Октавиус. Часть седьмая

                «ГЕРОЛЬД»

В это плаванье наш старик «Герольд» вышел не в добрый час. Сезон не задался с самого начала и нас подстерегали одни лишь неудачи. Возле Шпицбергена счастье так и не улыбнулось нам, поэтому наш капитан Арчибальд Скотт принял решение обогнуть Гренландию и, пройдя в море Баффина, подойти почти к самому Канадскому Архипелагу. Возможно, что ему не понравилось появление довольно большого количества норвежских китобоев, хотя, скорее всего он решил, что наиболее большая добыча ждёт нас там, куда редко отваживалось заходить какое-либо другое судно. Однако вопреки ожиданиям Скотта при прибытии в эти воды, мы только на третьи сутки наконец-то заметили крупного самца гренландского кита. Целый день мы преследовали эту тварь, которая, казалось издевалась над нами и никак не желала подпускать к себе ближе, плавно уходя среди льдов только затем, что бы вновь появиться где- ни будь за полмили от нас. Арчибальд через некоторое время пришёл в совершенную ярость и вместо того, что бы плюнуть и поискать другую добычу, поклялся что прибьёт «эту заразу» во что бы то ни стало. «Герольд»  пустился в погоню, мы весь день мотались за ним и пару раз спускали шлюпки с гарпунёрами, но хитрец каждый раз ускользал от нас. Так он и оставил нас в полнейших дураках и прежде всего самого Скотта, посылавшего ему вслед самые отборные ругательства. Команда втихомолку посмеивалась над этой дуэлью и некоторые даже заключали друг с другом пари, кто кого перехитрит. Теперь же авторитет Скотта, как охотника, явно пострадал и прежде в его же собственных глазах. Как так, какой-то мешок с жиром посмел одурачить его- опытного китобоя, на счету которого было столько славных уловов, среди которых были и настоящие победы! Ведь именно нашему судну удалось загарпунивать Сердитого Боба- год назад вдребезги размолотившего две шлюпки с «Катрин» и утопившего восемь человек из их команды…
Скотт чувствовал направленные ему в спину насмешливые взгляды и чем сильнее он раздражался, тем больше веселья вызывал. Этой ночью разразился настоящий шторм с резкими порывами ветра. «Герольд» валяло с борта на борт, ледяные волны доставали иной раз чуть ли не до самого планширя. Мы всеми силами старались держаться на открытой воде, не приближаясь к ледяному массиву у берегов Баффиновой Земли…
Днём, когда установилась тихая и солнечная погода, на горизонте показались возвышенности острова Девон, левее которого виднелась открытая полоса в заливе Ланкастер. С марса крикнули о наличии свободной воды. По видимому Скотт принял решение углубиться в залив, так как «Герольд» повернул туда. Эти вопросы доходили до меня практически в самую последнюю очередь, так как занимал я одну из самых низких должностей на корабле- помощника нашего плотника Карлоса Слоуна. С самого утра мы с ним при помощи одного из матросов ремонтировали разбитый штормом бимс, и как раз сели перекурить трубки, смотря на постепенно окружавшие нас плавучие ледяные громады, когда с марса раздался громкий крик тревоги, который сразу же подхватили на баке. Все моментально оставили работу и кинулись к бортам, из каюты  появился встревоженный Скотт в сопровождении помощника и боцмана. Мы насторожились и с удивлением посмотрели друг на друга.
Что там?- спросил Карлос, прислушавшись: Ни черта не разобрать. Орут как вороны…
Внезапно по правому борту из-за высокой гряды льдов вышел большой двухмачтовый корабль. Медленно покачиваясь на волнах он приближался к нам. Борта его были покрыты густыми наплывами льда, опоясывающими по миделу весь его корпус словно юбка. Мачты и надстройки его сверкали слоем инея, с рей и вантов свешивались огромные сталактиты застывшей воды. Беспорядочно свисавшие с бортов канаты усеяны гирляндами сосулек, палуба занесена снегом, а на  крышах надстроек громоздились беспорядочные метровые сугробы. Видно было, что кораблём никто не управлял, и он шёл волей ветра и течения. Внезапно, не дойдя до нас коло двух кабельтовых, он резко остановился,  и за борт его рухнула часть обледеневшего рангоута грот-мачты. При виде этого жуткого, безмолвного корабля, все разом замолчали, с ужасом уставившись на явившегося перед нами призрака.
Среди замершей команды раздался шёпот, а затем резкий крик: «Летучий Голландец!».
Тихо!- крикнул с мостика Скотт, перекрывая своим голосом нараставший гвалт: Дурачьё! Голландец не может показаться в этих местах! Мы не у мыса Горн, чёрт вас подери. Протрите ваши глаза! Неужели вы не видите, что это судно, попавшее в беду и нуждающееся в помощи! Посмотрите в каком состоянии его оснастка! Должно быть они уже больше года вмёрзли в лёд и вчерашний шторм наконец-то освободил их!
Его слова, прогремевшие над палубой, в момент вразумили команду, разом прекратив начинающуюся на борту панику. Всё разом успокоились, и, рассыпавшись по шканцам, кто-то даже залез на ванты, стали пристально рассматривать страшного гостя. На сигналы и крики оттуда никто не отозвался- ледяной корабль безмолвствовал, нигде не было никаких признаков живых…
Нет- сказал Крис, стоявший рядом со мной и внимательно всматривавшийся в странный корабль: Это не призрак. Но похоже, что он уже давно брошен. В самом деле: фок мачта покосилась, гик сломан, половина вант порвана… Нет, там точно никого не осталось.
Смотрите сколько снега на палубе- сказал боцман со шканцев, показывая рукой: Там не меньше пяти лет никто не появлялся…
Надо обследовать его, может там есть чем поживиться- пробормотал Дуглас но настолько осторожно, словно боялся, что его кто-то услышит. Однако эта идея, похоже овладела Скоттом прежде всех, так как он сразу же кликнул желающих подняться с ним на борт загадочного судна. На удивление охотников идти с ним нашлось крайне не много, однако я, Джек Горди и Крис Ланн сразу же вызвались в первых рядах. С нами вызвалось ещё трое, остальных Арчибальд назначил уже приказом. Через десять минут вельбот уже покачивался на волнах и мы, спускаясь по шторм- трапу, рассаживались по банкам, продолжая время от времени поглядывать на заледеневшее судно.
А ну-ка навалились!- рявкнул боцман Эдинсон и мы, с силой налегая на вёсла, отвалили от борта «Герольда» и двинулись к неизвестному соседу.
Не меньше трёхсот тонн- сказал Джек: Похоже, что англичанин. Интересно откуда он тут появился и вообще, что его сюда занесло?
Наверняка полон товаров- сказал Горди, налегая на своё весло: Должно быть хотел в Китай проскочить. А где его могла зажать? Интересно выжил там хоть кто-нибудь?
Вряд-ли- ответил Эдинсон: Скорее всего все ушли оттуда пешком, и наверняка сгинули во льдах. Зимой в этих местах температура опускается до -50.
А вдруг там всё ещё томится какой-нибудь несчастный, ждущий вызволения?- спросил Крис.
Не хотел бы с ним встретиться- вставил я.
За этими разговорами, мы постепенно приближались к загадочному судну. Это была большая шхуна, не менее ста пятидесяти футов в длину с высоким баком и ютом- так, что издали её вполне можно было принять за бригантину. Вблизи вид корабля был ещё страшнее: корпус выдавал все следы ветхости; во многих местах его покрывали глубокие трещины. Спутанные и оборванные снасти безобразными клочьями паутины тот тут, то там свешивались с фальшбортов; кормовые окна были покрыты толстым слоем льда; перила на юте почернели и во многих местах обрушились; обломанный углеталь висел на ватер-штагах…
Весь корабль был в настолько плачевном состоянии, что, казалось, вот-вот рассыплется, и непонятно было, каким ещё чудом он держался на плаву.
