Все, что невозможно сказать...

Письмо двенадцатое.

Мама, что-то во мне сломалось совсем... Я не могу. Не могу! Не могу! Разреши мне убежать, убежать от людей. Почему человек - такая бесчеловечная сволочь? Мне хочется расстрелять всех. Всех. Я ненавижу этот долбанный мир! Мне надоело смотреть на живых мертвецов и задаваться вопросом: "Почему я не имею права убивать?" И я стала такой же: мне не хочется разговаривать, слушать. Я такая тварь, как и многие другие.

Мама, я привыкла к сигарете. Да, теперь НЕ курить - трудно...

А мать Ромы уже потеряла своего ребенка. Ее сын ищет родную душу во мне, а я просто помогаю ему обретать ЖИЗНЬ. Да, это получается неадекватно. Вчера я забралась на край крыши и танцевала, а Рома кричал: "Слезь, дура!" Но теперь он хотя бы понимает, что такое маленькая доля СВОБОДЫ.

Он хочет из Полысаево добраться до Новосибирска, а я предложила ему сделать это пешком.

Мама, сколько раз я была на грани разрывания своих чувств к тебе. Прости меня, мама, - разорвала... Я потерялась - не найти. Я сама себя найти не могу. Но теперь я СВОБОДНА!

Ты говоришь, чтоб я тебе рассказывала о своих проблемах. Мама, тогда я этого не могла, а сейчас - не стану. Я умерла и больше решать тебе их не надо. Я - мертвая и не притворяюсь живой, как делают другие. И меня никто поэтому не видит. Господь, видимо, меня любит.

Я люблю тебя, но эта любовь оставалась во мне и в этой бумаге, пока смерть не забрала меня к себе в гости, сделав своей сожительницей. И узнала ты о ней после. Так и должно быть, мама.

Спи спокойно, я с тобой...