Старый Опель

Если сказать, молодость театра, знакомое движение плечами, вполне нормально.
А молодость музея, небольшая натяжка, но можно примириться. А если молодость стола, ни в какие рамки, у предмета, лишенного чувств, какая может быть молодость, вернее, жизнь. Лишен, говорите, сейчас исправим. И вот уже стол пускается в пляс, его деревянная башка начинает измышлять что-то такое! Что зрители хватаются за головы, уже не деревянные. Но лучше остановиться, далеко ведь можно зайти, вслед за столом. Можете представить человека следующего за таким столом? напрасно, его учение перевернуло весь мир. Ну, если не весь, то одну шестую точно.
На самом деле это была пьеса, = художественное произведение,
это его законы позволяют столам плясать, людям подавать полотенца этим столам, и помогать им, когда они отправляются (поднимаются) на пятый этаж. В те времена небоскребы еще не вошли в моду. Что же случилось 150 лет тому назад, некий автор решил написать сценарий. Решил, взялся за работу, горячо. Неожиданно получилась пьеса, неожиданно для его друзей. А сам он? был уверен, до конца своих дней, это сценарий, переубедить его не удалось, он не из тех, кто уступает, ему должны уступать. Поверили многие, но далеко не все. Точнее, немногие. Еще точнее, несколько человек,
их хватило?
Как раз на то, чтобы превратить незаконченную пьесу в сценарий, вышло?
В этой кучке людей нашелся постановщик, вот он и стал автором новой пьесы. Одна пьеса перешла в другую пьесу, а сценарий как был, так и остался, в мечтах? Случись такое, родился бы самый страшный сценарий. Не будем ходить по кругу, сам автор был уверен, он движется по спирали. Впрочем, доказывал он, так двигаются все. Тогда зачем звать? Он решил делать это сознательно, по решению своей свободной воли. Прочие? продолжали упорствовать, останемся несознательными. Могли бы сказать, умрем такими. Но вот к этому прочие были не готовы. Ему хотелось идти быстрее всех, для этого надо встать впереди всех. На самом деле, хотел быть впереди всех, но вот идти быстрее всех, не получалось. Вся жизнь, рывок, отбой, и опять рывок, и опять отбой, вырваться не удалось.

Давайте вернем старый сценарий туда, где ему приготовлено почетное место, в музей.
И займемся молодостью театра. А как выглядит молодость, просто молодость. Нева, Невский, ходим по Невскому, куртки нараспашку, пусть все видят, тепло. На улице, между прочим, февраль, не присесть ли на скамеечку. Скамеечка в саду, приятно посидеть, заодно можно принять валидол, отпустило. Стоит ли редактировать сценарий, заново? Не лучше ли вырвать кусок, есть там отличные куски, без этих пляшущих столов, без портных, потерявших свои ножницы. Надо будет взять ножницы, вырезать. Вот такой кусок отредактировать, выйдет что-то наподобие «Зари». Рано или поздно, заря взойдет. Или «Прометея», ждать зарю не требуется, можно самим разжечь небольшой костер. Ну да, говорили искра, но это так говорится, увы, костер действительно оказался небольшим, затоптали. Еще одна пьеса, кстати, вполне завершенная. И та же история, пьесу начали превращать в сценарий. Тоже вырвали кусок, переписали, получилось нечто напоминающее – «Они бились за честь Конституции». Кто-то догадался добавить, часть первая.
И все-таки тепло, снова бродим по Невскому.

О чем я, можно вернуть сценарий, а можно, как говаривал известный персонаж,
чудака на букву М... На дворе 69-й, двенадцать лет, жизнь изменилась, вернется, никого не напугает. Узнает ли его кто-нибудь, не только жизнь изменилась, сам чудак тоже, понятно, я о внешности. Впрочем, это слухи, рядом слуги, все почему-то в одинаковых пальто. Дальше, надо побриться или вымыть голову. В итоге? Поменял ленту в машинке, меняй – не меняй, старье лучше не станет. Но это я так. Ведь было время, были имена. Вырванный кусок постепенно превращается, конечно, вы угадали, в пьесу. «Последний год», это один вариант. «Последнее приключение», альтернативный вариант, какой пройдет, угадать не сможете даже вы, мой друг. Верно, есть и третий вариант, там я пытаюсь обыграть старый мотив, мы идем, взявшись за руки, тесной кучкой. Точно не пройдет, зачем писать, не идти же тесной кучкой.
О чем это я?
Гостиница, вернее, номер в гостинице, сосед в ярости, пьет и бушует. Вернее, пил и бушевал, когда отпустило, уселся писать письмо. Что же случилось сто пятьдесят лет тому назад? то же самое случилось через сто лет, сначала написал лишнего, потом выпил лишнего, потом наговорил лишнего.
Следующая запись? Через неделю.