Эй- крикнул Скотт: На корме его есть название. Подгребите поближе, буквы еле видны, ни черта не разобрать… «Одавилис», «Октавиан», «Октавиус». Да, там написано «Октавиус. Ливерпуль». Никогда не слышал о таком корабле… Эй, ребята, из вас никто не видел эту посудину раньше?
Никогда не встречал- ответил почему-то один Крис, и все остальные подтвердили его слова. Мне так же это название ничего не говорило, но жгучий интерес к этому явно брошенному кораблю всполохнул ко мне с новой силой. Ещё никогда за все свои двадцать четыре года жизни мне не удавалось найти больше двух центов и тут прямо в руки мне возможно плыло целое состояние. Кто его знает, что скрывалось внутри этого обледеневшего истукана.
Обойдя корму шхуны, мы пристали со стороны борта, обращённого к «Герольду»- множество пар глаз и окуляров с его палубы пристально смотрело на нас.
Хиггинс- сказал Скотт, обращаясь ко мне: Закинь кошку и поднимайся первым, потом подашь конец. Осторожней, не провались, похоже, что там всё прогнило насквозь…
Я вскочил с места и, крутанув конец с первой же попытки со звоном перебросил металлическую кошку через фальшборт, с силой дёрнул- зацепил.
Ну. С богом- сказал я сам себе и, упираясь ногами в обледеневшие доски борта, скользя и срываясь подошвами, полез вверх. Арчибальд и команда, двое из которых держали наготове мушкеты, пристально смотрела на меня. Через минуту, я схватился обеими руками за край фальшборта и держа в зубах раскрытый нож, перевалился через планширь и рухнул в снег, покрывавший палубу. Моментально вскочив, бросил вниз конец и оглянулся. Давно здесь уже не ступала нога человека- палуба была скрыта в плотном насте по самые вершины кнехтов, торчавших из него подобно пням, все двери и люки были заметены снегом. Ступать здесь приходилось с большой осторожностью- неизвестно какой сюрприз скрывался под белым покровом. Через несколько секунд рядом со мной возник Горди, потом Ланн, который даже присвистнул, очутившись на палубе. Рид, карабкавшийся третьим, должно быть сунул лицо к самому боковому окну кормовой каюты, так как неожиданно разразился криками, которые вызвали настоящий ажиотаж на «Герольде». Услышавши его крик, стоящие на палубе зашевелились, начали переглядываться,  и гомон оживлённых переговоров донёсся даже сюда.
Что там?- спокойно спросил Скотт  снизу.
Там человек- кричал Рид: В каюте. Он сидит за столом!
Сидит за столом?- удивлённо спросил Скотт.
- Да, капитан, будь я проклят! Я вижу его очертания. Всё стекло замёрзло…
Скотт, нетерпеливо растолкав остальных, полез наверх сам и, задержавшись возле окна, несколько секунд пристально вглядывался вовнутрь. Лицо его нахмурилось, через  секунду он уже перелезал через борт.
Да- сказал он: Так действительно кто-то есть. Идём к шкафуту, там должен быть люк. Лопаты прихватите с собой, лопаты и лом.
Один за другим мы цепочкой, стараясь ступать след в след, увязая в снегу, двинулись по шканцам к баку.
Копай здесь- приказал Скотт и тотчас же заработали лопаты, откидывая в сторону охапки снега. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем одна из них с глухим стуком наткнулась на железную петлю и вскоре крышка люка была полностью очищена.
Ого- сказал Чарли: Да она задраена изнутри! Тут нужно ломать…
С треском воткнулось несколько ломов в щель, расщепляя комингс и расшатывая тяжёлую решётку, и нам сообща пришлось потеть не меньше пяти минут, прежде чем с глухим треском и скрипом мы приподняли её, и она с рычанием и хрустом откинулась назад в снег…
Из чёрного проёма на нас дохнуло могильным холодом и сыростью, казалось, что внутри судна был ещё более сильный мороз, чем на палубе. Признаюсь честно, мне стало совсем не по себе и могу спорить, что большинство из присутствующих уже искренне жалело, что согласились приплыть сюда. Один Скотт, казалось, был в приподнятом духе.
Спускаемся, ребята- сказал он: Клянусь, что мы найдём там кучу всего интересного!
Однако никто не разделил его оптимизма, кроме меня. Движимый больше интересом, чем страхом, я осторожно ступил на трап, ведущий во тьму, и запалив фонарь, начал спускаться вниз. Очутившись в длинном коридоре, я прислушался: внутри судна стояла мёртвая тишина, лишь слышно было как где-то капает вода. Идти надо было вперёд- там очевидно и находилась каюта, где Рид увидел человека. Осторожно следом за мной спустился Джек и я двинулся прямо по коридору- через пару минут впереди появилась белеющая в темноте дверь. Судя по всему мы пришли. С сильно бьющимся в груди сердцем, я дёрнул ручку, но она не поддалась, возможно, разбухнув за много лет, намертво приросла к косяку, или же была заперта изнутри. Ланн вложил лом в щель и с треском поддел её, после чего мощным ударом распахнул её настежь. Внутри не было темно- мутный свет, пробивавшийся через заледеневшие стёкла окон освещал каюту скудным освещением, но и этого было вполне достаточно, чтобы хорошо рассмотреть всё вокруг. Мы сгрудились на пороге, так как от увиденного зрелища кровь застыла у нас в жилах. По всей видимости это была каюта капитана, судя по хорошо сохранившейся вокруг дорогой мебели, но захламлённая кучей различных вещей. Всё вокруг сверкало от инея. Прямо посреди каюты стоял стол за которым сидела чья-то фигура, откинувшаяся на спинку плетёного кресла. Кто-то из нас окликнул его, но при звуках нашего голоса человек не пошевелился. Это был мертвец с позеленевшим лицом и провалившимся ртом. Пред ним на столе среди разного заиденевшего барахла лежал раскрытый дневник. В правой руке покойник всё ещё держал ссохшееся гусиное перо. Скотт, который был смелее остальных осторожно, будто боясь потревожить мертвеца, подошёл к журналы и быстрым движением смахнул с него иней. От мороза переплёт его стал совсем хрупким и начал разваливаться от первого же прикосновения к нему. Некоторые страницы были склеенные между собой,  по всей вероятности трудно было разобрать написанное, и капитан хмурился, аккуратно перелистывая их.
Я, подойдя сзади, через его плечо успел прочитать: ««…Наши координаты примерно 75° с. ш. 160° з. д. Точнее определить не удаётся. 17 дней как мы зажаты во льдах. Вчера погас огонь, и помощник капитана безуспешно пытается разжечь его... Жена  хозяина судна сказала, что больше не чувствует ужасного холода. После полудня она скончалась. Остальным из нас, кажется, не суждено никакого облегчения страданий. Это кара Господня за наши грехи… Спасенья нет…»
О, господи Всемогущий!- перекрестился я: Они перенесли ужасные мучения…
Упокой Господь их грешные души! – сказал  Скотт: Бедолаги! Этот корабль стал их могилой- смотрите! Вот помощник капитана- его звали Дэрак Метью.
Недалеко от стола, раскинув длинные ноги по полу, прислонившись спиной к переборке, сидел высоченный верзила. Разметавшиеся вокруг головы волосы намертво примёрзли к доскам, высохшие, колючие глаза угрюмо вглядывались как живые. Перед ним лежала крохотная горстка щепок, а в правой руке он всё ещё сжимал кремень. По левую сторону ещё один моряк обнимал пустую пороховую бочку, примкнув к ней всем телом как к любимой женщине: казалось, что вот-вот посиневшие, костлявые кисти его рук  зашевелятся, и он начнёт вставать, царапая каблуками замёрзшие доски. За перегородкой обнаружили ещё одно тело - от мороза оно превратилось в обтянутый пепельно- серой кожей скелет, примёрзший к койке, на которой лежало и судя по волосам и одежде некогда принадлежало совсем молодой женщине.
