Грешница

Уж лучше грешным быть,
  Чем грешным слыть.
              В.Шекспир

Сумерки спустились на город. Наступило такое время суток, когда солнце давно уже село,   а фонари еще не зажигали. Высотные здания выглядывали из фиолетовой мглы размытыми, серыми пятнами. Проезжающие машины выхватывали из сумрака немногочисленных прохожих, превращая их на мгновение в каких-то загадочных сказочных  героев.

И вот в это волшебное время одинокая женщина возвращалась домой.
Она устала. Очень устала на работе. Домой не шла, просто тащилась еле, еле передвигая ноги. Они же, коварные, болели и гудели, как телеграфные провода… А тут еще на день рождения пригласили. Нужно изобретать какой-то подарок.

Не мудрствуя лукаво, купила огромную коробку конфет. Так и шла по улице – в одной руке  красочная, шуршащая целлофаном коробка, а в другой, неизменная на все сезоны, черная сумочка.

Машины пролетали мимо. И она, невольно, пожалела о том, что у неё самой нет машины, или хотя бы знакомого с машиной. Тогда бы ей не пришлось тащиться в такую даль пешком…

Мягко прошуршав шинами и негромко взвизгнув тормозами, немного впереди неё, вдруг  остановилась машина.
- Садитесь. Нам, кажется, по пути.

Она не видела говорящего. А дверца уже предупредительно распахнулась, приглашая её в салон.
Ноги,  это они предательницы, заставили забыть неписаное правило «Не садиться к незнакомым», тут же направились к машине и легко скользнули в салон.

Она не кокетничала с водителем, нет. И он не делал никаких попыток ухаживать за ней. Они просто ехали. Им было по пути. У её дома пути их разошлись.

Но соседки. Ох, уж эти вездесущие соседки. И все-то они знают, и везде они были, и все-то они понимают. Подслеповато щурясь из-за шторок и занавесок,  они выхватывали из фиолетовой мглы все подробности её возвращения домой.
- Вон какая машина её привезла.
- А она-то с коробкой конфет.
- А он то, он-то видать молодой, ишь как лихо рванул с места. 
- Ну, все понятно…
 И  приговор их был окончательным – грешница!

А грешница, добравшись, домой раньше обычного,  сидела тихонько, опустив ноги в таз с теплой водой и прислушивалась, как затихал гул в «телеграфных проводах».