Приключения пинкеротона пикчерза и леди мазерати

Однажды Пинкертон пикчерз решил родится. Не сложное, казалось бы дело. Не миллион заработать. Но тем не менее, надо было подумать. Он подумал и сразу родился. Как? Спросит его леди мазерати. Как – только подумал? Да, скажет Пинкертон. Я подумал, а он – родился. Понятно – скажет леди мазерати – всё понятно.
Леди мазерати не любила думать. Она была настоящая леди. Она и так существовала, без рождения. Она одевалась, конечно, в одежду. Ах –видели бы вы эту одежду! Каждый сказал бы – да  -вот это – одежда! Каждый сразу бы узнал леди мазерати. Он бы отошел сначала на метр или два метра, прикрыл бы рукою  дремучие брови, чтобы не повылазили. Да, это – леди мазерати.

А  Пинкертон, он сразу понял, что ему светит. Ему светила луна, когда он родился, и солнце, когда он изволил повзрослеть. Светились руки, светился живот, светились лодыжки и икры. Всё светилось, что можно видеть без зеркала. Он был красавчик! Этот Пинкертон.

Судьба в это время ходила по свету. Никто не видел судьбы. Ни её одежд, ни признаков её приблежения, ни состояния её тела. Она как бы невидима, недоступна для обозрения, совсем сука, скажет нищий. Ну что ж, а богатый скажет – Фортуна, Удача, Фарт. Он не скажет – судьба. Он лучше скажет, что дедушка – Пугачёв. А бабушка –(уточнить – любовница Людвига 14) . А отец – слесарь. Вот как он скажет. Только нищий знает, что такое судьба. Поэтому – поверим ему. 

Так вот, судьба, наскучив пиночетом, полюбив кенеди и пинк флойд, Она – разочаровалась. Разочаровала,  конечно – Тетчер. Она даже из за неё вообще отказалась женщиной себя считать. Зачем, думала она, зачем мне грудь, зачем мне попка! Самое привлекательное и ласкатеьное, оказывается – только  - политика! Противостояние – суть политики – оказывается не зависит от женщин! Всё – сказала себе судьба. Я мужчина.

Чего совсем не скажешь о леди мазерати. Судьбе  с леди не повезло. Вернее судьба совпала с леди. Встретившись с пинкертоном, леди не раздумывая, предъявила грудь. Грудь в одежде и грудь без одежды.  Что сотворилось с пинкеротоном! Ах, Ах, Он никогда не думал, не подозревал, чтоему дадут такое название – пикчерз. Он всё сфотографировал. Зачем, подумал он, лишаться зрелища, которое может быть непостоянным? Мазерати и я – это стоит снимка. Мазерати, я и судьба – это стоит картины. Всё подлец, заснял. Всё – всё. Только не думал, что судьба стала мужчиной. Не подгадал. Всё – сжёг. Зачем, дурак, зачем, скажем сжёг? Ага, так он и ответил! Скажет – я – пинкертон! – как льдом умоет.

Он был любопытный, пикерртон, поэтому сразу похеахал в америку. Он знал свой остров и этого острова ему было мало. Как мало? Скажет человек досужний. Как мало! Поля,  Расстилающиеся под ничего не боящимся, шнурованным до колен ботинком – это – мало? Приветливые дорожки, отходящие к людям и скотам, дающим молоко и беседу. К развесистым рощам, где слух услаждает пение, а лист испаряет тление. Где ручей из которого можно зачерпнуть походной кружкой. Чистейший, сводящий зубы ручей. И девушка над ручьём…И старик с дробовиком… И… и…, наконец, бифштекс. Разве этого – мало?
Мало! Решил пинкертон. Он уже не был дитя. Мало.!

А леди Мазерати решила из европы не уезжать. Решила и не уезжала. Пошла в кино. На фильм. Про любовь, конечно. Там ещё один полюбил одну. Так полюбил, как не бывает. Не бывает – так все и подумали, уходя из зала. Так и решили. А он ничего не решал. Он любил и ничего не хотел. Нет, хотел, он тоже человек, он просто ничего нихотел видеть. Ни её, ни режиссёра, ни судьбы. Ни, даже мазерати. Это всё и изменило.