Должно быть его жена, тут написано, что она перестала чувствовать холод- сказал Скотт: А это первый признак приближения конца. А это стало быть их сын…
Возле самого входа в каюту, прямо у трапа лежало скорчившееся тело юнги, судорожно закутавшегося в заиденелый плащ.
У одной из переборок на спине лежал ещё один погибший: искривленный словно в приступе хохота рот его был забит снегом, скрюченные, вытянутые перед собой окостеневшие пальцы рук будто пытались выцарапать кому- то глаза…
Должно быть сам капитан Ситтон- произнёс Арчибальд: Здесь написано, что когда он понял, что судну конец, то сошёл с ума и много дней сидел бесцельно смотря в переборку…
Скотт вновь углубился в журнал и, казалось, что больше его ничего не интересовало.
Поражённые видом предсмертных гримас на лицах мертвецов, никто из присутствующих не уделил должному вниманию предметам, находившимся в каюте. Почти все вошедшие сразу же попятились назад, и рассыпались по всему кораблю, осматривая остальные помещения. Только Джек и Крис остались в каюте капитана- они молча ходили вокруг, лишь поверхностно осматривая обстановку- по всей видимости прикасаться к вещам у них не было никакого желания. Могу поклясться, что они только и мечтали, лишь бы поскорее убраться отсюда.
Отец  мой был врачом и в детстве  я частенько украдкой, не смотря на все его ухищрения,  посматривал, как он втайне разрезал выкопанных с кладбища мертвецов. Я свято хранил эту тайну, и хотя впоследствии не пошёл по стопам отца, но так же не имел страха перед покойниками и всякими глупыми сказками о восставших душах. Возможно поэтому, многие из команды меня недолюбливали и я практически ни у кого не пользовался доверием.
 Меня больше всего интересовала судовая касса, которая судя по всему, должна была находиться где-то в каюте капитана. Скорее всего она была в массивном шкафу, в углу, рядом с напольными часами. Нужен был ключ, и скорее всего он был где-то на столе или у сидящего за ним покойника, который, как выяснил Скотт, был хозяином судна неким Ричардом Ониллом. Я ,подойдя к столу, быстро разметал иней, покрывавший его поверхность. Глазам моим открылась побуревшая карта, секстант, хронометр, ещё несколько навигационных приборов и стопка каких-то полусгнивших книг. Однако среди всего этого лежало вырезанное, как мне показалось из чёрного дерева, крупное яблоко. Возможно поэтому я заострил внимание на этом непонятном предмете. Пожав плечами в относительности его ценности, я на секунду отвлёкся, но когда взглянул на эту нелепую вещь снова, то от неожиданности чуть не подпрыгнул на месте. Яблоко было уже не чёрное, а зелёное и не деревянное, а всамделишнее.
Сначала я не поверил своим глазам и даже несколько раз тряхнул головою, думая, что померещилось. Однако нет, это были не сгнившие или засушенные остатки плода- это было огромное, зелёное и свежее яблоко. Изумлённый, я сняв рукавицу, взял его в руки. Я ожидал, что это будет замороженный плод, примёрзший к столешнице, но это было совсем свежее, сочное, живое  яблоко, будто его только что сорвали с ветки. Оно словно переливалось у меня в руках и тонкий, невероятный аромат приятно щекотал мне ноздри.
«Господь Всемогущий!- с каким-то ужасом подумал я: Оно же совсем живое. Как, как оно здесь оказалось?! Ведь ещё секунду назад это был простой кусок деревяшки!».
Я осторожно скосил глаза на Скотта- он всё ещё увлечённо разбирал записи в журнале и совсем не смотрел на меня. Крис и Джек продолжали дико озираться вокруг- никто не смотрел на меня…
Ребята- сказал Арчибальд: Последняя запись, оставленная судя по всему этим Ониллом датируется 1762 годом! Сейчас 1775 год! Вы представляете- это судно уже 14 лет дрейфует само по себе с мертвецами на борту. Это невозможно! Судя по записям, они замёрзли возле Аляски, а спустя столько лет, оказались здесь, возле Гренландии!
«Яблоко! Кто же его оставил здесь? Нет, 14 лет оно никак не могло здесь лежать. Значит кто-то уже был до нас тут…» Я уже пару месяцев не видел свежих фруктов и почувствовал как от запаха этого фрукта у меня потекли слюни. Молнией схватив плод, я засунул его к себе в карман- никто так же этого не заметил. Буквально через несколько минут подошедший к нам Александр Рид доложил, что в кладовых и камбузе совершенно пусто и нет даже следа провизии… И в этот момент в каюту ворвались Браун, Кларенс и Симпсон, пошедшие  в нос корабля. Теперь же они все втроём в смертельном ужасе почти вбежали назад в каюту.
Кубрик полон мертвецов!- вопил Кларенс: Они все погибли здесь!
Их слова были подобны спички в стогу сена, и среди и без того напуганных жуткой картиной остальных моментально вспыхнула паника, обуявшая сразу всех. Все сгрудились в каюте капитана, размахивая руками и выкрикивая проклятья.
Это проклятый корабль- воскликнул Крис, он пятился из каюты назад, бормоча молитвы и испуганно крестясь: Чёрт нас сюда только занёс!
Нужно уходить отсюда!- сказал Джек: Пока мы живы сами!
Здесь живёт дьявол…- прошептал Рид: Тут нельзя ничего трогать, иначе он заберёт наши души, как забрал души этих людей…
Сваливаем, ребята- громко сказал Эдинсон: Пока ещё не поздно это сделать...
Стойте, трусливые ваши души!- рассвирепел Скотт: Разве вы не видите, что этот корабль шёл из Китая. Надо осмотреть трюм- возможно, что здесь богатый груз…
Его перебил разноголосый рёв голосов: К чёрту! Надо сваливать! Дьявол заберёт и нас! Их погубило колдовство! Ничего отсюда нельзя брать! Уходим!
Вы суеверные идиоты!- кричал Скотт: Здесь осталась судовая касса! Смотрите, какие сундуки стоят тут. Нет, она точно не пустая! Её надо найти! Ищите, ребята, ищите и возможно, что мы найдём много денег! Это приказ и за не подчинившиеся будут наказаны!
Настроен он был решительно и готов был применить крайние меры. Однако страх, обуявший всех без исключения, был гораздо сильнее его авторитета. Ему не помогли ни уговоры, ни увещания, ни угрозы- даже вытащенный пистолет оказался бессилен…
 Попробуй только пальни!- кричал Эдинсон: Ты хочешь навести проклятье, которое погубило этот корабль на нас всех?
Мы оставим тебя самого здесь!- кричал Кларенс: И ищи тут всё, что хочешь!
Это бунт?!- взревел Арчибальд, но под целым градом посыпавшихся на него угроз и проклятий, вынужден был отступить. Команда ничего не хотела слушать- всеми обуяло лишь одно желание: немедленно убраться отсюда, даже если бы трюмы этого корабля были полны золота.
Подождите- сказал я: Надо найти судовую кассу, тогда и пойдём…
Но меня никто не стал даже слушать. Наоборот все угрозы и проклятья посыпались на меня.
Вечно тебе надо украсть, крыса поганая!- взревел Эдинсон: Только попробуй, возьми отсюда что-нибудь! Да я тебе кишки на багор намотаю!
Нечего тут ходить и лапать всё!- орал Браун: Ты перетащишь проклятье отсюда на всех нас!
Я видел- он рылся на этом столе! А ну-ка, Хиггинс, покажи карманы!- крикнул Джек: Если ты попробуешь принести что-либо отсюда к нам на борт, я лично вздёрну тебя  на рее…
Эй, парни, вы чего- отступил я назад, испугавшись по настоящему, ибо в мгновения ока все ринулись ко мне…
Тихо!- крикнул Скотт: Слушай мою команду! Все уходим отсюда. Журнал мы возьмём с собой. Да! Наш долг как моряков узнать, что произошло с этими людьми. Вы все христиане, и наш долг отслужит панихиду по этим бедолагам. Господь поможет нам добраться назад!
