Весной. Ги де Мопассан

Когда приходят первые тёплые дни, земля просыпается и покрывается зеленью, ароматное тепло воздуха ласкает нам кожу, проникает в грудь, словно проникает в самое сердце, тогда к нам приходят смутные мечты о счастье, желание бежать, идти наугад, искать приключений, пить эту весну.
В прошлом году зима выдалась очень суровой, и в мае потребность в цветении охватила меня, как пьянство, меня переполняли жизненные силы.
Однажды утром, проснувшись, я увидел в окно над соседними домами голубую простынь неба, озарённую солнцем. Канарейки заливались пением на окнах, няньки пели на всех этажах, с улицы доносился весёлый шум, и я вышел, желая идти, куда глаза глядят.
Встречные улыбались мне, дуновение счастья витало повсюду в тёплом свете вернувшейся весны. Можно было бы сказать, что на улицах было дуновение любви, и молодые женщины, проходившие мимо в утренних нарядах, в глазах которых была затаённая нежность, и грация – в походке, наполняли моё сердце волнением.
Не зная, как и зачем, я пришёл к берегу Сены. Лодки тянулись до Сюрезна, и меня вдруг охватило непреодолимое желание пробежаться лесом.
Мост ля Муш был заполнен людьми, так как первые лучи весеннего солнца выманивают людей из дома, и все движутся, идут, разговаривают с соседями.
А у меня была соседка в лодке: маленькая работница с совершенно парижской грацией, с миленькой светловолосой головкой, с локонами у висков. Её волосы казались курчавыми лучами, они спускались на уши, сбегали до затылка, танцевали на ветру, а ниже становились таким нежным, таким тонким, таким лёгким, таким светлым пухом, что он был едва заметен, но вызывал огромное желание покрыть его поцелуями.
Под моим пристальным взглядом она обернулась ко мне, затем резко опустила глаза, но лёгкая складка, словно неродившаяся улыбка, тронула её губы и заставила заиграть этот лёгкий пушок, который золотило солнце. Спокойная река расширялась. В воздухе витал тёплый покой, и шёпот бытия наполнял пространство. Моя соседка вновь подняла глаза и на этот раз, так как я всё ещё смотрел на неё, улыбнулась. Она была очаровательна, и в её скользящем взгляде мне увиделись тысячи вещей, которых я раньше не знал. Я увидел в них незнакомую глубину, всё очарование нежности, всю поэзию, о которой мы мечтаем, всё счастье, которое мы постоянно ищем. Мной овладело безумное желание схватить её в объятия, унести куда-нибудь и шептать в ухо сладкие слова любви.
Я только-только собирался открыть рот, как кто-то тронул меня за плечо. Я удивлённо обернулся и увидел мужчину обычной внешности, ни молодого, ни старого, который грустно смотрел на меня.
- Я хотел бы с вами поговорить, - сказал он.
Я сделал гримасу, которую он, несомненно, заметил, и он добавил:
- Это важно.
Я поднялся и последовал за ним на другой борт.
- Мсье, - сказал он, - когда приближается холодная зима, дождь и снег, ваш доктор говорит вам каждый день: «Держите ноги в тепле, берегитесь переохлаждения, насморка, бронхита, плеврита». Тогда вы принимаете 1000 предосторожностей, одеваетесь во фланель, в теплую фуфайку, в тёплые ботинки, что не мешает вам проводить 2 месяца в постели. Но когда приходит весна со своими листьями и цветами, со своими тёплыми влажными ветрами, с испарениями на полях, которые так волнуют, никто не скажет вам: «Мсье, берегитесь любви! Она притаилась повсюду, она поджидает вас на каждом углу, она уже подготовила все свои уловки, наточила оружие! Берегитесь любви!.. Берегитесь любви! Она опаснее насморка, бронхита и плеврита! Она не прощает, она заставляет каждого совершать непоправимые глупости». Да, мсье, я считаю, что каждый год правительство должно вывешивать на стенах большие афиши с надписями: «Возвращается весна. Французские граждане, берегитесь любви», подобно тому, как на стенах вешают таблички «Осторожно, окрашено!» Но, поскольку правительство не делает этого, я его заменяю и говорю вам: «Берегитесь любви, она уже готова вас сцапать, и моим долгом является предупредить вас, как в России предупреждают прохожих, которые вот-вот отморозят нос».
