Моя первая поездка в Москву

(Листки дневника)

   Всегда приятно вспомнить что-то хорошее из своей жизни. Окунуться в то своё мировосприятие молодости, чтобы ещё раз пережить это замечательное состояние.
   Это было,  когда я ещё училась в консерватории.

В один и тот же день я нашла две русские монеты – сначала 5 копеек,  потом – 10 копеек. Подумала, что это какой-то знак. Через некоторое время приехала моя мама из Москвы и сказала, что Татьяна Алексеевна приглашает и меня в Москву, и я к ней поеду. Когда мне ещё представится такая возможность? Надо обязательно использовать этот шанс, тем более что Татьяна передала денег на дорогу.

Татьяна Алексеевна  раньше была продавцом книг. И её лоток стоял возле Института Искусств, где я училась.  А мы с мамой в то время  изучали труды Рерихов, Е.П. Блаватской и книги Живой Этики. А у Татьяны были как раз эти книги. Так моя мама и познакомилась с ней, и они стали подругами. А потом Татьяне каким-то чудом удалось купить квартиру в посёлке «Митино» под Москвой, и она переехала  вместе с мужем и двумя дочерьми туда жить и работать. Вот она и пригласила мою маму  к себе в гости, выслав нам переводом свои деньги на дорогу, так как мы бедствовали. Потом пригласила и меня. Ведь это была действительно просто чудная, сказочная ситуация. Но это я поняла и оценила уже потом, много лет спустя…

   Так началась моя первая в жизни самостоятельная поездка 7-го октября 1999 года. Сразу после занятия в консерватории по специальности (а училась я на композиторском факультете), я взяла у мамы вещи – две сумки – одна  с вещами, другая – с едой и мы заспешили на вокзал, потому что немного опаздывали на электричку, И казалось, что время сжалось до предела. Всё вокруг будто замедлилось – в метро поезд двигался очень медленно, люди какие-то сонные, никуда не спешащие. Даже объявление «Следующая станция Южный Вокзал» позвучало растянуто. Вылетаем  из поезда на перрон и – прямо на электричку. Я осталась сидеть, а мама ещё помчалась за билетами. Через 5 минут отход. Если мама не успеет, то билеты куплю я сама у кондуктора. Но мама успела и передала мне билет.

     В пути
               
                1
…И вот теперь еду. Записываю свежие впечатления в поезде, сама себе предоставленная. Волнение охватывает меня. Надеюсь на Бога, чтобы всё было хорошо. Ведь это первая в жизни моя самостоятельная поездка! Всё кажется торжественным и необычным.
Тёплый осенний солнечный день. В вагоне людей мало. Обстановка не напряжённая, как будто так и надо. Колёса поезда ритмично отбивают такт своей дорожной музыки. Всё в движении и я сама, казалось, превратилась в сплошное движение и слилась с мировым движением. И хоть были остановки, но мыслями я была уже далеко.
 Первая поездка! Да. Это действительно удивительно и здорово. Ведь я такая домоседка. Мечтаю о далёких прекрасных мирах, а сама из дому – ни на шаг. А теперь – будто бросилась навстречу в объятия движению, вихрю, Космосу, Несказанному…
По вагону то и дело ходят люди, по стеклу ползёт прозрачнокрылая златоглазка. Поезд набирает скорость. Вспомнилась песенка из мультфильма про крокодила Гену и Чебурашку:
   
                Голубой вагон бежит, качается,
    Скорый поезд набирает ход…

Всё дальше и дальше дом, в котором я живу, харьковский частный домик, сад, соседи… а вагон, в котором  еду, действительно голубой, как небо и с белой полоской вверху. Пишу  голубой ручкой, одета в синих джинсовой куртке и джинсах, и сумки – одна голубая, другая синяя. Это – мои самые любимые цвета, как мечты, как молитвы…
Чувствую себя хорошо. В вагоне тепло, воздух свежий, сквозняков нет. Солнце светит прямо в окно. Всё то же самое солнце, под которым я гуляла в саду и писала стихи, под которым я спешила в институт на занятия. И теперь оно светит мне так же приветливо, по-домашнему. И в его лучах я как будто в добрых ласковых объятьях и со мной ничего не должно случиться плохого. Как бы я хотела очутиться в таком мире, где бы всё время светило солнце…
Еду. Всё такие же, как и дома, деревья с золотисто-багряной осенней листвой, кустарники, небо и солнечный свет…

    Подъезжаю к Белгороду. Мысли крутятся в голове, перегоняя одна другую. Волнуюсь, как перед экзаменом или выступлением на концерте. Сейчас для меня всё важное. Ведь я еду не просто на прогулку, а с вестью: Татьяна Алексеевна и я приглашены на 9-е число в музей Рерихов! Ведь это число – праздничная дата – годовщина со дня рождения Н.К. Рериха – выдающегося мыслителя и художника! Татьяна говорила, что в музее Рерихов мне предоставят возможность не только посмотреть картины, но и сыграть на фортепиано что-нибудь из моих сочинений.
Трудно было поверить в это. Ведь я – не лауреатка международных конкурсов, а обычная студентка. В Институт поступила с большим трудом. И первые два года учёбы я была на грани исключения из института. Многое не получалось. Но потом я подтянулась. И вот теперь мне предоставлялась возможность сыграть на фортепиано в Московском Центральном музее Рерихов! И поэтому я волновалась уже заранее. На всякий случай я ещё взяла с собой несколько своих самых лучших рисунков и стихотворений. Хотелось произвести хорошее впечатление и преподнести себя лучшим образом. А, может, не себя…
Вот, наконец, контролёр проверил у меня билет на станции Белоконная. Осталось совсем немного. Скоро нужно будет выходить к кассам. А сумки – довольно тяжёлые для меня –   7-8 кг вместе потянут. Я столько еды набрала, так как часто хотелось есть, и столько вещей, так как мёрзла, когда спала. И моя задача главное не простудиться. Если я выдержу эту поездку хорошо, то значит, я уже вполне здоровый, полноценный человек и могу приносить пользу миру, а не быть  обузой…
2
Приехала. Мне встретился  очень хороший попутчик. И мы вместе пошли на вокзал к кассам и стали в очередь. Я перевела часы на час вперёд. По украинскому времени было 10 минут 6-го. А Белгород – это уже Россия и было 10 минут 7-го. В кассах  перерыв длился час. Мой попутчик – благородный пожилой мужчина (тоже харьковчанин)  хотел помочь мне взять билеты без очереди и, за одно, себе. У него было  удостоверение. А я отказывалась. Ведь мне мама написала записку, и я всё делала по ней. Думала, что так надёжнее. Ведь этого человека я ещё не знаю. А деньги большие для меня – 200 русских рублей не мной заработанные. И вообще это была для меня головокружительная сумма по сравнению с тем, что я получала в Институте на подработке.

