Седвиг. Глава 14

Он осматривал дом неспешно, но с азартом человека,  давно мечтавшего изучить подобное место в уединении. Последние годы, когда он свершал походы по музеям, то не понимал, как другие посетители, гиды и фотографы нарушают первозданную гармонию тем, что не созерцали, а попросту суетились. Теперь Даниэль сообразил, что заветный час пришёл. Особняк, ночь и безмолвие – идеально.

Несмотря на сумрачный внешний вид здания, внутреннее убранство его впечатляло разнообразием стилей и сочетаний. Каждая комната, галерея и зал предполагали свой исключительный характер и атмосферу. Но само устройство и расположение их было предельно простым, так что у Даниэля не возникало путаницы. Из беломраморной залы с главным входом, напротив двух лестничных крыл располагались высокие округлые арки, ведущие в обширные коридоры того же снежного цвета и блеска. За бесчисленным количеством дверей взору представлялся то статный классицизм с намёками на античность, то королевский размах и ажурность барокко и рококо. Силуэты и формы выглядели более завораживающими из-за полумрака, будучи освещёнными лишь редким сиянием от подсвечников.

Видимо, первый этаж предназначался для пышных торжеств, праздников и банкетов. Особенно Дани приглянулся розовато-бежевый бальный зал с гранитной лестницей в конце, с множеством зеркал от пола до потолка, кой украшали фрески с резвящимися в молочной пене облаков амурами. Когда-то сюда стекалась вся приглашённая знать, играл оркестр, пышные подолы драгоценных платьев дам воздушно подчинялись ритму вальса. Даниэль шёл, в шутку вальсируя с невидимой знатной леди, потом наградил свою грезу почтенным поклоном и непринуждённо последовал на второй этаж по гранитной лестнице. Та привела его в коридор. Он вспомнил, что сегодня уже здесь был, когда Вильгельм устроил его на отдых в одну из комнат для гостей. Только в первый раз он попал сюда через вход рядом с гостиной . На этом этаже пропали огни подсвечников и пространства заполнял только свет убывающий луны, делая потолки и углы бездонными. Кроме хозяйских покоев и спален, чьи двери мой герой не тревожил, он обнаружил ещё и массу застеклённых веранд, галерей, огромную библиотеку, замысловатые закоулки... Увиденное то подчинялось линиям готики, её лёгкости, неся дух средневековья, то снова отождествляло собой роскошную и золочёную вычурность. Даниэлю нравилось, что особняк по себе эклектичен и неоднообразен, так что вряд ли наскучит ещё час-другой ходить здесь и открывать для себя новое. Особенно приятна моему герою была мысль, что каждая здесь вещь и даже воздух пропитаны следами тех, кто жил ранее. Проходя, Даниэль скользил пальцами по спинкам кресел, по холодным стенам и гладям столов, точно пытался поймать тепло рук прежних владельцев…

И вот взору его предстала необыкновенно длинная затемнённая галерея. Одна стена её - вся в стрельчатых окнах, а на противоположной висели в одну полосу портреты, озарённые лишь зеленоватым сиянием осколка луны в вуали быстрых облаков. Дальше - винтовая кованая лестница, что приведёт на последний, третий этаж. Он сразу понял, что все изображённые на картинах – его прародители под фамилией Велиар. Он получил возможность коснуться взглядом до тех, кого Торесен называл «полубогами». Мой герой стоял напротив так, чтобы свет из окон ровно падал на полотна . В самом первом он узнал своего деда, хотя нарисовано полотно было не одно десятилетие назад, когда Артур представал в самом цветении жизни. В запечатлённом образе виделся человек лет тридцати с малым. Даниэль заметил, что тогда у него взгляд отражал другое, а именно прохладное и степенное величие, чей блеск, созвучный гладкому лезвию коллекционного кинжала, сошёл на нет, по мере того, как Артура ранил Торесен. Следующие одиннадцать картин, поочерёдно насчитанные Даниэлем уходили всё глубже в поколения, отображая каждого предыдущего властелина родового особняка. Менялась манера написания, облачение натурщиков, но все они – белокурые, голубоокие, с точёными и заострённо-ожесточёнными чертами. Но Дани отметил некоторую разницу между обликом своего деда и всеми остальными. Точно до появления Артура, предки придерживались особенных правил в выборе жён. Эту еле уловимую грань между дедом и их праотцами он для себя отметил, как нечто интересное, но и в то же время странное. 

Последним, то есть тринадцатым, полотном был портрет родоначальника Велиаров – человека, с которого началась династия, как с истока - река и как с искры – пламя. Даниэль прочёл на небольшой бронзовой табличке внизу рамы, что это никто иной, как Седвиг Велиар. Краска на холсте значительно поблекла и цвета оскудели. Прозрачный сумрак в галерее накладывал поверх Истлевающего ещё и Зловещее. Даниэль мысленно умножил тринадцать на примерный возраст каждого изображённого хозяина особняка и получил приблизительное значение в четыре столетия. Несколько веков назад этот человек перестал числиться среди живых, но изображение его выглядело так, как будто первый Велиар вот-вот разомкнёт губы для изречения проклятия или заставит кровь заледенеть от ожившего злого взора. Он сидел в пол-оборота и с откровенной враждебностью смотрел куда-то вдаль. Одна рука Седвига напряжённо касалась багрового переплёта какой-то толстой книги, что лежала на краю стола. Он словно кончиками ногтей яростно впился в неизвестную Даниэлю рукопись.

Мой герой начал в него всматриваться – в черты лица, в отведённый взгляд . Даниэль приблизился почти вплотную, изучая его застывший навсегда бледный лик. Тут луна – единственный источник света – скрылась за пеленой беспокойно несущихся туч, и стало совершенно темно. Когда на мгновение светило снова показалось, то Даниэль отпрянул от полотна почти на метр. В этот момент ему почудилось, что Седвиг взглянул на него. И снова всё покрылось мраком. Минуту Даниэль стоял в оцепенении. Потом, когда облака прошли, он решительно приблизился снова к портрету. Да, как и следовало ожидать: Седвиг смотрел вдаль. «Ну, давай же», - мысленно требовал наш герой, чувствуя, как по его жилам гуляет адреналин. Потом он своей безумной мысли усмехнулся и счёл, что ему просто надо идти спать. Близилось утро.

На последнем (мансардном) этаже - кабинет Артура, несколько пустынных комнат и ещё одна, представляющая склад хаотично стоящих старых сундуков, платяных шкафов, трюмо с пыльными окнами и коробки с ветошью… Потолок венчал прозрачный огромный купол, от витражей на дощатый пол падали синие бледные отсветы . Дани лёг на софу, покрытую белой простынёй. Для Даниэля здесь словно больше воздуха и простора, чем во всём остальном доме, может, из-за того, что, засыпая, он мог смотреть на небо в простёртом куполе и слышать, как по ветхим створкам бьёт смелый ветер перемен…