и будь как будет...

                А.Б.


Доброе утро, мой город!

Давно не было такого: идти бесцельно по твоим улицам, прячась под ярким зонтом от привычного мелкого затяжного дождя. Идти, пытаясь снова - в который уже раз - понять, кто я, зачем я, кому я нужна. Глупо - в моём-то возрасте. Но как-то так получается: наступает время перемен, и казавшиеся ещё вчера правильными ответы требуют переосмысления.

Милый мой город! Я много говорила с тобой - и ты всегда был самым хорошим слушателем. Молчаливым, но умеющим выслушать и утешить. Не знаю, как у тебя это получалось... не знаю, как у тебя это получается... не знаю...

Девочка с Нарвской Заставы, я всегда любила больше всего центр. Узкие улицы от Фонтанки до Лиговки. Не Петроградка - мне там неуютно. Не Васька - туда, разве что, умирать... Мой город здесь: Загородный, Рубинштейна, Марата... Когда-то можно было гулять проходными дворами... Это было тогда, когда я была совсем юной. Когда я верила в сказки. Когда я верила в то, что буду счастлива...

Знаешь, милый мой друг, иногда мне казалось, что я счастлива. Счастлива безгранично. И всякий раз счастье было недолгим - и, Боже мой, каким жестоким было каждый раз похмелье! И я снова и снова бежала к тебе: беззвучно плакать, смешивая слёзы и капли дождя. С каждым разом слёз становилось всё меньше, а дождя всё больше. И вот настал день, когда я пришла к тебе и поняла, что по щекам моим катятся только капли... И тогда я поняла, что я умерла.

Ведь ты же знаешь, что это значит: умереть?! Не совсем умереть, когда твоё тело просто исчезает из этого мира - а умереть душою... Внешне, наверное, всё в порядке: есть тело, оно живёт, оно совершает привычные движения, оно такое же, как всегда... Нет, почти такое же: ещё недавно внутри него было живое существо, а теперь там - пустота... Не сверкают огоньки в глазах, потускневшие волосы кое-как подколоты - лишь бы не мешали, - и, в принципе, всё равно, что надето, всё равно, как ты выглядишь... тебя нет, тебя просто нет! Вот только есть разница: тебя, мой милый друг, лечили многие. Они приезжали с разных уголков мира, чтобы уничтожить последствия смерти и вернуть тебе жизнь. И сейчас твои дворцы и храмы сверкают ничуть не менее, чем это было до смерти. И на твоих улицах бурлит жизнь - другая, непривычная, не такая, как раньше. Жизнь. Мне же надо было самой: понять, ужаснуться, воскреснуть. Что из этого самое сложное? Наверное, понять. Видишь ли, умирала я постепенно: долго, многие месяцы, даже не так - многие годы. И с каждым днём это становилось всё привычнее: быть не живой. Это как наступление алкоголизма: сначала ты выпиваешь время от времени в хорошей компании, потом - начинаешь искать такие компании, потом покупаешь себе бутылку пива или банку джина, идя по улице - просто так, потому что захотелось... а потом понимаешь, что жить трезвым не хочется. И хорошо, если во сне придёт к тебе не белая лошадь, которая гонит, а злой карлик, бросит в тебя большим камнем, попадёт ровно по темечку и тем самым даст установку: не пей, скотина! Хватит! Ты свою цистерну выпил! А если не придёт? И сам ты не поймёшь, что гибнешь? Да, милый, ты знаешь таких: пройти, например, возле метро напротив жёлтого собора с тёмными куполами, их там много. Вот так же почти умирала я: один неверный шаг - и вместо милой девочки появилась женщина с жестокими глазами. Знаешь, вчера в разговоре вдруг вспомнилось: был момент, когда фотограф, делавшая мои фото на паспорт, попросила чуть в сторону отвести взгляд. Она посмотрела в мои глаза и ей стало страшно. Она увидела смерть...

Очень сложно было осознать всё это: мёртвому жить проще. Это сложно понять, но это так. Когда тебя нет - ничего не трогает. Появляются какие-то люди, исчезают, ты с ними спишь или просто пьёшь водку, ты с ними пытаешься жить, ты с ними расстаёшься - всё без эмоций. Так просто, так спокойно, так хорошо... Но вдруг - какой-то звонок из прошлой жизни. Из той жизни, где ты танцевала на пустой мостовой и писала стихи при свете свечи - и ты понимаешь, что так больше нельзя. Так больше нельзя! Так_больше_нельзя!!! А паутина давно стянулась, а в жизни уже нет ничего интересного, а иначе ты уже не умеешь, а иначе - это как??? Стихи не ложатся ни к уму, ни к сердцу. "Но ночная фиалка цветёт/И лиловый цветок её светел..." Да и пусть себе цветёт, мало, что ли, их - этих фиалок? Тот лиловый мир символов - уже давно не твой мир. Музыка, которая радовала тогда, перестала вызывать эмоции: в твоей жизни теперь другие ритмы. Вместо книг, которые были всю жизнь твоими лучшими друзьями - в лучшем случае "бульварное чтиво". В худшем - кипы сканвордов. Суррогат вместо жизни. Но нет: тебе тепло и уютно в этом тепле. И ты говоришь себе: ерунда это всё, кто сказал, что надо жить так, как это было в юности? Юность ушла, я стала взрослой тётенькой ("мёртвой тётенькой", - подсказывает внутренний голос, но ты его отгоняешь: "Нишкни!"), мне уже по возрасту положено носить миди, слушать попсу и читать "дамские романы". Но зёрнышко уже упало, оно прорастает, и сначала становится скучно пить водку, потом - читать "дамские романы", но ты ещё сопротивляешься: каждый рывок из смерти в жизнь болезненный. Слишком болезненный. И воскрешение выглядит так: рывок! - чуть назад, зализать раны, новый рывок!! - опять назад, опять приводить себя в чувства, опять рывок!!! - и снова от боли отползаешь обратно в тень... Знаешь, это очень хорошо, когда в этих рывках тебя кто-то поддержит. Но если такого человека не нашлось - не надо отчаиваться: он будет. И, быть может, не один. Мои появились примерно на пятом-шестом. И с каждым разом их становится всё больше. Забавно: некоторые просто возвращаются из далёкого прошлого. И ты задаёшь себе вопрос: что же я не кричала от боли раньше?! Зачем я прятала свои эмоции за маской безразличия тогда, когда ещё была жива? Быть может, если бы не побоялась просить помощи тогда - не пришлось бы сейчас так мучиться? Но что было - то было, и теперь путь один: если хочешь жить - воскресни!

И я иду по твоим улицам. Иду я, и идёт дождь... Ему немного проще: он может зайти туда, куда нет доступа мне. Я теперь не могу войти в "толстовский" двор и посидеть там на ступеньках крылечка, любуясь арками и фонарями. Я теперь не могу пройти оттуда дворами и проходными парадняками до улицы Ломоносова - а раньше это был один из самых любимых маршрутов. Я даже не в каждую арку теперь могу спрятаться от дождя... Ты так изменился, старый друг мой! Ещё сохранилось воспетое мною кафе на площади Труда, но уже исчезли многие другие, сменившись новыми. Ты выглядываешь из-за гламурного глянца, которым увешали тебя те, кто не понимает твоей души - но я-то вижу твой, такой знакомый, взгляд! И мне становится легко и спокойно - как (подумать страшно!) тридцать лет назад, когда я только начинала с тобой знакомиться всерьёз. Мне становится легко на душе: у меня есть ты. А значит, всё будет хорошо. Нет: всё будет как попало...