Глава восьмая. Об ответственности специалистов

X: Вы как-то упомянули о том, что нашей теме нужно уделять больше внимания в СМИ. Насколько при этом она будет правильно освещена, если можно так выразиться?
СП: У нас многим темам надо ставить гриф «необходимость повышенной ответственности».
Однажды во всем известной программе, гордо именуемой «информационно-аналитическая», был показан сюжет на тему, как нездорово наше общество, и как важно вовремя обращаться к соответствующим специалистам. Сразу после короткого интервью с девушкой, которую по причине послеродовой депрессии бросил муж, показали человека, выбросившего из окна бытовую технику на головы ничего не подозревающих граждан. И замелькали картинки массовых беспорядков на улицах города. Хочется спросить: насколько много людей обратятся к психотерапевту после просмотра такой новости? Среди нуждающихся в помощи, все-таки, не такое большое количество доведенных до стадии «а не выбросить ли мне холодильник из окна – вдруг полегчает». Уверена, что те, кто колеблются – пойти к специалисту или продолжать справляться самостоятельно – после просмотра репортажа выберут второе.
Кто был целевой аудиторией по мнению авторов сюжета? Зачинщики массовых беспорядков, согласно кивнувшие головой на «вам надо лечиться»?

X: Телевидение в большей степени ориентируется на рейтинги: сюжеты должны быть захватывающими, чтобы их хотелось смотреть. Цель "сделать мир лучше" при освещении новостей, к сожалению, не ставится. На каждую тему выделяется ограниченное количество времени. Может правильнее размещать и искать соответствующую информацию в интернете?
СП: Текст без визуального и звукового ряда воспринимается сложнее, точнее сказать – буквальнее. Тем более мы сейчас обсуждаем информацию навязанную, а не ту, которую ищем по собственной инициативе. Ведь мы не всегда знаем заранее, что нам покажут в новостях.
Что касается интернета, то здесь есть свои подводные камни. Вы замечали, как строится диалог между людьми, пребывающими в нервном состоянии?
- Я вчера каталась на лошади - она была такая красивая, вся в яблоках!
- Терпеть не могу яблоки, предпочитаю груши! Да и вообще, с чего вы решили, что яблоко – красивый фрукт?
Конечно, для получения ответов на свои вопросы не обязательно являться активным участником форумов - можно искать информацию аналитического характера в соответствующих публицистических материалах.

X: Мне кажется, нас замучили фразой «по мнению психологов». Людям уже скучно читать и слушать совершенно очевидные вещи.
СП: Это напрямую связано с вашим вопросом о правильности преподнесения информации. Да, слышать совершенно очевидные вещи – довольно утомительно. Но у нас у всех разные представления об очевидности. И сразу скажу, что нет прямой связи между интеллектом и понятии о банальном.
«Продвинутому» в сфере психологии, возможно, будут не интересны высокие уровни абстракции, так как он и сам в состоянии их построить. И наоборот: тому, кто темой интересуется только с целью поделиться собственным опытом, пусть и небольшим, «разжевывание» может показаться утомительным – такой человек может гордиться своей способностью систематизировать.
Есть интересный пример: обсуждение на одном из форумов темы "сопротивление".

X: Которое оказывает каждый пришедший к психологу?
СП: Да, мы все не один раз слышали об очевидности того факта, что любой клиент психолога оказывает сопротивление предложению изменить свое поведение, которое и стало причиной проблем.
Но. Одно дело, когда мы говорим о человеке, резко реагирующим на попытки специалиста указать на несоответствие поведения желаемым целям. И совсем другое, когда речь идет о потенциальном пациенте психотерапевта, который находится в настолько нехорошем состоянии, что может только плакать и соглашаться со всем, что ему говорят. И это в лучшем случае!
Возможно, что его «сопротивление» будет заключаться в нежелании и страхе оказывать сопротивление чему-либо или кому-либо в реальной жизни. Но абстрактное рассуждение об этом – чем поможет? Прочтет он об этой теории, согласиться с ней, как соглашается с любой «трезвой мыслью», станет вести себя еще смиреннее, еще внимательнее относиться к близким - и что дальше? Нервный срыв?
Другое дело, если ему зададут несколько наводящих вопросов, при ответе на которые станет понятно: в данном случае нужна не помощь психолога, а длительное лечение - в чем нет ничего постыдного.
Кстати, у некоторых методологических школ не существует понятия «сопротивление лечению» в классическом понимании - возможно, и по этой причине.
Но здесь вопрос в личной ответственности за свои слова того, кто произносит их с акцентом «уж я-то знаю абсолютно точно». Не все мы знаем, так как не везде были. Мир огромен.

