Мой капитан. Гл. 9

Глава 9. ПОЛЬСКИЙ ПРЕДАТЕЛЬ

       Только тогда, когда поляк покинул костёл, мы начали догадываться, а не послан ли он немцами разведать: сколько нас и вооружены ли мы. Как ему, который боится немцев, удалось пройти в костёл через ворота, которые были под обстрелом?
       Стало совсем темно, но прямо над костёлом взошла яркая полная луна. Ко мне подошёл капитан и спросил:
         - Выходить будешь?
         - Да, - ответила я.
         - Пойдёшь за сержантом. Спускаясь с горки, как закончится зелень картошки, поползёшь по-пластунски вправо.
       Ходячие раненые стали  уползать из чуть приоткрытой двери костёла в ботву картофеля. Вслед за капитаном выползла и я, через ботву проползла к краю горки и выбежала в небольшое поле, где стоял убранный хлеб. Мы перебегали от копны к копне, и Луна ярко освещала нам путь. Капитан шёпотом давал команды. Рядом с ним бежал сержант.
       Вдруг мы услышали стук колёс телеги и замерли, спрятавшись в копнах хлеба, собранного с поля.
       По сухой дороге мчалась лошадь, запряжённая в телегу. В телеге сидели двое:   
тот самый поляк и немец. Они очень громко и торопливо говорили, но стук колёс заглушал их речь, и невозможно было разобрать ни слова.
       Телега промчалась, и мы,  прячась в копнах от луны,  добрались до леса.
       Вскоре мы вышли на дорогу, и увидели, как едет тележка, переполненная немцами, и они мчались в сторону костёла. Нам повезло, что задержавшись в поле, мы не встретились на дороге с этими людьми, а точнее: нелюдями.
       Мы прошли немного по дороге около леса, и справа от нас затрещал немецкий пулемёт. У меня парализовало ноги.
       Я стала шёпотом просить капитана и сержанта оставить меня здесь, а самим пробиваться к нашим. Капитан взял меня на руки, как ребёнка, приказал обнять его за шею и понёс.
       Сержант был подстать капитану: высокий, стройный парень. Мне он тоже предложил понести меня, но капитан сказал:
         - Донесу её сам.
       Я в то время весила сорок пять или сорок шесть килограммов. Капитан нёс меня вдоль дороги по краю леса километра три, а потом прошептал:
         - Ноги отошли?
       Я также шёпотом, но смущённо ответила:
         - Да, но они ещё, как ватные.
         - Ничего, разойдутся, - сказал он и, опустив на землю, взял меня за руку.  Мои ноги неуверенно двигались. Наконец, мы дошли к своим в полк. Капитан доложил в штаб о случившемся и попросил послать машину за ранеными в костёл. Но в штабе нам ответили:
         - Туда идут другие, а на вас, товарищ капитан, уже приказ есть. Завтра зачитаем.
      
       Утром нас построили и прочли приказ. Содержание приказа было такое: капитан Мароч сделал два нарушения устава.
       Первое: он в последнем бою оставил у немцев разбитую, непригодную пушку, которую невозможно было вывезти при отступлении.
       Согласно приказу Сталина, кто оставит любой предмет материальной части у врага, должен будет воевать один месяц в штрафной роте. Если, к примеру, связист оставит или кусок кабеля, или пустую катушку, то ему тоже грозит месяц штрафной роты.
       Второе нарушение: капитан Мароч убежал на помощь госпиталю и увёл за собой солдат без приказа командования.
       Поэтому капитан Мароч отправляется в штаб командования армии, в революционный трибунал.
       Солдаты все разом в недоумении так и охнули.
       Капитан уехал в тыл, в штаб армии, и на меня свалилось непосильное горе.
      
       Вскоре до нас дошла информация: как только мы выползли из костёла, вскоре немцы ворвались туда с прожекторами и всех оставшихся расстреляли. Лишь один солдат спрятался за большую икону. Когда наши пришли в костёл, то нашли его совершенно седым, трясущимся от страха. Он и рассказал всё пришедшим солдатам.
             
(Продолжение следует.