула дверца шкафа, она улыбнулась: "Нашел".
          В прихожей зазвонил телефон. "Гриша, подними трубку!"
          Из прихожей - эхом: "У аппарата. О! Здравствуй, Ты где?...Мы ждем тебя, сынок.
          -  Гриша! Это кто?
          - Сергей, звонил с вокзала. Прибыл с эшелоном. Отпуск ему дали, на два дня.
          - Счастье-то какое, - обрадовалась  Пелагея Степановна.
          Муж зашел на кухню и принялся точить ножи. Истосковались руки по домашним заботам. В тишине неожиданный звонок. Рука дрогнула, и Григорий Петрович резанул по пальцу. Капля крови упала на пол.
          - Ну что ж ты Гриша? Больно?
          - Да не. Вот незадача. Отвык. Эх, Растяпа. Не волнуйся. Иди, сына встречай.
         - Это, наверное, Коля. Иду! Иду!
         - Мама! - донеслось из прихожей.
         - Яша!
        И вот уже два помощника  у Пелагеи Степановны на кухне. Особенно, вьётся вьюном вихрастый, ее младшенький - Яков. Даром что ль,  летчик- истребитель?

                -------------------------------------------------
       Пришло время, и три сына, во главе с отцом и матерью собрались за круглым столом Победы. Все в военной форме, при  орденах и медалях. Самый младший, Яша, самый старший по званию -лейтенант. Все ладные, крепкие - в отца, а глазами- светлыми лучистыми - в мать. Радостные, улыбчивые.
        Смеются братья, подшучивают друг над другом, наперебой рассказывают истории, которые приключились с ними там, на фронте, но о самой войне - ни слова.
         Молча слушают отца, и смотрят на мать. Они всегда помнили о ней, молились ей, в горячечном бреду или звали ее, когда было страшно .
         Она знала об этом, она чувствовала, долгие-долгие годы  она ждала их с войны. Через слезы бессонных ночей, через радость редких писем, через счастье коротких встреч, неважно, отпуск это или поездка в госпиталь, через страх встретиться взглядом со скорбным почтальоном, неотвратимо идущим навстречу.
         Пелагея Степановна любовалась ими и знала, что скоро они, все вместе, выйдут на балкон и увидят Салют Победы. Когда-то, с этого балкона они с Гришей встречали первую весну, здесь выросли их сыновья. Отсюда она увидела ночные налеты вражеской авиации, росчерки трассирующих очередей, шарящие по небу руки прожекторов, Здесь она встретила первый салют в честь освобождения Курска и Белгорода. Когда, в августе сорок третьего неожиданно после Курской  дуги, вдруг  объявился Сереженька. Кажется, по ранению. И она с ним, с первым, смотрела с этого балкона свой первый Салют.
        Они будут смотреть Салют Победы. Будут! Они заслужили это, они достойны его. Они победили!  Должны. Обязаны! За всех тех, кто не дошел до Победы!

                ------------------------------------------------------
         Со всех краев вечернего неба бесшумно взметнулись ввысь разноцветные букеты салютных огней. Небо разрезали зенитные прожектора.  Ударили раскаты артиллерийских залпов. На улицах, проспектах и площадях неподдельное ликование людей: "Ура! Слава! Победа!"
          И там, на Спиридоновке, молодой летчик-лейтенант и его девушка зачарованно смотрят в праздничное небо. И кричат: «Ура! Мир!»
          Ликует  весь свет, ликует природа, ликует Вселенная. И счастью нет предела. И стоит Пелагея Степановна в окружении своих мужчин-воинов, и радуется Победе. И крепко сжимает твердую руку своего мужа. И полыхающее салютом небо пламенеет  в глазах и горьких бегучих слезах.


          Холодное чувство нахлынет потом, когда погаснут праздничные огни. Когда  Пелагея Степановна с надеждой будет высматривать даль – «Может, где-то взлетит, еще, хоть одна ракета. Хоть одна......
          И эти одинокие ракеты  взлетали, то тут, то там, и вызывали такой прилив радости, будто ей салютовали самые дорогие ей люди. И   губы упрямо молили: " Еще! Еще! Еще".
          Но все проходит. Погасли, один за другим,  прожектора, и навалилась горькая тьма.
           Пелагея Степановна нехотя отпустила перила балкона и сказала: "Всё".


          В притихшей комнате, где только ходики осторожно нарушали покой, она взялась за спинку стула, но не села, а  спохватившись, быстро прошла на кухню, чтоб убедиться - на месте ли заветное пятнышко, что на полу? Увидела – успокоилась.
          После Пелагея Степановна подошла к  старому буфету, взяла  небольшую шкатулку и осторожно поставила ее на стол. Присела на скрипучий стул и с любовью посмотрела в глаза каждому из своих мужчин. Они всё такие же: улыбающиеся, черноусые, вихрастые и молодые  .
         Чуть дрожащими пальцами Пелагея Степановна взяла фотографии и, прищурившись, стала рассматривать их, одну за другой, под лампой с шелковым абажуром и витой бахромой.
         Первая фотография – мужа, Гриши, чей пулемет навсегда замолчал  на улицах спасенного Минска.      
         Вторая - старшего сына, Сергея, не уступившего врагу Прохоровского поля, но сгоревшего там.
        Третья - среднего, Николая - подводника не покинувшего своего комдива до самого конца.
        Последняя фотокарточка младшенького, Якова, Яши,  навсегда улетевшего в чужое небо.
        Пелагея Степановна, поцеловав каждого из них, аккуратно завернула фотографии в белый платочек  и  осторожно положила в старую деревянную шкатулку. До следующего Салюта Победы. Ведь он обязательно будет? Будет!
        Была ночь. Пелагея Степановна подошла к окну с и надеждой посмотрела в черное небо, потом легла в кровать и, с извечной материнской тревогой, забылась беспокойным сном. "Яша, Яша, ну почему не звонит? Не случилось бы чего. Ведь уже так поздно".

                ***************************************

                Вечная память героям, защитившим Родину!
                Вечная слава  героям, ждавшим, дождавшимся, ждущим.....

7 мая 2015 г.