Патриотизм наш

Нас с детства учили, как правильно думать. Нам говорили о Великой Отечественной войне, героях и предателях. Нам показывали фильмы в стиле “бабка-курка-яйки” про зверства безмозглых фашистов и сражающихся за правое дело красноармейцев, отдающих жизни за родину и пяди русской земли с березками.

Нам создавали миф.

По-другому просто и быть не могло. Неокрепшее детское сознание легко поддается патриотической индоктринации, что сродни разве что индоктринации религиозной, которая работает тысячелетиями.

Нам показывали парады победы с танками, ракетами и автоматчиками на площадях страны. Мы должны были частенько добровольно участвовать в шествиях, хлопать в ладоши и кричать “ура”. Наша мораль не позволяла сомневаться хоть в малейших отступлениях от доктрины, даже после развеяния культа личности. Мы строили новые ракеты и бомбы, чтобы бороться за мир, чтобы не было войны.

Мы не подвергали сомнениям никакие, казалось бы, неопровержимые свидетельства и исторические факты, несмотря на злостную пропаганду капиталистического Запада. Любые знания, идущие вразрез, отвергались на корню, как подлые и низкие. Патриотизм был во главе угла.

Если знания, в том числе об истории, настоящие, в них не должно быть морально-политической окраски, пропагандистских утверждений, обвинений а равно и возвеличиваний правящих особ и подчиненных народов. Знания сами по себе нейтральны.

Мы прочно поверили в миф и сделали его реальным.

Миф, серьезно и старательно поддерживаемый, стал развиваться и жить своей жизнью. Он, конечно, жил и до нас, возможно проходил через серьезные изменения прошлого. Но нам достались именно наша начальная точка отсчета и последующее движение, как нам говорили, вперед. Исторические аспекты войны были для нас однозначны. Кто начал войну? Естественно, собака-Гитлер и фашисты. Когда началась война? Естественно, 22 июня 1941 года с вероломного нападения на СССР. Кто победил войну? СССР и коммунисты, защищая родину.

Не буду глубоко уходить в исследование исторических фактов. Замечу лишь, что война началась 1 сентября 1939 года, через неделю после ратификации договора между Германией и СССР о совместном нападении на Польшу с двух сторон. На фоне этого стоит подумать, откуда у нас такая непререкаемая информация о войне. И какая еще непререкаемая информация пришла из тех же источников.

Вторая Мировая война - это, прежде всего, трагедия поколений.
Знания о трагедии мировых масштабов не обязательно приходят из официальных источников. Они доступны, например, непосредственно из семейных историй о людях, жизнь которых оборвалась гораздо раньше, чем задумано природой. Это коснулось почти каждой семьи в СССР. Резонно предположить, что похоже обстоит дело и в других странах, например, в Германии. Этих людей давно уже нет. Их убили другие люди, которых хотели убить они. Все они попали в исторический круговорот, где выбора было достаточно мало, когда запросто могли убить и свои. Это не их вина или заслуга. Это их беда. Насколько мы можем понять, конечно. Любая жизнь, оборванная насильственно, - это трагедия.

Я склонен думать что многие из тех людей, наших дедов, искренне верили в идеалы коммунизма, в особую роль России, ее уникальность в мире. Опять-таки, резонно предположить, что и в Германии того времени были люди, верившие в идеалы национал-социализма, уникальность арийской расы и немецкой нации. И те, и другие к этому пришли своим путем. Пришли, ведомые машиной подчинения, основанной на идее патриотизма.

Конечно, в любом обществе, тем более в военно-ориентированном, есть темные стороны, такие как НКВД и гестапо. Логику и идеалы тех людей понять достаточно сложно, по крайней мере с точки зрения элементарного гуманизма. Не думаю, что люди, причастные к злодеяниям подобного рода и масштаба, заслуживают внимания.
Что мы празднуем?

В многих культурах праздники связаны со светлыми моментами жизни, радостью, ожиданиями лучшего. Символы и атрибуты праздников отражают положительный настрой в умах и сердцах людей. Однако, так происходит далеко не всегда. Часто вполне неосознанно люди “празднуют” те самые темные стороны жизни, о которых, казалось-бы, нужно по меньшей мере грустить и сопереживать, но никак не выставлять на показ.