X: Но вы сейчас говорили о той самой ответственности, точнее безответственности, когда у людей, интересующихся психологией, или даже самих психологов просто нет соответствующего образования - в частности, медицинского.
СП: Да, возможно - хотя это тоже не однозначный вопрос - не каждому обязательно иметь собственный опыт проживания ситуации. Достаточно предполагать, что у кого-то он может быть противоположным. Иногда такому пониманию способствует получение всестороннего образования или изначально высокий от природы интеллект.

X: Вы говорили о «некоторых методологических школах» - поясните.
СП: У каждого направления в психотерапии свои методы: как оценки ситуации, так и оказания помощи. Но! Очень важно понимать, что они появились, в том числе, и из-за несовершенства, то есть неприменимости к определенным ситуациям других методов и подходов.
Раз уж мы взяли тему сопротивления, то легче будет продолжать объяснять на ее примере.
Не всегда проблема клиента-пациента заключается в том, что он выбрал неправильную линию поведения. Иногда она всего лишь в том, что он сам так до конца и не может поверить, что она правильная. Мешают стереотипы: навязанное обществом мнение о плохом и хорошем, навязанное психологами - о правильном и неправильном, страх пойти против авторитетов.
Остановимся на последнем.
Возьмем взрослого юношу, сопротивляющегося материнскому давлению. Предположим, он пытается защитить свои границы: «я мужчина, и сам принимаю решения». Но сразу после такой попытки или даже в моменте начинает испытывать чувство вины. Ведь обидеть маму, которая не только родила и воспитала, но еще и женщина, беззащитная перед мужской силой, – это «плохо».
Испытывая чувство вины, он начинает защищать свои границы все более болезненными способами.
Так вот, профессиональный терапевт даст возможность посмотреть на происходящее под другим углом.
И как только юноша избавиться от чувства «я не имею права», он будет защищать свои границы не так нервно или агрессивно. То есть его поведение не изменится с содержательной точки зрения - поменяется отношение к себе, а за ним, автоматически, форма проявления себя во внешнем мире.
Но к каждому такому юноше нужно искать «свой» подход.
Кому-то будет достаточно объяснить, что между чувствами вины и обиды всегда есть связь, и если ее найти – ситуацию можно исправить.
А кому-то даже полнейшее понимание происходящего не поможет вести себя по-другому. Потребуются манипуляции над сознанием, которые, в свою очередь, могут оказаться слишком жестокими. Например, если психотерапевт начнет играть роль мамы, чтобы научить «грамотному» сопротивлению, то юноша может еще больше замкнуться в себе.
Но из описанного примера видно: термин "сопротивление" лучше не употреблять. Методологическая абстракция, что в данном случае под оказанием сопротивления лечению имеется в виду сопротивление внушению мысли, что оказывать сопротивление маме совершенно естественно, а потому не надо испытывать за это вину - это перебор для мозга, знаете ли.

X: В этом случае, с юношей, речь о той же несвоевременности проведения упомянутых вами манипуляций?
СП: Возможно. Но необходимо сделать акцент на ответственности перед тем, кто тебе доверяет. Ответственность предполагает интерес к судьбе, затронутой манипуляцией. И если специалист видит, что состояние клиента не меняется, ему, и вроде это очевидно, следует предложить обратиться к другому специалисту - возможно, представляющему другую методологическую школу. Просто предусмотрев вариант, что его клиент может быть очень преданным человеком. А преданный человек будет неосознанно уверен в своей вине за то, что ему не стало лучше. Он при этом может как молчать, так и обвинять специалиста, пусть даже публично, но никогда не простит себя. История с мамой повторится. Только надежд на изменение станет меньше.

X: Очень мрачно.
СП: Боюсь, что это не гипербола. В жизни такие ситуации размыты во времени, и у них много сопутствующих факторов. И, тем не менее, они имеют место быть: врачи, не только психологи, отпускают пациентов в состоянии не лучшем, чем приняли. Пациенты молчат и никуда больше не обращаются.
Это уважительная причина, чтобы психотерапевты, поклонники разных школ, знакомили своих пациентов с информацией, даже если она чужда лично им. А все мы, специалисты в области помощи людям, больше времени уделяли уникальности человеческой личности и истории.

X: А если человеку действительно нельзя помочь. Так бывает?
СП: Не вообще нельзя, а проблематично в данный момент времени. Так случается, когда окружение страдающего не желает расставаться со своими невротическими установками, когда пациент продолжает оставаться в травматичной обстановке. Сложно обсуждать это, к примеру, с воинствующими атеистам-экзистенциалистами, но не все зависит от человека.

X: Мне кажется, если нести эту идею в люди, может быть много вреда. Отчаяние может захватить того, кто скажет себе: мне просто нельзя помочь.
СП: Вы правы. Здесь важно правильно расставить акценты. Не "мне нельзя помочь". А "в том, что мне больно, нет моей вины. На изменение ситуации требуется время!".