Нет, рассказ остался. Как был так и стоит на своём месте. Никуда не движимый расказ. Только он изменился. Так вроде и всё, руки, ноги, фабула, сюжет. Всё так же, а, изменился.

Приехал князь. Тоже – повёлся. Спортом не занимался, а приехал в париж. Куда? – спросете Вы – зачем – спросит он, а приехал. Остановился, конечно в гостинице. Вид на – пале луая..- в общем – вид. Не видать таких видов. Не видать. И слава Богу.
Он, конечно и полюбил мазерати. Русский. Такой же русский, как любой нищий его страны. Вы думаете, наверное, что он надел бриллианты, намазал волосы и прикатил на кабриолете? Ах, конечно вы так не думаете.  Он толкнул её фрачным плечом и ушел, сука (судьба – ждёт) – ушел в угол. Затаился – а вдруг – сама? Русский – дурень.

Пинкертон! Вот чловек! Нет сомнений, нет неуверенности в завтрашнем деле. Он ловил Америку. Он поймал Америку. Он приехал и сказал – я – пинкертон! Его увидели и сказали – цент в час. Нет, никто кроме пинкертона не знает что такое цент в час. Все думают – лох. Ах! Лох! Конечно , же лох.  Лох. Цент! Что можно сделать за цент? Можно плюнуть в рожу, ударить по лодыжке, подставить колено под промежность и завершить крюком в челюсть. Можно. Под согнувшейся головой, на шее есть места. За цент можно и ответить. За цент можно и полюбить. Ну и что, что грязно, если светлый. Нет невозможностей пинкертону. Отдай свои деньги, сказал пинкертон через время. Отдай, потому что я мыл твои ноги.

Мазерати и князь. Как стихов не напишешь в Италии. Подошёл и узнал всё как думала, вовсе без слов. Нанизать на девичью, тонкую,  скромную талию можно пару и этих заросших мозгами голов.
Копошится в волосьях, ломающих зубы расчёске. Поиграть на любви пистолетом, уставленным в лоб.  Скучно стало как Цирк, намалёванный ,  видевшим Босхом.  Всё дремучее, странное, тысяча мыслей и  слов.

Князь красив, до свиданья, я тоже красива. Про Россию узнала, и надобно всё прекратить. Ты, дурак, ты же должен понять, ты – счастливый. Не владеть - по другому.
 Единственный раз – но испить. 
Слава почте. Приходит и дело. Князь уехал, а тысячный год наступил.    Что обрушившись пламенем сразу сгорело, то раздул аэробус вихрами могучих турбин. 

Приехал мощный пинкертон. Нет не приехал, это не правильно. Он всё скупил. Вошел во владение и теперь посетил.  Так и написали газеты для леди мазерати. Пинкертон, мол -  посетил. В бриллиантах и с обезьянами. Ах Ах, газеты не знали, как они расстроили леди. Посетил, конечно сначала глушь. Те поля, те луга, где ступала его мощная, молодая нога. Тот ручей, того деда и тот дробовик, чьим хозяином он теперь стал. Кроме девушки. Девушка посмотрела, посмотрела на ручей, да и ушла к парню. Молодец  девушка!
Пинкертон сказал – Я пинкертон! А ему сказали – а я –дробовик! Но как же так сказал пинкеротон – ты – мой дробовик. А ему сказали – обычное право – разбираемся только после выстрела. Эх, подумал п –тон эх – плохой вклад был этот дробовик., эти луга, где ботинок встречают бифштексом, а от лодочек воротят нос, хотя, на старость…  (умный всё таки человек( решил пока – не продавать. Мало ли – Обычное право! Где такое встретишь! 