      Стою в очереди. А мой попутчик Валерий Михайлович гуляет по вокзалу. Очередь возле кассы была сравнительно небольшая, а затем выросла, как на дрожжах. Возле второй кассы – тоже.  В зале включили свет без 15-ти 7 по московскому времени, и стало веселее.
 
Наконец касса открылась, и все люди хлынули в неё рекой. Толкались. И я, наконец, доверилась своему попутчику. И, можно сказать, без очереди, благодаря ему, взяла билеты. Точнее сказать он взял мне билеты. И все люди, стоявшие в очереди, возможно, подумали, что мой попутчик – мой дедушка. Ведь у нас было какое-то сходство во внешности – например, сероголубые глаза у обоих…   Мы стали ждать поезда. Стемнело.

  На мешках спали две женщины. 10 минут десятого по московскому времени. За время ожидания я поближе познакомилась со своим попутчиком. У него такая красивая фамилия – Бойцов. А сам он – инженер-механик, изобретатель. Он ехал в посольство, чтобы продать своё изобретение. Здорово! Просто не случайно он мне встретился. И сводит же меня судьба с такими интересными людьми. Ему было примерно около семидесяти лет. Но он был строен, худощав и довольно бодр, потому что у него была своя система питания и настойки из трав, которыми я, в общем, не заинтересовалась. А зря. Это так бы мне могло пригодиться в будущем. Валерий Михайлович  предлагал мне поехать жить к нему в Ленинград, где  я жила бы в его квартире на всём готовом с условием, что буду делать уборку. Но я отказалась, во-первых, из-за его возраста, во-вторых, я ужасно не любила делать уборку, а в третьих я ещё хотела учиться Культуре Здоровья у доктора медицинских наук, профессора В.А. Скумина. А чтобы учиться, мне нужно было зарабатывать средства. Но о своих намерениях я Валерию Михайловичу не сказала. Но он дал мне свой адрес и телефон на всякий случай, так как я ему понравилась. (Потом много лет спустя, я поняла, что это был необычный человек).
3
Вот в полдесятого подошёл поезд, и мы сели в первый вагон с хвоста поезда. Заиграло радио, стали сообщать новости, потом зазвучала любимая песня моего троюродного дяди «Сиреневый туман». Кондукторы стали проверять билеты. Постель нужно было брать только ту, которую давали проводники. Ничего своего – нельзя – санитарная зона. Даже туалеты закрывались. Мой попутчик заказал одну постель на двоих – мне – матрас, простынь и подушку с наволочкой, а ему – одеяло. А я обошлась без одеяла, так как всегда спала одетая.
12 часов ночи по московскому времени. Почти все уже спят. Мне – не спится. Смотрю в окно на мелькающие огоньки. Всё как во сне. Ведь мне часто снилось, что я куда-то еду в поезде. Но это не сон. Вроде бы вздремнула два раза. И вот уже почти 7 часов утра. Светает. Люди ещё спят. Прохладно, но не холодно. Чувствую себя хорошо. Смотрю в окно и встречаю утро.

      8-е октября. Впереди предстоит трудный день в Москве – неизвестном мне городе. Приехали. Вышли на красивый просторный вокзал. Валерий Михайлович взял себе билеты на обратный поезд, потом проводил меня до метро. И дальше – я сама.
 Метро в Москве большое и красивое. Кругом чистота и блеск. Люди здесь более подвижные и, как мне показалось, более культурные. И все куда-то спешат, спешат. Даже остановить кого-то, чтоб спросить, как пройти на какую-либо линию, трудно. Я немного заблудилась. Эти потоки людей, две тяжёлые сумки с оборванными ручками. Особенно еда не понадобилась в дороге, потому что мой попутчик то и дело угощал меня своими картофельными пирогами и бутербродами с сыром.

        И вот, наконец, я вышла на нужную мне линию и поехала на нужную станцию. Вагоны метро были такие,  как и в Харькове, такой же конструкции и дизайна, так же едут с шумом. Только стены салонов чистые, без всяких реклам. И здесь никто не предлагает купить никаких газет и журналов и всяких бытовых мелочей. Люди едут спокойно по своим делам, и никто не мешает сосредоточиться им на своём. Вышла я на станции Пушкинская и пошла к автобусам. Взяла талоны. Подъехал автобус, и я благополучно доехала до посёлка «Митино».

               
               
                Первый день в Москве.
1
Погода была пасмурная – шёл сильный дождь. Вот и дом №10. Дома здесь очень красивые, хоть и в современном стиле. Сочетание белого и кирпичного цветов и дизайн своеобразный как, всё равно, соцветия домов. Было чисто. На дорогах нигде не валялся мусор. Воздух довольно свежий.

