Знахарка

Что  бы там не говорили, а без мужика жить плохо. Оно, конечно,  бывает и с мужиком не шатко не валко. И всё ж плохонький, но свой. Вон, Степановна, страдает пуще своего  Васьки «краснорожего».  Причина тому любовь всей его жизни, к "пузатенькой". 

        Чего только Степановна не делала, чтоб разлучить эту сладкую парочку. Не помогли ни пурген, ни полынь. Что греха таить, отчается, бывало, Степановна, да и везет своего благоверного  кодироваться.  Обратно приезжают, гордо под ручку идут, на всех свысока смотрят.  Степановна всем своим видом показывает, вот, мол, смотрите, какой мужик-то у меня. Проходит день-два  как «Красная рожа» напрочь забывает код от пьянства! 

Да вот незадача, кто-то  из деревенских надоумил горемычную Степановну сходить к знахарке Матрене. Мол, та помогла и Петюньке - гармонисту и Лексею, Васькиному брату. Ага, забыли только указать ,что Петюня - то после этого гармонь забросил. Не прёт его играть. Двинулся мужичошко, марки коллекционирует.

       Степановна,  пошла,  конечно, к Матрене. Попытка не пытка. Знахарка, баба вроде и не старая, но пережившая и повидавшая, видать много на своём веку,  встретила её ласково, обнадёживающе:
-Вылечу твоего Василька, не  печалься, век меня благодарить будешь...  Дам тебе водицу целительную. С этими словами Матрена выкатила глаза, громко икнула и плюнула в банку с заговоренным зельем.
-Вот тебе отвар, подливай ему три дня, во всякое питьё.

Ну, Степановна, и рада стараться, за своё, как говорится, женское счастье.  Через три дня  Васька не узнать стало. Ходит в костюме, не скажи, что краснорожий бывший.  На девок,  да баб глаз заиграл. А какие финтиля стал показывать, прям беда! То фуражку себе купит в промтоварах, то сапоги чистит.  Сегодня вообще вечером растворился, как облачко, и может только   к утру  как ясное солнышко  явится. Думаете, у  Степановны  «краснорожий» действительно загулял? Да, если бы и загулял, то кто же его осудит-то?

Так или иначе, Степановна, почуяла неладное: «Не иначе нашел какую - то лахудру!», да и бегом к знахарке:
-Что ж ты, ведьминская нечисть,  ему навела, что из пьяницы он ни с того ни с сего стал ходоком?
Матрена, вроде как должна марку держать  благочинной бабы, да не всегда у неё сей факт получался. Вот и в это утро была она  малость  с потерянным видом, сбита с толку, потому и молоть начала  чехарду, досель неизвестную для Степановны.

-Не шуми зазря, Степановна, это видать сбой программы у Васька. Всё поправим. Чакра откроется, катехизис устраним.

-Знаешь что, захлопни свою чакру. До пенсии Василька  ещё цельный месяц.  А на катехизис не зарься - заговор применяй!  Этот катехизис спал лет двадцать, а твоими силами носит и "колбасит" мужика по окрестностям до утра.
-Ты, поди, Степановна,  зря на мужика своего такую ответственность налагаешь? Ну да не моё это дело. Вот тебе трава заморочная, заговоренная -  запаришь, да и кружечку и подай ему с "устатку"!

-Думаешь, поможет моему-то? Он ведь у меня «олёша, митин брат». Как бы опять, что в его коробке не слетело. А то не приведи господь  маяться с ним на старости лет.

-Ты меня не  обессудь, Степановна,  не больно хваткий у тебя мужик, чтоб на него девки липли. Не ходок он у тебя, не ходок. И что ж держать?

-Матрена, ты хоть и уважаемая, да с ветерком. Главное для бабы что? Чтоб мужик был. А если по-бабьи, по-честному, то бантик всегда успею повязать, посадить на соседнее крылечко, и уйти не оглядываясь.

-Отчего  хорошей бабе не помочь. Ты знаешь что, Степановна, если задумаешь такую  афёру - обращайся. Пристроим  «твоего»  в хорошие руки.

-Ты, чаем  не сваха? Иль себе готовишь запасной аэродром? На чужое добро потянуло? А я то, дура, поверила. Сырым и вареным тебе таскала, чтоб  Василька вылечить!

Эти слова Матрёну не на шутку  рассердили. Та  встала и пошла всем своим мощным,  крепким  телом знахарки, на Степановну:
-Геть отсюда, дятел ушастый! Не для того я родилась, чтоб меня к какому-то мужику пристраивали. Двигай тяпками с моего двора, и не засоряй воздух!

Матрену уже было бесполезно останавливать. Легче  убежать.Степановна, баба понятливая, уловила настроение знахарки и  потихоньку поползла к калитке, причитая:

-Матрёнушка, душенька, прости грешную, я ведь не подумавши...
-Поздно о душе справляться начала,- шевели своими пеньками до дому, пока я тебя в жабу не превратила! Одно слово, лайка ты! Это ж надо как мужику не повезло с бабой!

          Степановна, подхватив подол, охая и ахая, перепрыгивая через кочки, неслась во всю прыть. Подбегая к хате, она увидела,  как её Василёк шел с огромной «мордой» рыбы. В новой фуражке, начищенных сапогах, довольный добычей. А самое главное - трезвый.