А леди мазарати ничуть не постарела. Пока п-н зарабатывал для того, чтобы её купить, она красилась, пока он её покупал, она одевалась. К тому моменту как он приехал, она легла отдохнуть и велела не принимать. Как так – не принимать? А так – выпроводить. Пусть идёт. Оставит бриллианты и идёт куда ни будь со своими обезьянами, противный. Так сказала леди при первой встрече. Так потом и сняли фильм. Леди и тарзан. Ни за что, мол.
Тогда, уже тогда леди мазерати не сильно нравился этот мезальянс. Слишком много пинкертона, вздохнуть некуда. Лействительно, как вздохнуть, если даже на прокладках написано – оплачено пинкертоном.  На губной помаде – пинкертон и гуччи. А на духах – гуччи и «П».  Осталось сбежать в Африку. Нет, поймите правильно. Леди мазератти с самого начала и искренне любила господина пинкертона. Она дала ему все зароки постоянной непрекращающейся любви. Ещё молодому и нищему, богатому только энергией и мужеством, она поверила, поверила и отдалась. На весь век. Но век –то. Век то - кончился! Он ушёл в прошлое и дама, если она истинная леди, она за себя отвечать не обязана. Достаточно и тех, кто за неё и так отвечает.  Ничего и знать не хочу! Так сказала леди! Ничего не помню, и не собираюся вспоминать. И уехала на восток.
Эх, как всё было бы проще, если бы не красота, не ум леди мазерати. Как мужчине, только для неё (для себя – совсем чуть чуть – крохи), только для неё заработавшем такую кучу денег, любившему, пожившему, купившему её, как теперь с ней попрощаться. Да вот – никак. В конце концов деньги – есть деньги. Князю – дураку богатому несусветно – можно забыть в своей тундре свои подаренные миллионы. На то он – ненормальный – без расписок давал. (Видно –сам – никогда не зарабатывал). А то, что оприходовано кассой и записано в активы, будь то красота или уродство, то должно быть в полном распоряжении владельца.
Так думал пинкертон. И правильно думал! Он заработал – он купил – он имеет. И если кобыла убегает в прерию, её арканят и ведут в стойло, как и барана. И разница только в хлопотах. На барана можно не тратится, шакалы его пусть задерут, другие есть. А вот кобыла, да ещё породистая, да играющая и выигрывающая, да на которую пол жизни копил! Э –нет. Такая кобыла, она будет в стойле у ковбоя. Иначе, да упадут Аппалачи на его голову. Потому что тогда – он не ковбой. Он – мёртвый ковбой. Его уже убили. А Пинкертон – он – живой.
Ах, пустыни, любимые богами пустыни, разве вы не помните, как отбили нос вашему сфинксу! Зачем, зачем ты приютилледи мазерати, Средиземье, колыбель всех религий!  Трепещите, соблазнённые коварной леди и предоставившие ей кров! Идёт, идёт пинкертон. Он найдёт и возьмёт своё. Он уже не мальчик, чтобы поддаваться на грязные благоухания и смертельные клятвы! Он верит только в золото и имеет его! 
И – не выдержали. Не выдержали – отдали. Да, как не отдать – сама ушла. Сдалась. Подкрепилась древними ядами и бескорыстными советами и удалилась. И шагнула прямо в объятия пинкертона: - Ах, при этом были такие слова – ах, вот и Вы, а я вас искала, искала, думала и не найду. Была,  конечно, свадьба. Закатились… Эх, как закатились. Вдоль по миру и поперёк тоже, на всякий случай,  чтобы знали как может мстить леди мазератти. Шампанское – пушками пили. Составили брачный договор. Пригласили нотариусов – чтоб подписали. Обмыли и стали жить. Каждый любит другого, ничего не жалеет. Только ревнуют – люто. Дружкам, дружкам, гостям, сватам, да и родителям, на всякий случай – всем лица поизувечили. Князь – опять получил телеграмму от леди – пинкертон лично перехватил. Опять может влюбится, ведь, что не говори, а – красива! А князь – дурак, да ещё и богатый  дурак. Телеграма, конечно не дойдёт,  на то он – пинкертон, но испортить претенденту личико – надо срочно. Пока он там ещё… А мы – вот – уже!


Рецензии