       В дом я зайти не могла, так как там был какой-то автоматический замок с кнопками (Я ещё ничего не знала о домофонах) и нужно было нажать номер. Но я не знала, как им пользоваться. Мама мне не написала об этом в записке. Я подождала, пока из дома кто-то выйдет и после зашла. В подъезде удивительная чистота. И строение другое. Чтобы найти квартиру, нужно было открыть дверь, а там – ещё коридор и ещё – можно запутаться. Хорошо, что номера стоят.
К счастью Татьяна была выходная в этот день и встретила меня. Мы очень обрадовались друг другу. А дальше всё пошло очень быстро и я не успевала фиксировать детали. Сначала Татьяна повела меня в ванную и помогла мне помыться. Ванная белоснежная, фирменная, с пузырьками, итальянская – «Джакуззи». Гель с молоком и мёдом вместо мыла. Шампунь душистый – всё это было как сказка, по сравнению с условиями, в которых я жила у себя дома в Харькове. А потом я немного отдохнула и осмотрела квартиру.

     Комнаты – большие, потолки – высокие и, главное, тишина и какая-то торжественность. На каждом выключателе горят маленькие красные лампочки. Кухня хорошо оборудована и чистота такая везде и шкафов нет громоздких – всё так компактно вделано в стены. Вот только книжных полок я нигде не увидела. Может, они где-то и были. Ведь Татьяна культурный, образованный человек, любит читать. И дочери у неё уже взрослые и для учёбы им, несомненно, нужны учебники.
Татьяна рассказывала мне о том, как она захотела и всего этого добилась сама. (А мне оставалось только позавидовать). И о друге своём она рассказывала, о том, что женщина должна обязательно иметь мужчину – в общем, моя «больная» тема. Но я была такая уставшая с дороги и у меня кружилась голова, что не могла вникнуть в этот рассказ. Я думала, что посплю немного на роскошном квадратном диване два с половиной на два с половиной метра, так как в поезде я почти не спала, а потом уже буду что-то делать. Но Таня накормила меня витаминами, и мы пошли, так как  времени было мало, а мне нужно было ещё многое посмотреть. Ведь я приехала всего на три дня.

        Дождя уже не было, но было прохладно. Таня позаботилась о моём внешнем виде, и я шла в модных чёрных брюках, в кожаной чёрной куртке и в белом пуховом свитере – вид был действительно неотразимый. Ну – москвичка натуральная! Вспомнилась чего-то песня «А я иду, шагаю по Москве…».

                2
Первым делом мы поехали к Музею Рерихов. Ведь, собственно, это и было целью моей поездки. Вот и Музей – бывшее поместье Лопухиных, красивое жёлтое здание с барельефами и белыми отделками. В этот день было  много людей, так как шли  конференции. И как Татьяна не просила, нас никто не пускал без приглашения. Ведь нужно было зарегистрироваться заранее. А моя мама, когда была в Москве, этого не сделала. И теперь программа уже была собрана, и её нельзя было изменить. Много было представителей  рериховских обществ из других городов. Люди очень серьёзные, солидные. Кого-то снимали на камеру. И мы с Татьяной попали в кадр. «Ну вы и влипли в историю, –  говорил нам ответственный за музейные программы. – Смотрите себя теперь в «Вестях». А я и невозмутимая Татьяна стояли и ждали, пока нас пустят хоть посмотреть картины. А о том, чтобы я что-то сыграла или читала свои стихи, пока, даже не могло идти и речи. Я, в общем, этого и ожидала. Моя мама, конечно же, всё преувеличила.
Наконец нас впустили. Мы по белой мраморной лестнице, покрытой рубиново-красной дорожкой, поднялись наверх и вошли в зал. Людей было много. Зал небольшой и люди толкались. То и дело щёлкали фотоаппараты. Было шумно. Вверху красными большими буквами написано «Сознание Красоты спасёт мир. Н.К. Рерих».  В зале стояла большая кинокамера. И я – в очках, с папкой в руках, то и дело попадала в кадр.  А в папке у меня были мои самые лучшие рисунки и стихи – в общем, вид самый, что ни на есть представительный. Но кому показывать мои рисунки и когда и, в общем, зачем? Я волновалась.

     Но Татьяна, всё же, хотела добиться для меня внимания со стороны музейных работников. Она бегала, искала экскурсоводов, так как имела с ними какое-то знакомство. Я не знаю, как ей это удавалось. Наверное, умом и обаятельным взглядом. Ведь у неё такие удивительные глаза – большие, зелёные и такие притягательные. И ещё у Татьяны такая удивительная интуиция, что она чувствует к кому и когда нужно подойти и что и как сказать. Татьяна и сама не могла объяснить этого. Она сфотографировала меня возле картин Ю.Н. Рериха. В этой суете мне не одного названия не запомнилось, а блокнота я с собой не взяла. Хорошо, что хоть взяла очки, а то ничего бы не увидела. Ведь это так было бы обидно приехать в Москву на три дня, чтобы побывать в музее Рерихов и посмотреть картины, но из-за того, что не взять очки с собой, ничего не увидеть. А так я увидела.

       Затем, когда мы посмотрели эскизы и графику Ю.Н. Рериха (других картин не было, и на второй этаж нас не пускали), Татьяна стала разговаривать с заведующей Музеем. Женщина пожилая, представительная, благородная. Она будто вся светилась, излучала торжественность и как-то выделялась из всех. К ней обращались как-то особенно, улыбались, желали всего доброго. Она ни на минуту не оставалась одна и я даже как-то ревновала, что ей оказывают такое внимание, а не мне, приехавшей в Москву первый раз. И неизвестно когда я ещё смогу приехать. Но особой досады я не чувствовала, как это бывает у меня обычно. Да и какая могла быть досада, если благодаря Татьяне я всё же смогла показать заведующей Музеем – Татьяне Георгиевне Ротор свои рисунки и прочитать два стихотворения, посвящённые Елене Ивановне. И она меня выслушала! И никто не мешал, не отвлекал. Как это было здорово! Заведующая сказала, что мне обязательно нужно выступить и сыграть свою музыку на рояле. Но только на следующий день. А пока я должна договориться с руководителем по музыкальной и художественной части и составителем программ – Эдуардом Руслановичем Крамп.

