Николай Шевченко

 Николай Андреевич Шевченко работал в рубцовском паровозном депо помощником машиниста, активно участвовал в жизни коллектива, был членом профкома,  выступал на сцене, играл в футбол.
О нём писали газеты тридцать восьмого года:
«Геройский подвиг комсомольца Шевченко».
Его бригада вела поезд в сторону Семипалатинска, в то время шла борьба за скорость, поэтому паровоз должен работать как часы. Задача кочегара следить за уровнем воды . Николай Шевченко и был тем кочегаром, который обнаружил, что в котле нет воды. Доложил об этом машинисту: «В тендере воды нет». Машинист посмотрел: есть пока ещё, в водомерном стекле показывает, что есть вода . У паровоза сзади прицеплена цистерна с водой. Николай побежал туда, заглянул в цистерну, а там нужно клапан открыть, чтобы в котёл вода поступала, клапан тот оборвался. Шевченко доложил машинисту. Машинист беспокоится, уже потёки пошли по стенкам котла, т.к. он без воды вот-вот раскалится и  треснет от нагрева, а в сталинские времена за порчу котла – расстрел.
Стоял декабрь месяц. Было холодно. Николай разделся, четыре раза нырял в цистерну, пока клапан не открыл. Даже ногти на руках все оборвались до крови. Вода пошла. Машинист обрадовался и говорит: «Всё. Дело сделано.» Достал шкалик. Николай выпил спирта, согрелся. Поехали дольше.
Этот поступок его прославил. Газеты тех времён пестрили заголовками: «Геройский подвиг комсомольца  Шевченко», «Человек несгибаемой воли», и т. п. Позже с Николаем Шевченко случилась очень неприятная история, которая круто изменила его жизнь. На него написали донос.
Коля Шевченко был членом профкома железнодорожного депо.
Председатель профкома был нечестный человек, вёл фиктивные ведомости ,воровал из профсоюзной кассы. А Коля горячий был  и покритиковал его на заседании профкома (не держать же в себе). Председатель профкома злобу затаил и подговорил женщину, присутствовавшую при этом, написать на Колю донос, сулил, что ей будет квартира и прочие блага. « Видишь, как он меня оскорбляет, ты напиши,»-     продиктовал, как написать донос в ГУБЧЕКа.  К тому же в тридцатых годах была статья «за недоносительство». Допустим, сидели в кампании несколько человек, кто-нибудь анекдот политический рассказал.  Кто слышал, обязан донести. Не донесли, всех – в тюрьму. Написала эта женщина кляузу: «Шевченко подрывает устои профсоюзного комитета, оклеветал честного председателя профкома и т. п.»
Не успел Николай Шевченко вернуться из поездки и поставить паровоз на промывку, как его арестовали. Отвезли в Семипалатинск, в тюрьму.
Холодно . Воздух сырой. Одинокая лампочка горит. Вызывает его в три часа ночи на допрос капитан: «Что ж ты , гражданин , натворил?» Коля только хотел подняться в ответ и доказать что-то, как его грубо оборвали: «Сидеть.»
Начальник НКВД Ухватов отправил Колю в Магадан на пятнадцать лет, в открытый забой.
После развенчания культа личности Сталина решением военной комиссии Николай Шевченко был реабилитирован, восстановлен в правах, ему вернули трудовой стаж, он продолжал работать в депо, но уже не машинистом, а нормировщиком. В Алма-Ате ему довелось встретиться с женщиной, оклеветавшей его, которая проливала горючие слёзы, каялась в своём поступке, просила прощения.  Во время реабилитации, следователь, изучавший дело, поинтересовался: «Как же  Вы, политработник, не смогли ничего сказать в своё оправдание, доказать свою правоту?» На что Николай Шевченко ответил: « Сейчас мы с вами разговариваем, между нами пачка «Казбека» лежит, а тогда на этом месте наган лежал».