81. Куда дует ветер

http://www.proza.ru/2015/05/10/644

        ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ,
        КУДА ДУЕТ ВЕТЕР

        Наутро, как было условлено, Энтонни Мюррей явился в дом губернатора, дабы обсудить неожиданную ситуацию и принять решение. Однако оказалось, что обсуждать нечего. Решение уже было принято, осталось только сообщить о нём Мюррею. Попытки доброго Энтони воззвать к разуму Гретхен и убедить её заново всё обдумать и взвесить она пресекла мягко, но решительно:

        - Не будем терять времени, мой дорогой Мюррей. Мне сейчас крайне нужен ваш практицизм, но не для того, чтобы вы меня отговаривали. Прошу вас, изыщите для меня возможность как можно скорее отправиться на континент.
        - Безумие! Безумие! - Энтонни Мюррей взволнованно расхаживал по гостиной, в растерянности разводя руками. - Да вы-то почему молчите? - возмущённо остановился он перед Шах-Веледом, прислонившемся к подоконнику. - Своим молчанием вы поощряете эти безумные намерения!
        - Ничего подобного. Гретхен не заблуждается относительно моего мнения. Ей известно, что я категорически против этой её экспедиции неизвестно куда, с кем и для чего. Но - увы - все мои доводы оказались не способны поколебать её решимость. Потому я смиряюсь с этим обстоятельством, и намерен делать то, что от меня зависит - и впредь оставаться рядом с мадам Ларт и в меру своих сил оберегать её от опасностей.

        Энтонни Мюреей стоял и смотрел на Шах-Веледа, затем, не говоря ни слова, протянул ему руку для пожатия. Однако рукопожатие вышло несколько машинальным, потому что Мюррей уже был занят какими-то другими мыслями, и, пожимая руку Шах-Веледу, имел вид весьма отрешённый.

        - Да-да-да… вы абсолютно правы, - пробормотал он, едва ли заботясь, слышат его или нет. - Вы, безусловно, правы… Если, мадам, вы намерены… Ну разумеется! Вот что мы сделаем, - он поднял голову и обвёл глазами Гретхен и Шах-Веледа. - Мы пойдём с вами, мадам. Я просто сгораю от любопытства, и безотлагательно желаю выяснить всё про странное послание да Ланга. Мы выясним это вместе. Что бы ни ждало вас, вы не останетесь одна. Что бы там ни было вам уготовано, сначала оно встретится с вашими покорными слугами! - он коротко поклонился Гретхен. - А также с целым экипажем отважных парней!
       
        - Милый господин Мюррей, я была бы очень вам признательна, если б вы сочли возможным изложить ваши мысли немного последовательнее и яснее.
        - Всё предельно ясно! Мы никуда вас не отпускаем, мы идём все вместе. На моём судне и с моим экипажем. Посмотрим, что за люди ожидают вас на берегу, а там уж, хотят они того или нет, но придётся им выложить на стол все карты! Ну что, мадам, согласны вы приписать нас к своей экспедиции?
        - Если мне не изменяет память, в письме да Ланга нет условия, что я должна явиться к месту встречи в полном одиночестве. А потому я вольна явиться в сопровождении целой команды отчаянных голов! - Гретхен улыбнулась, протянула обе руки, одну Шах-Веледу, другую Мюррею. - Когда ваше судно будет готово выйти в море, капитан?

        - Я бы предпочёл, как можно позже - вдруг произойдёт ещё что-то, вдруг откроются некие новые обстоятельства. Ввиду этого я не стал бы слишком торопиться. Но я понимаю, вы - к большому моему сожалению - не разделите со мной эти соображения и не согласитесь с ними. Потому уже сегодня вечером мы сможем выйти в открытое море и взять курс на норд-вест.
        - Я буду чрезвычайно признательна вам, господин Мюррей! И всей душой надеюсь, что случится минута, когда вы признаете мою правоту, не вашу.
        - Дай Бог, дай Бог. Я признаю это с большой радостью.