     Татьяна подарила заведующей Музеем сборник стихов «Чаша Амриты» Ольги Константиновны Ауновской – нашей замечательной поэтессы Культуры Здоровья заведующей Музеем и мы тепло попрощались.
      Мне и самой нужно было распространять эти сборники. И я вручила один из них первому попавшемуся мужчине. А он оказался поэтом. Это был Юрий Коцеруба. И он в ответ подарил мне на память свой сборник стихов «Дыхание Вселенной».

                3
Затем к нам подошла женщина из Прибалтики. Она тоже заинтересовалась сборниками стихов Ольги Константиновны. Очень хорошая женщина. И Татьяна с ней так хорошо разговорилась на житейские темы, что я почувствовала себя лишней. Ведь мне нечего было разделить в разговоре.
Итак, вышли мы втроём, и пошли по Музею. Зашли в магазин, где посмотрели книги Н.К. Рериха, кассеты с разной медитативной музыкой. (Это для меня) А попутчицу Татьяны интересовали камни и видеокассеты.

Затем мы пошли в следующий музей – Музей народов мира. Там так же были картины С.Н.  и Н.К. Рерихов. Особенно понравились мне картины С.Н. Рериха. Он больше рисовал людей – жителей Индии и Учителей. Полотна большие, краски – яркие, насыщенные. Больше всего мне понравились из этих картин «Освобождение» и «Распятое человечество»:
       Кто изображён на картине «Распятое человечество», я не знала, но лик персонажа похож на Христа. Да. У Святослава Николаевича есть картина «Се человек» –  одна из моих самых любимых. Репродукция её имеется у меня дома.

      В этот образ я была влюблена и даже посвятила стихотворение «Владыке Христу». В нём есть такие Строчки:

                И совершенством линий отразилась
       Небес гармония в Твоих чертах…

     Трудно объяснить, но я благоговею перед образами Христа и Владыки Мории. Быть может, потому, что я стремлюсь к красоте и совершенству. Но до этого, считаю, что мне ещё очень и очень далеко. И действительно мне в чём-то надо себя распять, чтобы стать столь прекрасной и совершенной, как Елена Ивановна, например. И потому, может, картина «Распятое человечество» произвела на меня тогда столь сильное впечатление…
Затем я с Таней и её попутчицей смотрели индийские иконы, танки (картины-знамёна), ваджры, другие картины. Но перед глазами у меня теперь всё время стоял образ из картины «Распятое человечество».


                4
После музея мы пошли посмотреть вечернюю Красную площадь. И я с Татьяной сфотографировались на полороид, который отличается от фотографии тем, что результат снимка получается сразу. Так мы получили снимки через несколько минут.

       Затем мы пошли на точку отсчёта, чётко обозначенную железным квадратом (ведь везде мостовая) и загадали желание. Москвичи считают, что это место способствует осуществлению желаний, и верят в это. Затем мы посмотрели «вечный огонь», бьющие вверх фонтаны – в общем, гуляли до позднего вечера, часов до 12-ти. Наконец, совсем уставшие мы, особенно Татьяна, попрощались с нашей попутчицей из Прибалтики и поехали домой на такси.
         
    Небо было ясное, звёздное, такое, как и в Харькове и одновременно не такое. Чувствовала я себя неплохо. Меня подбадривал и давал силы образ из картины «Распятое человечество», который стоял у меня перед глазами.
Наконец мы приехали домой. Дома была Наташа – младшая дочка Татьяны. Татьяна быстро тут же приготовила нам салаты из помидор. Мне есть не хотелось, но пришлось уважить Татьяну. И только я подошла к столу, как кошка Мурка громко заорала. Оказалось, я нечаянно наступила ей  на хвост, или на лапу (крутится же  под ногами). От неожиданности я взмахнула руками и опрокинула миску с салатом и почти все помидоры оказались на полу. Татьяна тут же, невозмутимо и молча, быстро убрала щёткой помидоры с пола. А мне ещё дала помидор. Затем я, наконец, переоделась и пошла в отведенную мне комнату с двумя большими зеркалами, где я могла видеть себя во весь рост, со всех сторон критически осмотреть свою фигуру. Но за этот день мне столько пришлось ходить, что ноги у меня болели. А тут ещё кошка Мурка оказалась с характером. Ей не нравились закрытые двери. Она царапалась в них, если они были закрыты. И пришлось мне на ночь дверь оставить прикрытой, хотя я очень не люблю спать с открытой дверью и чтоб в комнате, где я сплю, кто-то находился, хоть даже и муха. А то кошка! Но, всё же, мне удалось уснуть, не смотря на стук часов,  открытую дверь и кошку. Вообще, было удивительно тихо для государственной квартиры – звукоизоляция чудесная. Спать было тепло, а я столько вещей набрала…
               
                Второй день в Москве.
1
Проснулась я рано – в полпятого утра. Дома я так рано не просыпалась. Услышала, как Татьяна собиралась на работу. Затем я снова уснула и проснулась в начале восьмого утра. Девятое число. Пасмурное московское утро. Мирно спала у моих ног белая с чёрным пятном на спине кошечка Мурка. Я встала. Очень болели ноги и руки. Наташа ещё спала. Я достала портрет Владыки Мории. А перед глазами всё ещё стоял образ из картины «Распятое человечество». Затем я перед зеркалом сделала утренний комплекс упражнений и села писать дневник. Впереди предстоял трудный, полный неизвестности день. Нужно было дождаться Татьяну, чтобы она закрыла квартиру и проводила меня до Музея. А, может, всё будет иначе. Ведь Татьяна такой молниеносный человек, не сидящий на месте и ситуации при ней ни как не предугадать.
Итак, я снова сама себе предоставленная. Предо мной образ Владыки – Учителя, Воина. И я должна быть бойцом. Ведь мне так хочется, чтобы во мне тоже сиял «отблеск Красоты». Нужно было действовать. Было уже начало девятого. А я ещё не завтракала.