Я остолбенело молчал перед этим незнакомым чудаком, затем сказал с видом оскорблённого достоинства:
- Мне кажется, мсье, что вы вмешиваетесь не в своё дело.
Он сделал резкое движение, затем ответил:
- О, мсье, мсье! Если бы я увидел человека, который тонет, должен ли я был оставить его погибать? Послушайте лучше мою историю, и вы поймёте, почему я разговариваю с вами подобным образом.
Это случилось в прошлом году, в эту же пору. Сперва я должен сказать вам, мсье, что я служу в Морском министерстве, где наши начальники слишком всерьёз воспринимают свои нашивки и обращаются с нами, как с олухами. Ах, если бы все начальники были вежливы!.. Но я отклоняюсь от темы. Так вот, я заметил из своего кабинета кусочек голубого неба, в котором летали ласточки, и меня охватило желание танцевать на моих чёрных папках.
Желание свободы стало таким сильным, что, несмотря на отвращение, я пошёл к обезьяне-начальнику. Это был маленький ворчун, который постоянно сердился. Я сказался больным. Он посмотрел мне в нос и закричал: «Я не верю вам, мсье. Убирайтесь же! Вы думаете, что министерство может существовать с такими работниками?»
Но я улизнул и пошёл к Сене. Погода была, как сегодня, и я воспользовался переправой ля Муш, чтобы добраться до Сэн-Клу.
Ах, мсье, почему мой начальник разрешил мне уйти?
Мне казалось, что я расширяюсь под солнцем. Я любил всё: лодку, реку, деревья, дома, моих соседей, - всё. Мне хотелось обнимать всех подряд. Любовь готовила мне свою ловушку.
Вдруг в Трокадеро на борт поднялась молодая женщина с пакетом и села напротив меня.
Она была миленькой, мсье, но до чего странно: как сильно хорошеют женщины ранней весной! В них появляется какое-то особое очарование, и я не знаю, что ещё. Это – как вино, которое пьёшь после сыра.
Я смотрел на неё, и она посматривала на меня время от времени, как эта дамочка – на вас, только что. Наконец, мне показалось, что мы знакомы настолько, чтобы завязать разговор, и я заговорил с ней. Она ответила. Она была очень вежлива. Она просто опьяняла меня, мсье!
В Сэн-Клу она вышла – я последовал за ней. Она отошла на минуту, чтобы отдать какое-то распоряжение. Когда она вновь появилась, лодка только что отчалила. Я начал шагать рядом с ней, и свежесть воздуха была нам обоим в лицо.
- В лесу сейчас, должно быть, хорошо, - сказал я.
Она ответила: «О, да!»
- Не пройтись ли нам в лес, мадемуазель?
Она бросила на меня быстрый взгляд искоса, словно хотела оценить, чего я стою, затем, поколебавшись несколько секунд, согласилась. И вот мы оказались вдвоём среди деревьев. Под листвой трава была ещё тонкой, жёсткой, и сияла, как лакированная. Она была полна солнца и маленьких существ, которые тоже полны любви в эти дни. Повсюду слышалось пение птиц. Тогда моя спутница начала бежать и скакать, опьянённая воздухом. Я бежал за ней и прыгал, как она. Как мы иногда бываем глупы, мсье!
Затем она начала петь, пела арии из опер, арию Мюзетты! Ария Мюзетты! Какой поэтичной она тогда мне казалась!.. Я чуть не плакал. Какая чепуха забивает нам голову! Поверьте мне, никогда нельзя терять голову от женщины, которая поёт в лесу, особенно если она поёт арию Мюзетты!