Удивительно, но никто не стал возражать ему в этом и пока он говорил эти слова, я бросил последний взгляд на стол и… О, бог мой! Только сейчас я увидел её! Золотая диадема с крупным бриллиантом, лежавшая на столе, возле правой руки покойника! Рядом с ней находилось это яблоко, и я не увидел её, так как она была запорошена инеем! Значит, когда я хватал яблоко, то рукавом случайно смахнул с неё снег! Проклятье! Почему я обратил внимание на это чёртово яблоко, не зная, какая вещь лежит рядом с ней!  Я протянул руку, дабы успеть спрятать её, но моё движение заметили, и Джек ринулся на меня.
Опять руки тянешь свои!- заорал он, схватив меня за ворот как котёнка: А ну, пошли отсюда!
Выше меня на голову, шире в плечах раза в два, он выволок меня из каюты и потащил по коридору к люку. Остальные двинулись за мной. Я так и не сумел схватить драгоценность, но успел накрыть её какой-то тряпкой, дабы е не заметил кто другой, и она так и осталась лежать на столе.
Грубо подталкиваемый в спину, я вылез в люк и угрюмо двинулся к шлюпке, в которую меня заставили спуститься первому. Все не спускали с меня глаз, и мне только и осталось, что беспрекословно подчиняться.
Ребята- проскулил я: Я нож свой наверху оставил…
Я тебе свой подарю- буркнул Эдинсон, свирепо посмотрев на меня. Последним на борту  «Октавиуса» остался Скотт. Судовой журнал, забранный с погибшего корабля он, прежде, чем спуститься в вельбот, он протянул Брауну. И тут сгнивший переплёт с тихим шелестом развалился в руках последнего. Листы его, кружась по ветру, вереницей полетели в воду.
Дьявол!- закричал Скотт: Откуда у тебя руки растут, задница проклятая! Ловите их, растяпы, дьявол вас всех подери!
Однако по всей вероятности большого желания это занятие ни у кого не вызвало: не меньше пяти минут у нас заняла ловля упавших в воду листов. Но когда их вытащили, то чернила расплылись настолько, что не было никакой уже возможности прочитать никакой из записей.
Я мог поклясться, что Браун нарочно выкинул его за борт…
Отвратительно выругавшись, Арчибальд слез в вельбот и приказал отваливать. В руках его осталось только три или четыре листа, как потом оказалось первый, в котором были перечисленны имена команды «Октавиуса» и последний, со страшными предсмертными словами Онилла. Всё вздохнули с облегчением, когда вельбот отвалил от борта мёртвого корабля и взял курс к «Герольду». Я, сидя на носу, так и вцепился глазами в заледеневшие окна кормовой каюты- там осталось моё богатство. Ах, если бы я догадался сразу залезть туда, то уже был бы не обычным матросом самого заурядного китобойного судна, а богатым человеком. Вернулся бы назад к себе в Бирменгем королём и никогда бы уже ломал бы себе горб на проклятой работе. Любовь красивых женщин, езда в каретах, роскошные апартаменты, а не прогорклый тулуп и заскорузлый багор в руках! А всё из-за этих пакостных трусов, будь прокляты их заячьи душонки. Они все здоровые парни не боялись меня только потому, что я был самым щуплым из всей команды, поэтому и подтрунивали надо мной как могли. А видел я, как побледнели лица у них там, на этом погибшем корабле!


                ХИГГИНС

В глубоком молчании поднялся я на борт «Герольда» и, отмахнувшись от расспросов напавших на меня товарищей, пошёл вниз и с досады зарылся лицом в одеяло на своём гамаке. Через некоторое время была моя очередь идти на вахту. Заняв своё место на баке, я из капюшона смотрел на «Октавиус», неподвижно стоящий неподалеку и словно дразнивший меня. Был полный штиль и он никуда не мог деваться от нас, так же как и мы не могли никуда уйти от него. Как близко было моё богатство, казалось что оно специально дожидается меня там. Вот оказаться бы сейчас возле того рыма, торчащего из-под снега на палубе «Октавиуса». Тогда бы я проник в каюту, а назад добрался бы на шлюпке- они там все на месте…
Остальные все очень недобро косились в сторону замёрзшего корабля, недовольно перешёптываясь- никому не нравилось это соседство и все скорее желали быть подальше от него. Так в мечтаниях, я простоял до самого вечера. Постепенно темнело и корпус «Октавиуса» уходил во тьму, на «Герольде» зажгли огни. Скоро меня сменили, и я спустился вниз как раз к ужину. На моё удивление в кубрике находился Арчибальд Скотт- видимо он сам только что зашёл туда и скорее всего его вызвала команда.
Простите нас, капитан- говорил Эдинсон: За наши слова на том корабле. Но это было очень страшно. Поверья, никогда не возникают на пустом месте. У вас тоже на берегу осталась жена и дети…
Он долго говорил ещё, и команда разноголосо поддакивала ему.
Да ладно- сказал в итоге Скотт: Что уж там. Я не буду в этот раз никого наказывать…
Спасибо, капитан! Мы с вами!- раздались голоса, а я с досады только плюнул. Олухи! Зато и вы никогда не узнаете, что осталось там! Ночью мне не спалось и я, приподнявшись из гамака, оглянулся. Кругом стояла мёртвая тишина- все, кто остался на борту «Герольда» спали. На столе при свете затемнённого фонаря Крис, Джек и Браун играли в кости. После посещения «Октавиуса» им явно было не до сна. Я тихонько пошёл к выходу из помещения.
Куда собрался, Хигги?- насмешливо спросил Крис.
По делам- ответил я: Помочь хочешь?
И не дожидаясь ответа поднялся по трапу наверх.
Ночь стояла чертовски морозная - усы и щетина у меня на щеках сразу обледенели и я поглубже надвинул капюшон. Корпус «Октавиуса» белел неподалёку из тьмы, четко выделяясь на фоне окруживших его льдов. Ветра не было- вокруг стоял мёртвый штиль. Глядя на покинутое судно, я полез во внутренний карман за трубкой, когда неожиданно наткнулся на какой-то твёрдый предмет. Яблоко! Как же я забыл про него. Вытащив плод, я принялся пристально рассматривать его. Вот оно- моё богатство, я вновь скривился от страшной досады, вновь сдавившей мне самое сердце и хотел было уже швырнуть яблоко за борт, но передумал. Тонкий аромат коснулся моего обоняния, и я судорожно сглотнул. Изголодавшийся по свежей зелени за несколько месяцев, я не мог отказать себе в этом и с хрустом впился зубами в плод. О, Боже Правый! Я никогда ещё не пробовал ничего более сладкого, сочного и ароматного и если мне кто-то стал бы рассказывать о том, что пробовал райские яблоки, то я бы смело обвинил его во лжи! Райское яблоко сейчас ел я сам и никто в мире не пробовал ещё такого. Должно быть сам ангел Господне послал мне его, принеся на этот погибший корабль. С сожалением я доел его, съев даже огрызок. Да, это стоило того. А что если это яблоко и погубило их всех…
Не успела у меня мелькнуть эта мысль, как я увидел совсем рядом с собой то, о чём мечтал с того момента, как мы вернулись с «Октавиуса». Кто-то забыл одеть на ялик чехол, и он теперь медленно наполнялся тихо падающим снегом. Не веря своим глазам, я подошёл ближе- очевидно смазывали блоки на рострах и забыли одеть его. Значит можно незаметно спустить ялик, я покрутил один из блоков- он вращался совершенно неслышно.
