Свеча

Она была куплена в Мцхете, в церкви X века - Самтауро в четверг «Страстной недели» - день, в который более двух тысячи лет назад в Иерусалиме Понтий Пилат судил Иисуса Христа.
В церковь и из неё идут со свечами люди.
Свечи разной толщины. Самые тонкие – толщиной с гвоздь - «сотку».
Продаются снаружи и внутри церкви. Те, что продаются внутри, более жёлтые. Мой спутник посоветовал покупать внутри – так и доход идёт непосредственно церкви, и свечи более качественные. 
Сам он купил тоненькие. Походил, походил и, перекрестившись, зажёг и поставил в чашу с песочком под чьим-то ликом.
Я купил намного боле толстую свечу, которую мне, как и другим, завернули в вощёную бумагу. Но молиться и зажигать не стал, а бродил, демонстрируя причастность.
Это восковые свечи, о которых я читал, но никогда не видел. Когда их во множестве зажигают, в церкви не задыхаешься от канцерогенов, как при горении парафиновых.
На ощупь свеча напоминают мне кожу следящей за собой, чистой, ухоженной, ароматной, зовущей женщины и вызывают желание не выпускать её из рук.               
Выйдя из Самтауро, мы направились в овеянный великой историей и легендами собор Светицховели, который находится в другой стороне Мцхеты. 
Нас там ожидал не один сюрприз.
В соборе молился сам патриарх Грузии и, протолкавшись через множество людей, мы увидели, что подворье забито паломниками. Для того, чтобы они могли видеть происходящее и слышать службу, внутри стояли камеры телевидения, передававшие всё не только на большие экраны, вывешенные снаружи, но и на всю страну, а также на зарубежные телестудии.
Но не зря мой спутник был профессором истории, археологом и обладал многими другими, необходимыми в критических ситуациях, качествами.
Мы оказались внутри!

Правда, пришлось скрываться за всеми, чтобы не выделяться среди голубых, белых и красных одежд, приближённых патриарха. В белых одеждах был хор подростков со своим дирижёром, в голубых – хор юношей и молодых людей со своим дирижёром, а в красных, разной расцветки, – шесть, насколько можно было видеть из нашего укрытия, охранники. Стояли они по обе стороны красной ковровой дорожки с широкими белыми «лампасами». Эта дорожка была разложена по приставным ступеням, которые вели к раскрытой двери в меньший зал, где можно было видеть приближённых патриарха в красно-белых одеяниях.
Мы вжимались в стены и пытались почувствовать атмосферу.
Незнакомый мне язык молитвы и их тональности, не должны были бы мешать, но что-то не давало слиться с праздничной атмосферой и легендарностью этого места.
С одной стороны, её что-то освещало, а с другой – что-то мрачное нависало над всеми в соборе.

Вдруг, взгляд мой упал на противоположную стену, беспощадно освещённую телевизионными фонарями, и там, на фреске, под левой рукой распятого Христа, над крепостными стенами, изображёнными на ней, я увидел человеческое лицо, выглядывающее из сегмента с лучами.
Из X - XI века подавался сигнал о наблюдателях, следящих за происходящим на Земле.
Возможно, так Извнеглядящие хотели объявить людям тех времён о своём присутствии!
У меня захватило дух, душа воспарила и, возрадовавшись тому, что мы не одни в этом мире, была готова оставаться в таком состоянии вечно.
 
Но что-то, внутри собора мешало. 
Там были те, кто, спрятавшись за показной религиозностью и, поэтому, требуя к себе особых условий и уважения, придерживались самых худших правил этого мира.
Они не могли принадлежать лучшей части человечества и оскверняли своим присутствием не только место, но и, видимо, никогда не прекращавшиеся попытки Буйной Волны наладить контакт. 


Выбравшись из собора, побродили среди празднующих людей, поговорили между собой о вере и верующих и, оказалось, что наши впечатления об их истинности совпадают.
Мой спутник признался, что истинно верующих всего 10%, а все остальные поддерживают в окружающих какой-то ореол личной причастности к общему делу. Поскольку многие знают друг друга, то причастность к клану, роду, религии... помогает, после совсем недавних и многолетних разборок, когда страдали все, укрепиться духовно чтобы строить нормальную жизнь в ненормальных условиях.