       Кухня, с импортным, незнакомым мне оборудованием – электроплитка, электродуховка. А у меня дома были обычные, газовые. Проснувшись, Наташа показала, как всем этим пользоваться.  На кухне было всё как-то вместе – и холодильник и тут же посудный шкаф, и тут же посудомойка, и тут же электроплитка  с электродуховкой. И нигде не было копоти на стенах. Сковородки было только две и удивительно чистые, как новые. Не то, что у меня дома – старые и чёрные. А здесь нужно было соблюдать чистоту и порядок. Нигде ничего нет лишнего, нигде ничего не валяется. Нет помойного ведра. Чайник какой-то странный  электрический, прозрачный. Воду нужно было наливать в него не из крана, а из какой-то ёмкости. Наташа говорила, что это серебряная вода, дезинфицированная. И вообще, говорит, воду надо дезинфицировать, чтоб можно было её пить. Как только в чайнике пошли со дна пузырьки – он тут же выключился. Я включила его снова, но он опять выключился, так и не забурлив ключом. Странно всё как здесь, чуждо. Не так, как у меня дома, где на сковородке можно делать сухарики из хлеба, весело шумит газовая горелка и кипит, пенится вода в обычном, таком родном эмалированном чайнике. А здесь даже приспособление есть, чтобы пара на кухне не было. И вообще кухня сделана как комната – с диваном и большим столом, на тумбочке – телевизор с дистанционным управлением и видио. Да, всё же хорошо, что я взяла с собой много еды, так как в шкафах я не обнаружила ни одного пакета обыкновенной, так милой мне крупы – ни пшеничной, ни рисовой, ни ячневой – никакой. Одни какие-то импортные приправки к пицце, какие-то непонятные хлопья, пончики и жидкости. Всё какое-то неестественное. Даже обыкновенных трав – ромашки и мяты нет, и даже хлеба! Как будто всё есть, а этого самого необходимого нет. И мне нечем было помочь Наташе. Она плохо себя чувствовала, никуда не пошла и ничего не могла есть. Я приготовила свой чай ей и себе. Сделала ей сухариков из своего батона, чтобы она хоть что-то могла есть. Ведь так лечилась я в подобных случаях. Наташа была и так очень худая, а если ничего не поест, то совсем может ослабнуть. Себе я подогрела картофельное пюре и позавтракала. Вторую половину оставила на обед. Ещё у меня оставался сыр от бутербродов, сгущённое молоко, «союзное» печенье и конфеты-карамельки. Чтоб было, что кушать на следующий день, нужно было купить хлеба и картошку. А ещё мне нужно было купить чайник со свистком для Профессора. Он дал мне такое задание. А за чайник я совсем забыла, увлёкшись музейными похождениями. А Татьяна ещё говорила, что жаль, что я не взяла свои кассеты с музыкой. Но мне кажется, что хорошо, что я их не взяла. Нам было не до кассет. А сегодня Татьяна на работе целый день и я должна действовать сама.

    В комнате, где я спала, было душно и пахло кошкой. Я открыла балкон и окно, чтоб проветрить. А Наташа включила телевизор. По телевизору показывали какой-то фильм с драками и криками, но ничего другого не было по программе. И Наташа выключила телевизор. Вообще телевизор я не люблю смотреть, а Наташе иногда хочется. Книг она читать не хотела. Да и были ли у неё хорошие, полезные для ума и сердца книги? А рисовать? Рисовать Наташа любила. Да вот не хотелось. И это естественно, так как во-первых, она плохо себя чувствовала, а во-вторых для рисования должны быть какие-то свежие впечатления. А погода стояла такая серая, пасмурная, что эта роскошь, находящаяся в комнате, действовала угнетающе. Обстановка мало способствовала выздоровлению. Да и мне самой надо было держаться.

Итак, когда я открыла окно, чтоб проветрить комнату, в него со свежим воздухом сразу ворвались звуки города – шум машин, гудки, стуки. Сижу, пишу. Уже час дня. Что делать дальше? В четыре часа, примерно, я должна быть в Музее Рерихов и встретиться со вчерашней попутчицей Татьяны, которую зовут Людмила Владимировна. Нужно было собраться, приготовиться к выходу заранее. Но пока я собралась, было уже 10 минут третьего, а в 3 нужно быть на радиорынке, где работала Татьяна. Чтобы пойти с ней в Музей.