«Вот если бы ещё и весла были там!»- пронеслось у меня в голове, и я заглянул вовнутрь. Весла и в самом деле лежали под банками. Я посмотрел на шканцы- неподвижная фигура второго вахтенного стояла, повернувшись ко мне спиной- по всей видимости смотреть в сторону «Октавиуса» у него не было никакого желания. Я прикинул расстояние- его можно пройти за пять минут, а сильный мороз согнал всех с палубы вниз. Сейчас или никогда! Я мгновенно зацепил крюки талей к бортам ялика и взялся за ручку лебёдки…
Через минуту ялик уже тихонько стоял под самым бортом, я же расстелил чехол, придав ему очертания лодки, и аккуратно спрыгнул в ялик. Быстрым движением спустил вёсла на воду, и посмотрел на небо: как раз луна зашла за тучу и я, не скрипя уключинами и стараясь не плескать по воде, быстро погрёб к «Октавиусу».  Дыхание рвалось от напряжения из груди, руки трещали от натуги, но я всё грёб и грёб вперёд, изредка оглядываясь на цель. Луна вышла из-за облаков, ярко озарив всё вокруг. Проклятье! Сейчас всё видно будет как на ладони! Но в панике оглянувшись, я увидел покрытый трещинами, обледеневший борт « Октавиуса» почти совсем рядом с собой. Ещё несколько взмахов и зашёл в тень, отбрасываемую его носом, затем обошёл корабль с другой стороны и, подняв вёсла, прислушался. Кругом было тихо- ничто не предвещало ветра. Я кинул кошку, но она сорвалась с обледеневшего борта и с плеском, показавшимся мне грохотом ядра, упала в воду. Всё вокруг оборвалось у меня, но через несколько секунд, ругаясь сквозь зубы, я вытащил её из воды, промочив все рукавицы и повторил бросок. В этот раз мне удалось зацепиться за планширь…
Крадучись, я пополз в тени вдоль борта корабля, беспрестанно оглядываясь на сверкающий огнями «Герольд». Похоже, что моего отсутствия никто пока не заметил- вахтенный на шкафуте продолжал стоять столбом. Вряд ли Эдинсону или Скотту придёт в голову сейчас проверять команду поголовно. Во всяком случае время у меня ещё было…
Ага, вот он люк. Луна снова зашла за тучу и всё вокруг погрузилось во мрак, но снег довольно хорошо белел в темноте. Осторожно, стараясь не шуметь, я  с трудом приподнял тяжеленную крышку и проскользнув в щель, оказался внутри, в полной темноте. Чиркнув спичкой, я засветил фонарь, прихваченный с «Герольда» и оглянулся вокруг. Дорогу я запомнил хорошо и много времени, что бы пройти к каюте капитана мне не понадобиться. Главное, что бы не провалиться никуда- похоже, что здесь всё прогнило основательно. Судя по всему, совсем недолго судну оставалось ещё гулять по ветру,  по всем признакам оно должно было скоро затонуть. Пошарить бы ещё здесь не мешало, но ладно- бережёного бог бережёт. Мускул за мускулом я пошёл вперёд по коридору, пока мутный свет фонаря не выхватил из темноты белевшие доски двери капитанской каюты. Сердце стучало, казалось не только в груди, но отдавалось в круках и даже пятках, в ушах шумело, словно где-то поблизости тюкали кувалдой. Аккуратно я толкнул дверь и она с громовым в этой тишине скрежетом растворилась. Я, вздрогнув, остановился- ибо мне показалось, что этот скрип непременно должны были услышать на «Герольде». Но нет, вокруг снова настала мёртвая тишина арктической ночи.  Перешагнув через скорчившееся тело юнги, я, стараясь не глядеть вокруг, двинулся к капитанскому столу. Проклятый фонарь еле теплился, освещая вокруг небольшой кружок света.
Ричард Онилл по- прежнему сидел на своём месте и, выплыв из темноты, смотрел на меня провалами своих глаз.
Интересно- мелькнула в голове у меня мысль: Сколько же ему было лет?
Быстрым движением я протянул руку и наступив на что-то скользкое ногой, едва не рухнул навзничь. Я посмотрел вниз. Это была маленькая деревянная крышка от какой-то шкатулки, лежавшая вверх дном. На её внутренней стороне было поблёкшее изображение танцующей китаянки с веерами в руках…
Ногой я откинул дощечку в сторону и схватил наконец-то вожделенный предмет со стола. Диадема была золотая- теперь я разглядел это точно и бриллиант судя по всему был в ней самый настоящий.  Я не смог сдержать победоносной ухмылки и, быстро, не спуская с сидящего глаз, покинул каюту. Мышью проскочил к люку,  и вырвался наружу, на ходу пряча драгоценную вещь за пазуху. Склоняясь, побежал я к баку и только тут увидел, что до сих пор несу в руке горящий фонарь. Проклятье! Сняв рукавицу, я хотел погасить свечу, но сильно обжёгся о нагретый корпус. Громко взвыв от нестерпимой боли, я отчаянно замахал рукой в воздухе и с воем швырнул фонарь за борт. Продолжая стонать, я сунул руку в снег, и это ненадолго облегчило мои страдания. Через минуту я уже спустился в ялик, и быстро погрёб назад к «Герольду». Уже подходя к судну, я услышал на баке громкие крики. Кричал Снерт- по всей видимости он стоял тогда на вахте, кричало ещё несколько голосов. Среди них я узнал голос Скотта. Поняв, что все смотрели в другую сторону, я ловко подчалил и через минуту был уже на борту. На баке «Герольда» толпилась небольшая кучка народа, все возбужденно переговаривались и я услышал рыдания Снерта, сопровождаемые его сбивчивым голосом. Похоже он чего-то здорово напугался. Не теряя ни секунды, я поднял ялик и поставил его на место, после чего стал накрывать его тентом.
Ты чего тут делаешь, подлюга?! - раздался у меня за спиной хриплый голос Эденсона. Я похолодел.
Ялик хочешь на воду спустить?- с угрозой спросил он, делая шаг ко мне.
Нет, я просто увидел, что он не был накрыт и решил накрыть его- ответил я, продолжая работу: А ты помог лучше, чем грозить…
А, это Монтгомери забыл, растяпа- буркнул боцман: Это верно, за ним водиться. Уже второй раз. Ничего, я ему мозги вправлю…
К счастью он не заметил, что ялик был весь мокрый и уже начинал застывать и помог мне натянуть тент.
Чего там произошло?- спросил я: Чего Снерт шумит.
Чёртов корабль- буркнул боцман, оглянувшись на «Октавиус»: Так и стоит тут всю ночь вместе со своими мертвецами, будто привязался к нам. Говорил я Скотту, не бери ничего оттуда, так нет же, припёр бумаги эти. Вот так теперь и будет нас преследовать…
Я не торопясь подошёл к взволнованной толкучке на баке. Все они с напряжением смотрели в сторону неподвижного «Октавиуса».
Что там?- спросил я как ни в чём не бывало.
Мертвец вышел из каюты- сказал испуганно Даллас, один из самых молодых членов команды: Чёрный такой, и с фонарём в руках на бак пошёл. А потом исчез.
Свет в окнах мерцал- сказал шёпотом Кейн: Призраки там ходят…
Я проклянул себя за небрежность- они видели свет моего фонаря через стёкла, как я не догадался его затенить! Они видели меня, как я вышел из люка. Хорошо, что не узнали!
Собака там выла- прибавил Монтгомери: Так, что аж мурашки по спине пошли…
Тебя так обожгло- буркнул я про себя, но вздохнул с облегчением. Диадема приято холодила мне грудь.
Всю ночь эти суеверные болваны не могли сомкнуть глаз, всей толпой уставившись на призрачный  корабль. Я, естественно был в самой гуще событий, дабы окончательно отвести о себя все подозрения. Со Снертом произошла настоящая истерика, он плакал и кричал, трясясь как в лихорадке, и его пришлось увести в лазарет. Остальные крестились, переминаясь с ноги на ногу, и шептали про себя молитвы...
