Я с тобой

        Когда я слышу звук, хоть отдаленно напоминающий скрип двери купе поезда,  я всегда вспоминаю бесконечные бессонные ночи, проведенные в тусклом свете ночного света под размеренный, но нисколько не усыпляющий стук колес. Я вспоминаю, что на свете много людей, счастливых и несчастных по-своему, кто-то более, кто-то менее. И вот, я опять сажусь в поезд, надеясь на самое лучшее, надеясь на новые интересные знакомства и отдых от повседневности. Я не знаю, что и кто ждет меня в пути.

        Поезд уже тронулся, и в купе зашел высокий брюнет с ярко-синими глазами и чуть смуглой кожей. Он был великолепно сложен, и, вероятно, обладал голливудской улыбкой, но на лбу его уже пролегли две вертикальные морщинки, и вообще, вид у него был довольно угрюмый. Я даже не надеялась, что он со мной заговорит, и расстроилась, потому что путь был неблизкий и провести столько времени в тишине под взглядом этих мрачных глаз мне не хотелось.

        Мы молча сидели друг напротив друга и пили кофе.
- Вы когда-нибудь до этого бывали в Испании? – вдруг спросил он.
- Нет, - ответила я. – У меня отпуск. Давно хотела съездить в Испанию, и вот, наконец-то мне это удалось.
- Мы еще не приехали, - с усмешкой заметил он.
- Что верно, то верно, но что может этому помешать?
- Не знаю, конец света, например.
- Откуда такие мрачные мысли?
- Я пошутил.

           Нет, с чувством юмора у этого парня было плохо, хотя, вполне возможно, это было ему несвойственно. В конце концов, я не знала, отчего он был так грустен. Может, у него кто-то из родственников умер, может, еще что. И как только я начала вдаваться в размышления о судьбе этого человека, у меня возникло непреодолимое желание узнать правду.
- Ведь вы не немец? – спросила я.
- Да, как вы догадались?
- Не знаю, наверное, это моя интуиция проснулась.
- Я наполовину испанец. Мой тоец родом оттуда, а мать немка. Я полукровка, так сказать. Многие не любили меня за это.
- За то, что ты полукровка? Ой, я незаметно для себя перешла на «ты».
- Ничего страшного. Меня зовут Аксель Фернандес.
- Меня – Лиза Таубер. Ты тоже едешь отдыхать?
- Не знаю, как сказать. Наверное, я еду по делам.

  Мы замолчали, я достала книгу Ремарка и начала читать. Аксель сел рядом и посмотрел в книгу.
- Мой любимый роман Ремарка, - сказал он.
- Мой тоже.
- Я не люблю Германию.
- Почему?
- Потому что. Моя родина – Испания, я не чувствую себя немцем.
- Но ведь нельзя не любить страну только за это. Ведь там хорошо! Может, не всем, конечно, но все-таки, это не Россия. Там вобще бог знает что творится.
- Ты была в России?
- Пока нет. Моя мама говорит, что во мне течет капля русской крови. Наверное, поэтому я немного…ненормальная.
- Да нет, - возразил Аксель, - по-моему, ты вполне нормальная.
- Ты не можешь судить о человеке, проговорив с ним пять минут, - сказала я.
- Десять.
- Ну ладно, десять.
- Ты обо мне ничего не знаешь.
- Не мешай мне, я читаю.
- Хорошо, - сказал он и сел на свое место.

         За окном темнело, тем временем я дочитывала книгу.
- Ты перестанешь читать, или у тебя есть еще одна книга? – спросил Аксель.
- Да, у меня есть еще одна книга – ты, - ответила я.
- Хочешь, чтобы я рассказал, зачем еду в Мадрид?
- Да.      
- Мои родители развелись десять лет назад, после этого мой отец уехал на родину, и видел я его в последний  в позапрошлом году. Вчера он застрелился .
- Прости, - сказала я.

         Больше я ничего не могла сказать. Теперь мне стало ясно, откуда взялись морщины, угрюмое выражение лица, нежелание разговаривать. Еще одна жизнь пролетела у меня перед глазами, легким прикосновением заставила сжаться мое сердце. Мне стало жалко Акселя. Человек беспомощен перед смертью, и Аксель, молодой, сильный парень, ничего не мог сделать.
- Кроме своего отца, я никого больше не знал в Мадриде, - сказал он. – Я надеюсь, что успею на похороны.
- Я не знаю, что могу сказать тебе, как могу помочь.
- Мне не надо помогать, - огрызнулся он, отвернулся к окну и спустя пару минут сказал:
- Ты, наверное, хочешь спать, а я тебе мешаю…
- Нет, - ответила я, - я не сплю в поездах.
- Я тоже.
- Давай не спать вместе.
- Расскажи мне о себе, - попросил Аксель.
- Мне нечего, в общем-то, рассказывать. Ты лучше спи, у тебя впереди тяжелый день.

           Я подошла к нему, закрыла ладонью его глаза, поцеловала в лоб и отошла. Аксель спал. Но лицо его было по-прежнему печальным. Тогда я взяла его за руку и сидела с ним всю ночь, как с больным ребенком. Он и впрямь напоминал мне маленького мальчика, который нуждается в ласке и поддержке матери в трудную минуту. Когда Аксель проснулся утром, я отошла от него.
- Ты спала? – спросил он.
- Нет, я всю ночь пила кофе и играла в покер в соседнем купе.
- Мне приснился сон, будто я вернулся в детство, и мама поет мне колыбельную, под которую я засыпаю на ее руках, потом пришла какая-то женщина, взяла меня на руки и просидела со мной всю ночь, не сводя с меня глаз.
- А мне сны почти не снятся, - сказала я.
- Мы еще увидимся? – вдруг спросил он.
- Обязательно, но ты об этом не узнаешь, - я улыбнулась ему.
- Не понимаю.
- И не должен. В общем, считай, что я твой ангел. Да и в конце концов, у тебя жена, ребенок.
- Откуда ты знаешь?
- Заглянула в твой паспорт, пока ты спал… Шутка, я просто догадалась. У тебя на пальце обручальное кольцо.
- Понятно.

          В Мадриде было солнце. По крайней мере, на похоронах не будет так грустно, как бывает в дождливую погоду. Дождь  - это всегда отчаяние.
- До встречи, - сказала я Акселю, прощаясь с ним на перроне мадридского вокзала.
- До встречи, желаю приятно провести время, - сказал он и зашагал по направлению к автобусной остановке.

          В этот же день мы встретились на кладбище. Я подошла к нему, взяла за руку и поцеловала в щеку. Аксель с опаской оглянулся вокруг, но меня он не увидел.