                2
  Рынок я нашла без проблем, так как он находился рядом с домом, где жила Татьяна. А вот её лоток я искала долго. Это было всё равно, что искать иголку в стоге сена. Людей – тьма, потому что все были одеты в основном в чёрных куртках. Да и я тоже оделась так, как вчера – в белом свитере и чёрной куртке, чтобы меня узнали в музее. Если в Харькове на рынке – люди спокойно двигаются, то здесь только и успевай поворачиваться, а то затолкают. И кругом незнакомые лица, а Татьяны всё нет и нет. Прошёл час. Я обошла три первых ряда около входа. Мама мне рисовала схему, что лоток Татьяны должен быть где-то вначале. Но ничего подобного я не находила. Кругом шумно, накурено и у меня закружилась голова. Никакая интуиция мне ничего не подсказывала. Было уже 10 минут четвёртого, и я собралась уходить. Думала, что раз я не увидела Татьяну, то пойду сама в Музей, где я должна встретить Людмилу Владимировну. А затем сыграть на рояле свою «Утреннюю звезду» и прочесть свои стихи. Да, не так всё просто оказалось, как я думала. Я только направилась к выходу и – глядь – Татьяна. Вот уж действительно «помощь приходит в последний лишь срок, когда на исходе все силы…». Я очень обрадовалась и передала Татьяне письмо, которое писала моя мама. Татьяна говорила мне, что я кругом уже опоздала, что в три часа мне надо было быть уже в Музее, что я очень нерасторопная и что для оправдания всегда можно найти слова. Но я и не оправдывалась. Татьяна на меня не сердилась. Да и бесполезно было на меня сердиться. И особой досады я не чувствовала. Ведь я, всё же первый раз в Москве да ещё и самостоятельно, в незнакомых местах. А ещё мне, оказывается, нужно было догадаться взять сборники Ольги Константиновны, чтобы продолжать распространять их в Музее. А я не догадалась. Да и многому я, вообще не догадывалась. Короче говоря, вот такая я, и должно пройти ещё какое-то время, чтобы я стала такой, как надо.

Татьяна накормила меня пломбиром в каком-то прокуренном насквозь буфете,  чтобы поддержать мои силы. Она говорила, что ей приходится «вариться в этом аду, чтобы заработать деньги», что они «просто так не даются». Затем Татьяна дала мне свой дождевик и отправила домой. Был дождь, и что оставалось делать. Я пошла домой.
                3
Пришла я домой в полпятого, передала Наташе лекарства, рассказала о своих похождениях и показала свои рисунки. А она мне – свои. Особенно понравился ей эскиз к моей картине «Агни». Я, как могла, объяснила Наташе, что хотела изобразить энергию, которая движет жизнью. Наташе так понравился этот образ, что ей захотелось перерисовать или нарисовать что-то подобное. Я была очень рада, что смогла вдохновить девочку на творчество. Ведь это  то, что, собственно, и надо, так как это для здоровья полезно. А то она, бедная, лежит целый день и никуда не выходит. Хоть что-то полезное я смогла сделать в этот второй день моего пребывания в Москве. Татьяна и Наташа хотели, чтобы я ещё осталась на пару дней, но я не могу, так как мне нужно было готовиться к экзамену по фортепиано в консерватории. А у меня программа ещё совсем не выученная. А ещё  подработка – нужно убирать, офис фирмы «Кодак». А ещё уроки по дирижированию  нельзя много пропускать, не говоря уже  о специальности.

А что я полезного вынесу из этой поездки? То, что я просто смогла выдержать её? И то для меня лично это было большим достижением. И вот я оставила Наташу с моим рисунком наедине. Посмотрела какой-то молодёжный журнал. Только комплекс упражнений для улучшения фигуры был более-менее. Но что одно физическое тело, пусть даже здоровое и красивое, стоит без психической и духовной культуры? И вот я сижу. Уже без 20-ти шесть вечера. А я никак не могу перестроиться на московское время. Оно будто быстрее, чем харьковское. А для меня как будто всё остановилось в оцепенении, потому что я не знала, что мне делать дальше. Но я хочу двигаться хоть чем-нибудь, если не телом, так – душой – мыслями, чувствами. Наташа включила телевизор. Что буду делать я? Может быть, почитаю сборник стихов Ольги Константиновны «Чаша Амриты»? Но, с таким же успехом, я могу почитать его и дома. А здесь есть огромные зеркала, которых дома у меня нет и можно смотреться в них сколько угодно и как угодно. Но неужели я за этим приехала в Москву? Что смотреться, когда дело не получается! А когда у меня что-то не получается, то мне кажется, что у меня всё не такое, как надо и всё не на месте, то есть вижу себя как в кривом зеркале. И, стало быть, выгляжу плохо, некрасиво и никакого удовольствия не получаю от своего отражения в зеркале.

Вот посмотрела книгу «Мир восточных благовоний», которую подарила мне Татьяна. Но зачем мне эта книга? Ведь я плохо разбираюсь в ароматах, так как почти их не различаю. И потом больше никаких эзотерических книг не признавала кроме трудов  Рерихов, Е.П. Блаватской и Живой Этики, потому что, как говорила мне Ольга Константиновна,  они могут  в заблуждения. Но, всё же, я изучала интересующие меня соответствия музыкальных звуков, цветов радуги и ароматов, так как мне это нужно было для моих новых музыкальных сочинений. И потому я ещё много читала о греческой музыкотерапии.

Но в Союзе композиторов мне говорили «ну и изобретайте уже изобретённый велосипед…» А я не сдавалась. Вот, потому наверно, Татьяна и сочла возможным  купить для меня эту брошюру об ароматах, так как они близки цветам и музыкальным звукам.  А ещё на этой книге изображён знак «Ом» –  символ сочетания Высших энергий человека и Космоса. И это мне нравилось.

                4
Шесть часов вечера. Читать не хочется. Хочется двигаться, куда-то пойти. Боже! Боже! Ведь когда без дела – это просто ужасно! Заняться, что ли, гимнастикой? Наверно. Хочу перед большим зеркалом посмотреть на свои движения. Правильно ли я их делаю? Но вот к Татьяне пришла соседка, и Татьяна пригласила меня ужинать с ней. У Татьяны была варёная курица, виноград и многое другое. Кушать я не хотела и от курицы отказалась, хотя это было невежливо с моей стороны. Соседка показалась мне простой, грубоватой женщиной. Речь у неё была какая-то  базарная. (Эх, я ещё тогда не знала  жизни!) Соседка с Татьяной пили пиво за здоровье Наташи и за моё «раскрепощение». А то я, дескать, слишком закомплексованная. А что мне было делать, если у меня не было ничего общего с этими людьми? Вот и разговор не получался. А о еде и деньгах мне не интересно было разговаривать.