Под утро подул лёгкий ветерок и над палубой «Герольда» прошёл явный вздох облегчения. Поднять паруса!- приказал Скотт. С неимоверным облегчением мы все увидели как «Октавиус», тихонько поскрипывая промёрзшим рангоутом, медленно пришёл в движение  и постепенно стал уходить в предрассветную дымку. Вот корпус его уже превратился в бесформенное пятно, а потом и растаял вовсе, будто никогда и не было этого страшного обледеневшего призрака. Вскоре поднялось солнце и «Герольд», резко развернувшись, взял курс на Баффинову Землю…
За весь следующий день мы так и не смогли отыскать даже признака присутствия китов, что судя по всему весьма разозлило Арчибальда. Весь день он был не в духе и ходил мрачный по палубе, периодически обругивая всех, кого только не встречал по всей вероятности встреча с кораблём - призраком не прошла бесследной и для него. Джек – один из самых агрессивных людей на борту, в то же время отличавшийся необычайным суеверием, и готовый поверить в любую даже самую нелепую сказку, сразу же предрёк эту встречу нехорошим знамением, предвещающую скорую смерть. Он сделался необычайно тихим и, находясь на палубе то и дело пугливо косился на окружающие нас льды, словно ожидая судного дня. Впрочем, добрая половина команды была на все сто процентов согласна с ним, и никто уже ничего хорошего не ждал от этого плаванья. Лично мне было абсолютно наплевать на всех китов, взятых вместе- главное было, что бы эта лохань доставила меня в ближайший порт, где я сойду на берег. И как только я отойду от этого зловонного корыта не сто метров, то я уже буду не  помощник плотника Эмбрайнс Хиггинс… С моей ценностью я уже ощущал себя человеком совершенно другого сорта. Судя по всему, мы шли в Готхоб, где, в принципе можно было неплохо обосноваться на первое время и сбежать с первым же кораблём на материк…
Скоро начало смеркаться и еле видимые на  горизонте берега Гренландии исчезли в наступающих сумерках. Скотт приказал убрать брамселя и мы продолжали двигаться вперёд под марселями. Льдов вокруг становилось всё меньше и меньше- мы выбрались из ледяного скопления в Баффиновом море и осторожно продвигались обратно в море Девиса…
Поздно ночью я тихонько вышел из кубрика. В темноте уже не было желающих болтаться по палубе, и наконец-то я не украдкой, а хорошенько мог я достать свою драгоценность дабы хорошенько рассмотреть её, без боязни быть замеченным кем-либо. Ночью с востока поднялся не сильный, но пронизывающий насквозь ветер и на палубе не было видно никого, кроме вахтенных. Невидимый для них, я встал в тень бизань-мачты на шканцах, у самого борта, и, присев, развернул свою находку, засверкавшую в свете кормовых фонарей. Несколько минут я как очарованный смотрел на диадему. Да, к сожалению веса в ней было мало, но сама работа, а так же бриллиант, заключавшийся в ней ( а судя по всему он не был подделкой) стоили очень немалых денег. Аккуратненько завернув сокровище в тряпку, я только хотел было убирать его за пазуху. Но почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, выпрямился и оглянулся… Где я мог видеть раньше этого старого китайца в рваном  халате, с морщинистым, словно печёное яблоко лицом. Он стоял совсем недалеко, в тени грот мачты и пристально смотрел на меня. Несмотря на темноту, я ясно различил на его губах тонкую, слащавую улыбку...
В эту же секунду я увидел стремительно летящий на меня из темноты конец оборванного троса, на котором болтался вывороченный откуда-то блок. Я не успел увернуться и только мог поднять руки перед собой, закрывая лицо от удара. Толстая куртка спасла меня- удар я практически не почувствовал, но сила его подняла в воздух как котёнка. Перед глазами у меня мелькнул край фальшборта, и я почувствовал, как лечу вниз в темноту. Ударом меня выбросило за борт, и прежде чем успел испугаться, я с головой ушёл в чёрную воду. Миллиарды пузырей с шипением пошли от меня во все стороны, чёрная бездна была вокруг. Изо всех сил я толкнулся ногами, вынырнул на поверхность и сначала видел перед собой какие-то мутные блики, но когда тряхнул головой, и зрение прояснилось, то я чётко рассмотрел невдалеке огни удаляющегося «Герольда». Холод тысячами пальцев вцепился в меня, разбухшая куртка неимоверным грузом тащила вниз…
Стойте!- крикнул я, протягивая к уходящему судну руку- другой я продолжал стискивать своё богатство, но горло моё забило ледяным ветром. Я попытался скинуть проклятую куртку, промокшую и весившую целую тонну, но она словно прилипла ко мне, а корабль уходил всё дальше и дальше, и догнать его уже не было никакой возможности. В панике я оглянулся вокруг и, о радость, увидел недалеко от себя край небольшой плавучей льдины. Барахтаясь изо всех сил, я сумел кое-как поплыть к ней. Пальцы уже онемели, и я едва ощущал их, но  всё же сумел раскрыть нож и с размаху воткнул его в край льдины. Я подтянулся вверх, навалившись на нож всем телом, и сорвался- сапоги и одежда камнем тянули меня на дно. Предательская тряпка выскользнула у меня из руки и с тихим плеском исчезла в тёмной воде. Дико взвыв от потери, я снова воткнул нож и из последних сил, сумел наполовину вылезти из воды. Задыхаясь, рухнул грудью на лёд. Сейчас переведу дух и подтянусь повыше. Я всё ещё видел огни уходящего «Герольда»- он уже отошёл на тройку  кабельтовых. Через несколько минут они хватятся меня и повернут назад, будут искать. Надо подать им какой-нибудь знак…

                МИХЕЛЬ  БОЗЗЕ

Снежная буря, бушевавшая всю ночь, стихла часа три назад, однако сердитые, пенные  волны, с шумом и чавканьем перекатывались через чёрные скалы, набегали на обледеневшие берега.
Стало необычайно холодно- мороз нестерпимо кусал за щёки и борода с усами обледенели в миг. Над морем повисла густая морозная дымка и видимость катастрофически упала. Я искоса посмотрел на Отто Арвица, осторожно идущего чуть выше меня по обрывистому, покрытому снегом откосу и ежесекундно грозил сорваться и покатиться вниз, в ледяную воду, бушевавшую внизу. В надвинутом на голову капюшоне, с заледеневшим на груди орлом, сжимавшим свастику, он выглядел не подводником, а неуклюжей и глупой курицей. Честно говоря в ловкости хождения по скалам я мало в чём уступал ему- от длительного нахождения в узких, зловонных отсеках субмарины наша проворность сильно уменьшилась…. Прыгая через расщелины, то и дело поскальзываясь на наледях, мы продолжали идти вперёд. Чёрт его знает зачем нас с ним  понесло обследовать этот безжизненный клочок земли, по всей видимости не имеющий даже названия на картах или просто относящийся к группе  Фарерских островов. Вероятно виной всему было обычное природное любопытство- и я и Отто впервые находились в северных широтах и давно уже мечтали ознакомиться с ними вплотную хоть чуть-чуть. Лишь пару месяцев назад, во время всплытия на проветривание, мне удалось в первый раз в жизни наблюдать невиданное раньше зрелище- полярное сияние. Тогда вокруг стояла глухая ночь, немые льды и мёртвая тишина. Над недалёким горизонтом мерцала зелёная, словно фосфоресцирующая дымка, в которой время от время словно языки пламени вспыхивали красные всполохи. Всё это почему то напомнило мне громадный пожар, виденный мной в детстве в Бремене. Вся команда, в том числе и сам Цандер- уже опытный морской волк, выстроившись на верхней палубы, не обращая внимание на лютый, выедающий лицо, мороз, словно зачарованная смотрела на это воистину беззвучное и фантастическое зрелище...
