Свобода

По утрам, надев часы,
Не забудьте про трусы.
Андрей Вознесенский

Шесть утра.
В настежь распахнутое окно врывается горький осенний ветер — запахи дыма, прелых листьев, дождя, навоза. В бело-голубом свете уличного фонаря серебрится кронштейн дюраля, воткнутый в красный столетний кирпич корпуса. Переливаются оттенками от алого до цыплячье-желтого рассыпанным и забытым пазлом листья клена по аквамариновой зелени коротко, словно новобранец, стриженного газона. Белый, покрытый известкой поребрик прочертил, настаивая на Лобачевском, линию, разделяющую живопись импрессионизма на полотне газона и темные, тициановские тона асфальта, подсвеченные голубыми мазками луж, в которых опрокинуты освещенные окна здания напротив. За ним — перламутровая полоска зари, а дальше, кажется, рукой можно достать, если бы не решетка на окне, — мрак ночи, в нем спрятанная от нас свобода. Я дышу ее воздухом каждое утро.
Часто мне кажется, что эти деревья за бетонными плитами забора с колючей проволокой поверху — декорации. Что нет никого снаружи. Мир исчез, погиб в катаклизме или кончается прямо у ворот проходной. Что мы — это ковчег спасшихся от катастрофы, не самых лучших представителей человечества, но единственно выживших и дрейфующих в Мировом потопе в ожидании, пока Господь смилостивится и откроет чистую, умытую от грехов и ненависти, отчаяния и страха, ужаса и жестокости землю. Схлынет вода, обнажит твердь, и мы, очищенные страданием и неизбывным ужасом собственного существования, робко, еще не веря до конца в свое освобождение, пробуя ногами слегка слякотную глину, сойдем с ковчега на райскую Землю.
Планету добра, радости и счастья.
Так оно и будет.