      Наконец, Татьяна включила Телевизор и видео. Стали мы смотреть фильм «Приглашение в Музей». Но поскольку соседке фильм был не интересен, Татьяна ушла с нею беседовать дальше. Ведь она видела этот фильм и ещё раз может посмотреть, а у меня дома ни телевизора  не было, ни, тем более, видео. Да и вообще долги сплошные за коммунальные услуги.

И вот я смотрела одна. Наташа уже спала. А фильм был очень интересный. Л. Шапошникова вела рассказ о семье Рерихов, о создании Музея. И её рассказ сопровождался музыкальными фрагментами и картинами. И я так засмотрелась и увлеклась, что не заметила, как вошла Татьяна. Когда фильм окончился, Татьяна прочитала мне свою «лекцию» о том, что я нерасторопная, недогадливая и ленивая и скрываю свою лень разными красивыми словами, такими, как «Карма», «внутренний мир». Да, я уже и не рада была, что заикнулась о чайнике со свистком, который я так и не купила. Для Татьяны это были мелочи, а для меня – это целое задание. И, дескать, мои учителя под видом таких «заданий» давали мне толчок, чтобы я действовала и двигалась. А ей, Татьяне, не нужно было этих заданий, так как она сама знала, что ей нужно делать и как… –  в общем, какой-то очень неприятный разговор получился на ночь глядя.  И мне пришлось терпеть, так как Татьяна была хозяйкой. Ведь она мне и денег  прислала и поездку устроила и в музей Рерихов повела, а я сама даже её лоток на рынке не могла быстро найти и опоздала кругом. Татьяна была во многом права. Но что это? Неужели Владыка это всё говорит мне её устами?  Есть что-то такое, чего нельзя объяснить. Иначе я не слышала бы музыку, не писала бы стихов, не видела бы образов для своих картин. Да и совесть у меня была чиста.
         
         10 часов вечера. Спать совсем ещё не хочется. Ведь есть ещё «завтра». Оно сияет мне навстречу, словно солнечное утро. И есть возможность что-то ещё сделать. И я могу это сделать. Только надо поторопиться, не растеряться. Надо быть бойцом. Я знаю, что всё же продвинулась вперёд. Ведь я не расплакалась, а встретила критику в свой адрес внутренним протестом, возмущением и даже хочу за себя постоять. Но в данный момент была не та ситуация, когда нужно за себя стоять. И я мужественно глотала горькие пилюли упрёков.

       Наконец, Татьяна пригласила меня в ванную и включила пену. Это было здорово, и моя грусть развеялась, растворилась в воде, заискрилась радужными пузырьками. Пена была такая белая, мягкая, пушистая, тёплая и было очень приятно. Где бы и когда бы я ещё получила такое удовольствие? А затем, через некоторое время, я сделала гимнастику и насмотрелась на себя в зеркало от души вволю. Ведь иногда полезно посмотреть на себя со стороны. Ещё я хотела порисовать, но уже было 12 часов ночи. А завтра нужно не проспать. Ведь – ответственный день.

     Третий день в Москве.
1
 Наступило солнечное многообещающее утро. Встала я рано. Начала собираться. Всё никак заколка для волос не находилась. И Татьяна продолжила вчерашнюю «лекцию» и после я, наконец, отправилась вновь «штурмовать» Музей Рерихов. Татьяна дала мне с собой сборники Ольги Константиновны.

        Вот я в Музее. Эдуард Русланович меня узнал. Мне выдали приглашение и пропустили в зал, где находился рояль. И я сыграла свою «Утреннюю звезду» ни разу не сбившись! А вот фуга у меня не пошла. Ведь за эти дни я не занималась и эмоционально вымоталась. Затем я прочитала своё стихотворение, посвящённое Е.И. Рерих, показала рисунки Эдуарду Владимировичу. Ему очень понравились плоды моего творчества, хотя он сказал, что играю я не важно, чувствуется, что я не пианистка. Он хотел включить меня в программу, но на следующий день. Но мне нужно было вечером уезжать. Затем я подарила ему сборник стихов Ольги Константиновны «Чаша Амриты», назвала ему свой адрес и отправилась на второй этаж, чтобы посмотреть мою любимую картину Н.К. Рериха «Да здравствует Король!» А в том зале шли чтения докладов. Я в перерыве между докладами проскочила в зал, и весь час простояла напротив моей любимой картины, которая была в натуральном виде, а не в репродукции. От неё исходило какое-то излучение. Такую благодать я ощущала!

         А затем второй час я находилась возле стеклянного купола, в котором хранились личные вещи Е.И. Рерих – матери Агни Йоги. Там были сердоликовые птички, брошка с семью агатами, ваджра. И ещё – фотография, где Елена Ивановна сидит в кресле, а вокруг неё – сияние!  А возле этой фотографии был портрет Владыки Мории, с которым она общалась. Этот портрет был чёткий, и я смогла разглядеть черты лица и глаза. Хорошо, что взяла очки, а то бы ничего не увидела, В общем, в этом зале я пробыла где-то два с половиной часа. Получила огромное удовольствие, зарядилась энергией надолго. Затем пошла распространять сборники. В магазине я приобрела книгу З. Фосдик «Мои учителя» и брошюру «Три ключа» Е.И. Рерих. А затем я встретила лично саму Елену Васильевну Шапошникову. Но когда я предложила ей сборник Ольги Константиновны, она отказалась от него,  и предложила отнести сборник в библиотеку Музея.