Вчерашний шторм ставший для нас сначала спасителем, через несколько часов едва не превратился в палача. С самого начала этого похода нашу U- 311 преследовали одни неудачи: Первый же конвой, обнаруженный нами был благополучно упущен из-за ледовой обстановки. Во второй раз мы промахнулись прямо с двух шагов и нам пришлось срочно ретироваться от немедленно атаковавших нас кораблей сопровождения. Два назад возле Гренландии нас атаковал неожиданно появившийся из-за облаков английский самолёт- торпедоносец  В- 17, и только чудом нам удалось избежать гибели. Однако в свою очередь он не ушел от нас и буквально через минуту рухнул в море, подняв громадный столб воды, сопровождаемый всеобщим ликованием, громом прокатившегося по всем отсекам. Это был уже второй самолёт на нашем счету, однако более крупная удача до сих пор не улыбнулась нам с самого момента выхода из Киля. Мелкие неисправности на лодке возникали постоянно и капитан-лейтенант Цандер не купился на проклятья и брань. И вот вчера мы неожиданно прямо в открытом море натолкнулись на вынырнувший из проклятого тумана, висевшего над водой, британский эсминец. Лодка это время стояли в надводном положении, так как мы только что весьма неосмотрительно всплыли на проветривание. По всей вероятности они так же не ожидали этой встречи, так как открыли огонь несколько минут спустя после того как мы обнаружили их. Цандер скомандовал срочное погружение и мы успели уйти с линии  огня, однако они уже засекли нас и атаковали глубинными бомбами. Благодаря начавшемуся шторму, нам удалось уйти, но мы получили ряд повреждений- не особо сильных, дабы прервать поход, но среди них было повреждение перископа, который заклинило и мы никак не могли его поднять. Через некоторое время мы всплыли вновь , Шнайдер осмотрел поломку и объявил, что неисправность вполне реально устранить, так как от сотрясения порвало одну из трубок гидравлики, но для этого потребуется срочно найти укрытие, где возможно  было бы спокойно встать и отремонтироваться. Сохраняя надводное положение, мы двинулись к Гренландии. Но шторм с каждой минутой становился всё сильнее- нас швыряло из стороны в сторону и только невероятным усилием мы всё же сумели достичь группы маленьких островов, замеченных в пределах видимости. У одного из них была маленькая, но удобная для стоянки бухта, куда нам удалось войти не врезавшись в окружавшие её скалы. Пока Шнайдер со своими парнями занимался ремонтом, Иоахим разрешил остальной свободной команде сойти на берег- поразмяться, не удаляясь, однако, от места стоянки. Этим мы с Отто и решили воспользоваться, пока остальные кучковались на берегу возле лодки. Остров, судя по всему так же как и окружавшие его многочисленные собратья, был совершенно пустынным, не было не только птичьих гнёзд, но и вообще каких либо следов живых существ. Не считая, конечно дохлого тюленя, найденного нами в одной из расщелин, которого Отто рассматривал с величайшим интересом- в самом деле за свои девятнадцать лет он ещё ни разу не был дальше Мюнхена…
Скоро остров закончился и мы остановились на вершине небольшой скалы- вновь поднялся ветер и пелена тумана, придя в движение, начала тучами обволакивая нас.
Унылые места, чёрт их подери- сказал Отто, спустившись ко мне: И чего только человека понесло в эти широты…
Я ничего не ответил ему- эта война порядком надоела мне самому, и теперь я уже не имел первоначальной веры в мощность непобедимости Третьего Рейха, так же как не верил пылкой истерике речей Геббельса, да и самому фюреру пел Аллилуйю только вместе со всеми как молитву. Однако каждый упущенное нами англосаксонское корыто, равно как и корабли их союзников и прежде всего американские, вызывали во мне приступы лютой досады. Равно как и один вид советских кораблей, конвои которых мы пару раз видели на горизонте, однако по разным причинам не могли их атаковать. Цандер становился всё злее и раздражительнее- с каждой неудачей он скрежетал зубами от злости и, казалось, готов был душу дьяволу продать, лишь бы отправить на дно хоть «…самую гнилую посудину паршивых англосаксов. ». Похоже, что я сам заразился от него этой болезнью и мечтал о том дне, когда наконец, мы всадим пару торпед в брюхо какого- нибудь корабля, лучше всего пассажирского лайнера, дабы устроить полярным рыбам хорошенькую закуску из отборного английского мясца…
Не слишком ли мы отделились?- с тревогой спросил Отто: Иоахим с нас шкуру спустит!
Да- ответил я: Пора бы и назад. Погуляли и хватит…
Михель, смотри- Отто с неожиданным удивлением на лице протянул руку вниз: Видишь чёрное вот там. Что это?
Я посмотрел за его рукой, и в самом деле увидел совсем невдалеке какой- то небольшой предмет, торчащий из льда.
Железка какая-то- ответил я, прищурившись: Ржавая. А ну-ка…
Я аккуратно спустился вниз- благо до воды было не более метра и опустившись на колени, разгреб снег вокруг таинственного предмета. Это была рукоятка длинного ножа, воткнутого кем-то в лёд. Он пролежал, точнее простоял, здесь очень давно- деревянная рукоять почернела как уголь, вросшее в лёд лезвие насквозь изъедено ржавчиной. Я попытался вытащить его изо льда, но он переломился от лёгкого нажатия, и рукоять осталась у меня в руке. Это была кривая рукоятка, вырезанная из дерева, местами обколовшаяся и рассыпающаяся в руках. Однако не её поверхности ещё можно было различить какую- то старую надпись, сделанную по всей видимости калёным железом.
Эмбрайнс Хиггинс- с усилием прочитал я: 1772 год.  Сейчас 1944- почти сто семьдесят лет. Ничего себе возраст! Сохранилась ещё- вот чудо!
Саксонец- сквозь зубы процедил Отто: Скорее всего так назывался их корабль. Может он здесь разбился и тут есть золото?!
Янки скорее- ответил я: Больше похоже на них. Давненько он был тут в последний раз. Поищем золотишко-то, может и найдем лет через десять. А лучше Цандеру доложим, может организует поисковую партию… На вот, возьми себе лучше сувенирчик. Раритет, может выручишь за него где- ни будь…
С этими словами я протянул Отто обломанную рукоять. Он повертел её в руках и с размаху швырнул в воду: На чёрта она сдалась мне. Колбасу ею даже не порежешь…
Засмеявшись, я было повернулся, когда внимание моё привлёк ещё один странный предмет, лежавший в снегу совсем неподалёку от меня. Это была чёрная от времени дощечка. Заинтересованный, я подошёл поближе, и, нагнувшись поднял таинственный предмет. По всей видимости это когда-то была крышка от шкатулки или что-то в этом роде. На её поверхности ещё можно было различить очертания танцующей китаянки с веерами в руках. С усмешкой я протянул дощечку Отто и тот долго и пристально изучал её.
Девчонка понравилась?- со смехом спросил я.
Ничего- ответил тот: Неплохая...
Напоминает мне одну малолетнюю дурочку из Джакарты. Это было в сорок первом,тогда я был в другом экипаже, и мы стояли там на ремонте больше недели.В тот день мы: я, Карл и Дитрих зашли в один из местных кабаков. Как раз на тот момент там отдыхали наши японские союзники из тамошней жандармерии. Мы сели с ними играть в манджонг. И хотя это была их национальная игра, но мы разгромили их на голову. В качестве платы за проигрыш, они отдали нам эту соплюшку. Они хватали их там целыми десятками. Хорошенько мы с ней развлеклись, нечего сказать. Однако героин оказался сильной штукой- признаюсь честно, я перестарался. Во всяком случае девчонка не выдержала меня...
Я усмехнулся, вновь провернув в голове это событие, и только мотнул головой. Отто пожал плечами, и отбросив прочь деревяшку, вдруг замер, уставившись на что-то за моей спиной.
Смотри, Михель...- выдавил он из себя: Что это?!
Я обернулся, следуя за его взглядом, и увидел совсем неподалёку во льду какой-то тёмный шар, величиной с кулак.  Это ещё что такое?! Вытащив Люггер и, сняв его с предохранителя, я подошёл к нему и оглянулся. Кто мог оставить его здесь- вокруг не было никаких следов. Не мог же тот, кто обронил его тут, прилететь сюда по воздуху?! Это было потемневшее от времени бронзовое яблоко, пролежавшее здесь по всей видимости тоже очень давно...