Так, христиане каждый день поклоняются символу пыток и мучительной смерти главного героя их религиозного культа - распятию на кресте - и уже не первое тысячелетие не осознают абсурдности происходящего. Представьте на секунду что их потомки несколькими столетиями позднее, начнут носить золотые цепочки с фигуркой человека на электрическом стуле или с автоматом Калашникова у виска. И при этом будут говорить о спасении мира, любви и общем братстве. 
Так, в не такие далекие советские времена, массы людей радостно маршировали под музыку духового оркестра с барабанами, напевая слова:

Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И как один умрем в борьбе за это

Бьюсь об заклад, многие из них вовсе не хотели умирать. У них были семьи, дети, друзья, интересные дела и творческие начинания, не имеющие никакого отношения к любой власти, в том числе власти Советов. Произносили они эти безумные красноармейские заклинания только потому что так делали все. Так было принято.
Так, негры в Новом Орлеане поют и пляшут на джазовых похоронах, считая, что покойнику на том свете будет веселей. Трудно сказать что у них в этот момент на уме, но выглядят это по меньшей мере странновато.
Наши парады на площадях с военными танками, ракетами, ленточками, салютами и заклинаниями о патриотической силе русского оружия под выпивку того-же поля ягода. Противно любой логике и элементарному человеческому уважению к прошлым поколениям, участники парадов по прежнему настойчиво кричат:

У нас много силы [и порой недостаточно ума]
Мы ничего не поняли из прошлого
Мы все еще хотим всех победить
Мы готовы пойти в новый бой
Мы готовы умереть за какую-нибудь очередную власть

Людей, которых персонально коснулась война, осталось не так много. Хочется видеть непосредственных участников переломных моментов истории в добром здравии, уважаемых современниками и, как минимум, в достойном материальном достатке.
Безусловно, хочется видеть смысл в их прошлых страданиях. Хочется верить в правое дело, за которое погибли миллионы и миллионы ни в чем не повинных людей. Но еще больше хочется верить, что люди извлекли некий урок из ими же устроенной мировой трагедии. Это было бы, пожалуй, наивысшим уважением к погибшим в войне, неважно зачем и с какой стороны.

Что мы из этого вынесли?

Через 70 лет европейские границы вернулись в более-менее прежнее положение. Основные устои государственности не очень поменялись. Пришли новые правители и партии. Одни идеологии сменились другими. При этом страны, понесшие поражение, выглядят лучше, чем раньше, и, на мой субъективный взгляд, лучше, чем страны победившие.

Мы защищаем патриотизм, как священную корову. Мы придумываем ему новую значимость в сказках про великую страну, на которую все хотят напасть. Потому ее надо защищать, а иногда даже и самим напасть можно. На всякий случай, так сказать, в качестве интернационального долга. Для этого и поддерживается миф о прошлом геройстве патриотов, в котором даже запрещено сомневаться. Я ни в коем разе не пытаюсь перечеркнуть мотивы людей того времени. Я пытаюсь найти смысл тех их мотивов в сегодняшнем настоящем. В условиях продолжающегося и нарастающего патриотизма смысла такого становится всё меньше.

Именно он, этот самый патриотизм позволяет запросто натравить один народ на другой. Позволяет пересмотреть историю, поправить в ней некрасивые места. А люди, по-настоящему поверившие в правоту своей нации и дьявольские намерения нации “противника”, будут готовы пойти убивать или быть убитыми каждый за свои идеалы.
Найдутся тысячи оправданий их действиям. А потом тех, кто останется в живых, будут называть героями, награждать знаками, ленточками, флагами и прочей геройской атрибутикой. В честь победителей будут написаны книги и сняты фильмы, трогающие душу. Будут парады на площадях  с новыми танками и автоматными дуболомами. Будут и новые сильные вожди, готовые вести за собой покорные массы на очередную бойню.
Неужели ничего не меняется?

Я думаю, что всё-таки меняется, но настолько медленно, что мы не в состоянии этого заметить в повседневной жизни. Мы всё ещё верим в мифы о вражеском окружении, изначальной неисправимой жестокости Homo Sapiens, неизбежной бесконечной борьбе за ресурсы, о велениях свыше и пр. Но при нынешней возможности обширного общения и доступности знаний (такого раньше не было) у людей появилось некое новое качество: задавать вопросы, хотя бы самим себе, и пытаться на них аргументированно ответить.
Религиозная индоктринация была основой основ в прошлом, и из-за нее было немало великих войн, побед и поражений, героев и отступников. Сейчас это выглядит как абсурд, за пределами антропологии, конечно. Точно так же и патриотическая индоктринация с мифами когда-нибудь будет казаться нелепой.
А вот когда именно - это сложный вопрос...