Итак, я пошла в библиотеку Музея. Но там никого не было – все на обеденном перерыве. А у меня время было на исходе. Нужно было попасть домой к Татьяне вовремя, чтобы собраться и не опоздать на поезд. А как бы мне хотелось ещё пойти на концерт композитора-астронома Андрея Климковского, тем более,  что вход был свободный. Дома у меня была кассета с его композициями «Звёздное небо» выпуск 1, который подарила мне Татьяна. Таким образом, она познакомила меня с этим композитором и его творчеством. Я сама, когда стала делать первые шаги в композиции, то первую свою композицию назвала «Звёздное небо». Как бы мне хотелось лично встретиться с этим композитором и пообщаться. Может быть, мы стали бы переписываться. Ведь творческие люди должны объединяться. А если у людей общие интересы и творческие темы, то это здорово! Музыка на кассете, которую привезла  мама, мне очень понравилась с первого раза прослушивания. Будто я услышала в звуках свою родственную душу.

     На этот концерт я не попала, потому что мне нужно было уезжать.
       А ещё мне хотелось посмотреть знаменитый памятник А.С. Пушкину на площади, о котором писала поэтесса М. Цветаева в очерке «Мой Пушкин» очень хорошо, ярко. Интересно мне было читать этот очерк.

                2
Но вот и памятник. И действительно. Этот памятник был ко мне спиной, когда я заходила на площадь. «Мы гуляли всегда ему в спину…» писала М. Цветаева. И теперь я это ясно увидела.

      Вот снова переходы метро, автобус и я, наконец, дома. Стала собираться в дорогу. В общем, я была довольна днём. Всё что я наметила сделать, осуществилось, хоть и не самым лучшим образом. Но, как говорится, первый блин всегда комом. Думаю, что я в Москве ещё побываю  и что сделала всё хорошо. Правда, чайник со свистком купила Татьяна и на свои деньги.

       Вот время выходить. Заколку свою, наконец, нашла в складках матраса. Собралась, мысленно попрощалась с роскошной московской квартирой и вышла. Нас ждал знакомый Татьяны с машиной – Виктор Павлович. Татьяна попросила его, чтобы он довёз меня до вокзала и посадил на поезд. Татьяна на прощание поцеловала меня, очень извинялась за что-то и я с Виктором поехали.
 
Ехали мы долго по красивым, широким, чистым шоссе Москвы, блещущим огнями. Машины ехали ни в два, как обычно, а в четыре ряда – два – в одну сторону и два – в другую. Много было машин. В машине, где ехала я, играла музыка. Эстрадный хит «Ночное рандеву» очень соответствовал зрелищу, будто дополнял его, сопровождал. Вечер был тёплый, приятный и я чувствовала себя счастливой.
    
                Домой.
1
Но вот и вокзал. Вскоре подошёл поезд. Было 7 часов вечера. Виктор посадил меня на поезд, попрощался и пошёл. В этот раз мне досталось хорошее место, не боковое. И ехала я с женщинами. В салоне играло радио. Но я больше предпочитала стук колёс, в котором слышала особую музыку движения. Этот сам звук металла – как воплощённый звук движения огня.

Я в «Тайной Доктрине» Е.П. Блаватской читала, что субстанция звука и цвета образует дух металлов и сами металлы. Недаром они такие звуко и электро проводимые… Я думала, что путешествовать можно по земле в поезде, по воде – на пароходе или катере, по воздуху – на самолёте. А бывают ли огненные путешествия? И какой вид транспорта нужен? Наверное – звук и цвет…

Было тепло и относительно спокойно. Мне даже удалось уснуть! И приснился необычный сон – яркие звёзды на небе, дорога, ведущая вверх. И я по ней иду и слышу голос: « Пять разделов ты уже прошла. Осталось ещё…» –  дальше я не расслышала, потому что зазвучала музыка такая зовущая, такая повелительная, как трубный зов. И то ли космический корабль, то ли звездолёт устремился к звёздам, тая среди них. Затем я проснулась.

                2
   Было около пяти часов по русскому времени. Люди ещё спали. Через час проводники начали поднимать людей с постелей. Я быстро собралась и вскоре все вышли на станции Белгород. Билеты  взяла я благополучно. Подождала электричку и поехала  в Харьков,  домой.
Погода была дождливая, холодная, неприветливая после тёплой и ласковой московской. И вот на станции «Казачья Лопань» была очень длинная остановка, что я чуть совсем не замёрзла. Оказывается «Казачья Лопань» –  это граница между Россией и Украиной. И вот, поезд тронулся, наконец, и будто пересеклось невидимое измерение. Поменялись сразу время, атмосфера, язык людей, хотя внешне украинский ландшафт и деревья ничем не отличались от русских. Было 11 часов утра по русскому времени, но 10 – по украинскому и всё вновь как будто замедлилось.

Но вот и харьковский вокзал. Я вышла из поезда и ко мне навстречу бросилась моя мама, стала обнимать и целовать, так как она за эти дни очень переволновалась за меня. Мы пришли на улицу Клапцова и я отдала маме половину вещей, а остальные понесла сама.

Шёл дождь. Было холодно и слякотно и какое-то щемящее чувство меня охватило. Московские впечатления были ещё очень свежи. Но Москва теперь казалась мне далёкой и прекрасной, как звезда, по сравнению с тем захолустьем, в котором я жила. Вот ещё вчера я была как столичная, представительная особа, а теперь снова иду в это захолустье, и пребывание в Москве казалось мне лишь прекрасным сном. А было ли это вообще? А, может, и не было...
 


На фото – я (слева) и Татьяна  1999 год.