Откуда оно тут- удивился Отто и, прежде чем я успел остановить его, нагнувшись, поднял яблоко из снега, очищая рукавицей: Не с самолёта же его скинули?
Я, поднявшись из снега, куда бросился, ожидая взрыва от мины- ловушки, дико озирался вокруг, но никаких следов присутствия кого-то не было вообще. Да и кому понадобиться ставить здесь, на пустынном острове мину. Гораздо проще было бы устроить снайперское гнездо, тогда мы бы уже оба были бы покойниками. Может кто-то из наших решил сыграть над нами шутку и кинул его с какой-нибудь возвышенности? Только вот кому понадобилось тратить столько труда, делая подобную безделушку?!
Смотри, Михель!- прошептал Отто и его глаза расширились вдвое: Оно совсем же свежее! Какой аромат от него! У-мм!
Теряясь в догадках, я взял у Отто таинственную находку и сам ощутил удивительный аромат, исходящий от него. Только что это был обычный кусок бронзы, но теперь он был сочным и живым, и был настолько свежим, будто его только что сорвали с ветви...
Взволнованный, надкусил я таинственный плод – он был чрезвычайно вкусный и сладкий. Я никогда не пробовал ничего подобного и протянул его Отто, но тот отрицательно замотал головой и даже отступил на шаг.
Брось его, Михель- сказал он: Может оно несвежее какое или ядовитое…
Не хочешь, как хочешь- ответил я: Зря. Свежатинки сколько ещё не попробуем.
А всё таки как же оно оказалось тут?- почесал отросшую щетину на подбородке Отто: Надо доложить об этом Цандеру. Подозрительно как-то. Поспешим-ка назад подобру- по здорову.
Да плевать мне на это- ответил я, чувствуя как сок, текший по моему подбородку, стремительно превращается в лёд и жадно пережёвывая  куски: Жаль одно оно тут…
А всё таки, может поищем ещё чего?- спросил Отто, оглядываясь вокруг и держа наготове пистолет.: Может и в самом деле тут золото?
Хорошо было бы если вблизи острова появился хоть какой транспорт- лучше британский.- буркнул в ответ я: Это было бы лучше любого золота… Да это сейчас самое большое моё желание- отправить его на дно!
Обратно я шёл следом за Отто, который не смотря на крепчавший мороз, откинул капюшон и тревожно осматривался вокруг. Я всё ещё ощущал во рту сладость яблока и сокрушался, что не догадался растянуть это удовольствие подольше.
Неожиданно Арвиц схватил меня за рукав и повалил на снег.
Идёт- прошептал он: Смотри- вот там! Видишь?!
Я аккуратно прополз вперед и в самом деле увидел сквозь серую дымку неясные очертания мачт и надстроек идущего в четверти мили от острова одиночного судна. Вытащив бинокль, я внимательно осмотрел противника- это был танкер и я даже сумел прочитать название на его борту « Sea kay».  Он быстро, но осторожно шел на запад, вероятно отбившись от основного конвоя-  несомненно, что другие суда были где-то совсем рядом, но из-за тумана их  не было видно. Это была несомненно удача, пока он будет обходить остров, есть все шансы успеть догнать его, прежде чем он успеет соединиться с основным костяком.
Хороша коровка- сказал я: Тонн с десяток будет, наверное, если не больше. Отбился, похоже. Ни, ничего- он уже фактически наш. Бежим!
Проваливаясь в снег, скользя по наледи, рискуя ежесекундно переломать себе ноги, мы во всю прыть понеслись к бухте. В боку от непривычного бега начало колоть, грудь разрывалась, не смотря на мороз, я весь взмок от пота. Отто, тяжело пыхтя сзади, безуспешно старался ни на миг не отставать от меня…
Я с невероятным облегчением увидел невдалеке возвышающуюся над скалами чёрную рубку U- 311 и силуэты наших парней, рассыпавшихся по берегу бухты. Чтобы добраться до них следовало преодолеть порядочный крюк по крутым, заснеженным скалам в обход небольшого замёрзшего проливчика, либо напрямую бежать по его льду. Я выбрал второй вариант и, скользя по обледеневшим камням, с хрустом прыгнул на лёд. Я слышал как за спиной Отто последовал моему примеру, и наддал ходу, по всей видимости хорошенько оторвавшись от него. Во всяком случае добежав уже практически до противоположного берега, сквозь шум в ушах и грохот собственного сердцебиения, я услышал сзади его далёкий, слабый крик. Остановившись, я обернулся и увидел его. Этот растяпа побежал слишком далеко от берега, по видимому пытавшись таким образом срезать путь и с со всего разгона влетел в невидимую под настом полынью. Теперь же метрах в трёхстах от меня, он, чётко видимый на фоне снега, дико размахивал руками, пытаясь вылезти на лёд и орал во всё горло, но ветер относил его крик в другую сторону. Идиот! Нашёл время! Я судорожно оглянулся- лодка была сразу за скалами, а
пока я бежал бы к нему, пока подполз бы к полынье, пока вытащил эту мокрую курицу обратно, пройдёт не менее получаса. За то время добыча будет уже далеко! И теперь мы упускали такой удачный момент из-за одного неуклюжего болвана. Я стоял, не зная, что предпринять, буквально разрываясь на части и с каким-то облегчением увидел как Отто в последний раз взмахнул руками и скрылся подо льдом. Тяжёлая одежда и мороз сделали своё дело быстро- недолго было суждено бороться ему за свою жизнь. Всё равно я вряд ли успел бы спасти его.Несколько секунд ещё я стоял, глядя на черневшую полынью, а потом стал быстро карабкаться вверх.
Боззе! Где тебя дьявол носил?!- заорал ещё издали обер-боцман: Шнейдер как полчаса уже закончил работы… Где Арвиц?!
…Танкер в полумиле от северной оконечности острова!- выпалил я, мгновенно перебив всё его красноречие: Британец. Похоже отбился от своих!
Подбежавший немедленно Цандер быстро расспросил меня. В двух словах я рассказал всё, что случилось с Отто, естественно промолчав о таинственном яблоке. Однако гибель Арвица уже мало интересовала Иоахима по сравнению с возможностью упустить добычу, и уже через секунду прозвучала команда: Боевая тревога! Все по местам!
«…Погружение на перископную глубину!».
Я занял своё место в первом отсеке возле торпедного аппарата №1.
С треском тали и звоном цепей длинное тело торпеды пошло в люк аппарата.
«…Gefechtststionen!»
По всем отсекам мгновенно наступила мёртвая тишина. Я затаил дыхание, прислушиваясь…
«Первый торпедный аппарат… товьсь…»
Через несколько секунд после залпа глухой грохот взрыва, содрогнувший лодку, возвестил о том, что попадание было произведено прямо в цель…
Через полчаса ко мне подошёл обер-лейтенант.
Михель Боззе! – сказал он: Вас вызывают к командиру…
Несколько озадаченный вернулся я в отсек и молча приступил к своим обязанностям. Цандер вынес мне благодарность за обнаружение противника и сказал, что я буду представлен к знаку отличия V- Boot- Krigsabzeirchen. Такая щедрость поразила меня, однако чувство радости быстро куда-то улетучилось уступив место какому-то тёмному разочарованию, которое не оставляло меня все последующие дни…
Двадцать второго апреля мы всплыли в двадцати милях от Исландии для проветривания. Но только я перелез через люк первого отсека, как по ушам ударил сигнал боевой тревоги.
"Срочное погружение! Все по местам!"- пришла команда с центрального поста.
Заняв своё место, я молниеносно начал откручивать вентиль. Но распахнув крышку торпедного аппарата, замер от неожиданности, не взирая даже на раздавшуюся за спиной брань боцмана... Из темноты люка на меня смотрело морщинистое, словно печёное яблоко лицо старого китайца. Старик в упор смотрел на меня, и на его губах застыла тонкая, слащавая улыбка...