Вскоре она устала и села на зелёный склон. Я сел у её ног и взял в свои ладони её ручки, маленькие ручки, исколотые иглой. Когда я увидел эти уколы, это наполнило меня нежностью. Я сказал себе: «Вот святые следы труда». О, мсье, знаете ли вы, что значат эти святые следы труда? Они говорят о сплетнях в мастерской, о шалостях, о потерянном целомудрии, о глупых разговорах, о прямоте мыслей простых женщин, которые все воплотились для меня в этой женщине, на кончиках пальцев которой были святые следы труда.
Затем мы посмотрели друг другу в глаза долгим взглядом.
О, этот женский взгляд, сколько в нём власти! Как он волнует, опьяняет, жжёт, давит! Каким глубоким и полным обещаний он кажется! О таком взгляде говорят «смотреть в душу». О, мсье, какая глупость! Если бы этот взгляд проникал в душу, смотрящий был бы мудрее.
Наконец, я словно обезумел. Я захотел обнять её. Она сказала: «Лапы прочь!»
Тогда я стал на колени перед ней, открыл ей своё сердце. Я лил на её колени всю свою нежность. Она казалась удивлённой сменой моего поведения и смотрела на меня косым взглядом, словно говоря: «А, вот как тобой можно крутить! Хорошо, хорошо. Посмотрим».
В любви, мсье, мужчины всегда играют роль простаков, а женщины – расчётливых дельцов.
Без сомнения, я мог бы овладеть ею. Позже я понял свою глупость, но я искал не тела. Я искал нежности, идеала, чувства, тогда как мог провести время с большей пользой.
Наслушавшись достаточно моих признаний, она встала, и мы вернулись в Сэн-Клу. У неё был такой грустный вид, что я спросил её, в чём дело. Она ответила: «Я думаю, что такие дни, как этот, в жизни редки». Моё сердце так стучало, что чуть было не выпрыгивало из груди.
Я вновь увиделся с ней в следующее воскресенье, затем – в следующее, и в много следующих воскресений. Я водил её в Буживаль, в Сэн-Жермэн, в Мэзон-Лаффит, в Пуасси, по всей округе, где царит любовь.
Маленькая плутовка, в свою очередь, «привязалась ко мне».
Наконец, я совсем потерял голову и через 3 месяца женился на ней.
А чего вы хотите, мсье, когда вы одиноки, без семьи, без советчиков! Я говорил себе, что жизнь с женой сладка! И я женился на этой женщине!
И вот, она упрекает вас с утра до ночи, ничего не понимает, ничего не знает, хохочет без причины, поёт песенку Мюзетты (о, какая шарманка – эта песенка!), бранится с угольщиком, рассказывает консьержке подробности своего хозяйства, доверяет соседской няньке все тайны своей спальни, пилит мужа по поводу мебели, и её голова забита такими глупыми историями, такими идиотскими верованиями, такими гротескными мнениями, такими огромными предрассудками, что я плачу от разочарования каждый раз, когда говорю с ней, мсье.
Он замолчал, немного запыхавшийся и очень смущённый. Я смотрел на него, полный жалости к этому бедному простаку, и собирался что-нибудь ему ответить, когда лодка остановилась. Мы прибыли в Сэн-Клу.
Маленькая блондинка, которая взволновала меня, встала, чтобы уйти. Она прошла мимо меня, бросив на меня быстрый взгляд с улыбкой, с одной из тех улыбок, которые сводят с ума. Затем она прыгнула на причал. Я бросился, было, за ней, но мой сосед схватил меня за рукав. Я вырвался резким движением. Он схватил меня за полы сюртука, тащя меня назад и повторяя: «Вы не пойдёте! Вы не пойдёте!» таким громким голосом, что все начали оборачиваться.
Вокруг нас послышался смех, и я остановился, рассерженный, но не решаясь вызвать скандал или показаться смешным.
Лодка отчалила.
Маленькая блондинка, стоящая на причале, смотрела с разочарованным видом, как я удалялся по волнам, а мой преследователь дышал мне в ухо и потирал руки, приговаривая:
«Я оказал вам хорошую услугу!»

Май 1881
(Переведено 10 мая 2015)