……………………………………………………………………………………
Когда мы вернулись к нашему жилищу, я почувствовал, что купленная свеча, которую я весь день держал в руках, потребовала меня к себе и начал осматривать её.
Тактильные ощущения не изменились.
Свеча, как свеча!
Ну, из воска, ну экологически чистая при сгорании.
При сгорании!
А что будет, если я её, восковую, впервые для себя, зажгу?

………………………………………………………………………………………
Когда - то, десятки тысяч лет назад, когда ледники начали отступать на север, затосковавшая земля начала зеленеть и к ней, из тёплой Африки, потянулись травоядные животные, за которыми шли древние охотники.
Вначале они шли узким перешейком между морем и горами, но это было недолго, и они вышли на широкое нагорье.
По ночам они зажигали костры, на которых, как могли, готовили себе пищу. Этим огнём отгоняли собственные страхи, злых духов и приблизившихся хищников, грелись, лёжа на спине смотрели на звезды, сеявшие в душе смутные чувства, постепенно развившиеся как надежды, и первые абстрактные мысли, возникавшие, когда они глядели на огонь, который вёл себя совершенно непредсказуемо, как живой.

В одном из мест нагорья, на котором они расположились у асфальтовых луж, от зажжённых костров, над этими лужами, начали вспыхивать огромные факелы, пугая и вызывая благоговейный ужас.
Ужас выгонял их из этих мест и они, бежали. Кто сломя голову в разные стороны, кто назад, вспоминая, что там земля не горела.
Имея в активе опыт страха, ужаса, понятия о злых духах, надежду, которая была слабо развита и зачатки абстрактного мышления, первобытные люди из Африки начали заселение планеты.
………………………………………………………………………………….

В полной темноте я черкнул спичкой зажёг свечу, поставил её вертикально в банку с песком, и погрузился в созерцание огня.
Теория огня мне была знакома, температуры в разных частях пламени тоже.
Я как человеческое существо мог существовать в узком температурном диапазоне, и вполне осознавал, что любой огонь, при непосредственном контакте, мог представлять для меня опасность.
Поэтому собирался лишь созерцать горящую свечу.
Уселся удобно, чтобы ничего не мешало моему занятию и на расстоянии, при котором моё дыхание не мешало бы пламени.
Свеча горела ровно и тихо, пламя у фитиля и по краям было голубоватым, а в самом верху почти не светилось, хотя, раскуривая сигары, я всегда использовал именно её - верхнюю часть зажжённого огня, потому что там была самая высокая температура.

Я безмятежно смотрел на крошечное пламя, освещавшее небольшой круг, на самой грани которого нашёл себе место.
Постепенно внутренний взор мой начал проникать вглубь пламени и перед моим околдованным взором начали появляться странные видения.
Я видел, как струи энергии, соразмерные с температурой пламени откуда-то струятся к нему, увеличивая его поверхность, но не расширяя круг освещения, на пределе которого я устроился.
Энергии имели положительный заряд, увеличивающий мою уверенность в том, что этот мир может стать лучше, добрее и вселявших надежду на то, что это будет продолжаться.

Спать мне не хотелось, а хотелось убедиться, что это не сон и понять, что это за энергии, откуда идут и что является их источником.
Но ответ я мог получить лишь на часть вопросов, потому что струи рассказы -вали о последнем испытателе, единственном, который пытался напрямую контактировать с ними и которому это удалось.
Были попытки и более ранние, но именно ему, последнему, ценой невероят -ных страданий, посчастливилось передать источникам этих энергетических струй понятие о том, каков уровень выживаемости человеческих существ. И сегодня я пользовался результатами его договорённости.
Он – этот испытатель, занимался своей областью, а я и, наверняка многие другие, составляли группу поддержки тем чувствам и мыслям, которые позволяли достойно противиться силам Зла, оставлявшим свои грязные, смердящие отпечатки на поверхности Земли.

Внутри этого, освещённого восковой свечой круга, было то, что звало и манило, признавая мою тождественность и вызывая тёплые надежды.
Снаружи – то, что пугало и отталкивало и, без поддержки извне, должно было бы остаться с самим собой наедине, пожирая всё вокруг до полного выхода из списков Жизни.
Я находился на границе!