        Ветра, неистовствовавшие во время шторма, сделались теперь спокойны, но с завидным прилежанием дули в прежнем направлении, то есть именно в ту сторону, куда не так давно ушёл фрегат да Ланга. Где теперь находится "Кураж", почему Ал не отправил письмо со своими людьми, а послал наудачу с каким-то индейцем… Это Мюррей, Шах-Велед и Гретхен надеялись выяснить весьма скоро.

        Попутный ветер упругой силой вздувал паруса, без устали трепал вымпел губернатора острова Маннестерре, пел в корабельных снастях. Наблюдатель на марсовой площадке не скучал - десяток раз в день, а то и больше, сообщал о появлении кораблей на горизонте. Они проходили вдали или приближались - тогда капитан приказывал поднять сигнальные вымпелы. Обменявшись приветствиями, корабли расходились, следуя каждый своим курсом. Попадались острова, сплошь покрытые буйными лесами. Проплывали мимо, красуясь живописными берегами с золотыми пляжами и пальмовыми рощами.

        Большую часть времени Гретхен проводила в своей каюте. Что-то тревожило, томило её душу начиная с того утра накануне шторма, и она не могла понять, что именно беспокоит её. От этого не могла найти покоя, утратив обычное своё состояние душевного равновесия. Она выходила на палубу, но вид бескрайнего и безмятежного водяного простора заставлял вспомнить о его непостоянстве. Острова, мимо которых шёл парусник, не развлекали. Контрастность ярких красок: неба, солнца, моря, песка и тропического леса казалась безвкусной крикливой декорацией к неизвестной пьесе с непредсказуемым финалом. В которой, к тому же, их вынудили играть главные роли, но ничего о них не рассказали и не раздали текстов.

        О Ларте Гретхен почти не думала. Та уверенность, с которой она назвала его имя Шах-Веледу, не то чтобы исчезла… но Гретхен боялась этой уверенности, боялась жестокой боли разочарования. Да, она по-прежнему верила, что Ларт может быть здесь, на Американском континенте. Но поверить в то, что сейчас она идёт к нему… нет, этого Гретхен избегала.

        Иногда она думала о да Ланга. Пыталась понять, что могло заставить его позвать её, подвергнуть нешуточным опасностям. Распалённая фантазиями ревность? Или, в самом деле, кому-то грозит смертельная опасность? Ему? В таком случае, как может она быть спасением? Что-то не позволяло ей думать, что да Ланга согласился бы выкупать свою жизнь в обмен на неё, Гретхен. Иногда ей хотелось поговорить об этом с Шах-Веледом. Но одновременно её тяготило общество кого бы то ни было, и она понимала, что причина не в Шах-Веледе, не в Энтони Мюррее, а в ней самой, в том, что она не может найти примирения чувства и разума - они диктовали ей абсолютно противоречивые решения. Последовав чувству, Гретхен вошла в конфликт с разумом, и теперь он не желал идти ни на какой компромисс.

        В то время как она пребывала на верхней палубе, Гретхен всякий раз видела того индейца, что доставил письмо да Ланга. Можно было подумать, что на носу парусника установили статую. Всегда в одной позе, со скрещенными на груди руками, со вздёрнутым подбородком и резким профилем, устремлённым вперёд. Он стоял абсолютно неподвижно, только ветер осмеливался трепать бахрому, нашитую на рукава его куртки и по бокам штанов, да чёрные длинные волосы, собранные сзади в пучок. Волосы на фоне его белого одеяния из груботканного холста казались иссиня-чёрными.

        Было в этой его неподвижности и отстранённости что-то высокомерное. Даже если не принимать во внимание то обстоятельство, что обращаться к нему с чем-либо было всё равно, что к каменному идолу.

http://www.proza.ru/2015/05/10/678