Глава 3. Солдаты удачи

   
«Ты  устал воевать за чужие идеи,
Рисковать и стрелять ничего не имея,
Но теперь у тебя есть другие задачи.
Ты решил записаться в "Солдаты  удачи"
Наблюдая за всеми в прицел автомата,
Ты надеешься лишь на везенье солдата,
У тебя за спиной пара цинков патронов,
А в кармане последний патрон и икона…»

                (из песни  «Soldier Of Fortune»)
 
 
       - Хаййя  аля-ссалят! -  пропел заоблачный  голос муэдзина в старой части Кабула, после чего   Джек Блад разлепил глаза и хрипло выругался.
После вчерашней попойки  с приятелями  ужасно болела голова,  и хотелось пристрелить  служителя культа.
       Сглотнув клейкую слюну, Джек нашарил рукой  стоящую на полу   бутылку джина, сделал из нее пару глотков, поморщился и  прислушался к организму. 
Через несколько минут тот пришел в тонус,  Блад  громко рыгнул  и встал  с  постели.
       На трех других дрыхли  его соседи.
       Сунув ноги в тапки, он проследовал  в ванную, совмещенную с туалетом, где встал под холодный душ, а потом растерся полотенцем.
Затем  сунул в розетку   «Филипс», чисто выбрил лицо и освежил его лосьоном.
       В прошлом  выпускник  академии  Вест Пойнт * и  1-й лейтенант армии США*,   Джек Адамс Блад, работал в частной военной компании «Triple Canopy», охраняющей американское посольство в  столице Афганистана, а также его очередного президента Раббани.
       После окончания  академии   Блад довольно успешно начал   службу, приняв участие  в войне в Панаме, а затем Персидском заливе, за что  даже получил  медаль от Конгресса.   Но затем,  находясь в отпуске в родном  штате Канзас, изнасиловал в ночном клубе местную красотку,  что поставило крест на его военной карьере.
       За решетку, благодаря заслугам и заступничеству отца - мэра города, где он родился, Джек не попал, однако с армией пришлось расстаться. А поскольку кроме как стрелять  и командовать взводом  он больше ничего не умел, теперь уже бывший     лейтенант   подался в «солдаты удачи».
       И вот теперь  Джек в числе еще  трех десятков  таких же отставных  военных  трудился на «Triple Canopy», о чем не жалел.  Работа была «не пыльная» и хорошо оплачивалась. 
       В прошлом  полевой командир моджахедов, владелец изрядного состояния   и торговец опиумом, четвертый президент Афганистана весьма заботился о своей безопасности  и, не доверяя соплеменникам, препоручил ее иностранным наемникам.
       Этим утром  часть из них, в составе Блада и его соседей по  номеру в   гостинице при президентских апартаментах, должна была сопровождать Раббани  в неофициальной поездке на юг страны в провинцию Гильменд. Там у него была назначена встреча с одним из влиятельных  полевых командиров. Старым другом и соратником.
       Точнее это была не поездка, а перелет.  В стране продолжалась война, и по дорогам  даже президентскому кортежу ездить было опасно.
       - Эй вы, поднимайте свои толстые задницы! -  вернувшись в номер, принялся  одеваться  Блад. -  Нас ждут великие дела и свершения!
       - В ответ послышались  недовольная ругань с бурчанием,  и наемники  быстро воспряли от  сна, занявшись своим туалетом.
       Минут через десять, в пятнистой униформе без знаков различия и с шевронами компании на груди,  все сидели за столом в смежном отсеке - кухне, подкрепляясь сэндвичами и горячим кофе.
       Прошлое у них было примерно одинаковое.
       Отставной    лейтенант  Пирсон, в прошлом  десантник, был уволен  из армии за  гомосексуализм;  сержант  Родригес,   в бытность  «морской котик» - за торговлю марихуаной; а последний и самый старый - майор  Залесски  отличился больше всех. Он был садистом  и истязал   пленных  в Пакистане, где раньше служил военным инструктором.
       Позавтракав, «солдаты удачи» закурили, забросив ноги на стол, и Пирсон рассказал новый анекдот, доставленный на днях из США одним знакомым.
       - Значит так, - начал он, - парень познакомился с длинноногой красоткой, и вот наконец-то она пригласила его к себе поздно вечером домой.  Шикарная такая вилла. Заходят в одну из комнат, начинают ласки.
Красотка:
«Т-с, у меня родители дома, спят сейчас. Папа - прокурор округа,   мама -  судья».
Парень про себя  - «черт, куда я попал?»
Продолжают, забылись уже.
Красотка:
«Тише, у меня брат в соседней комнате,  он рейнджер. Приехал в отпуск».
Парень про себя - «черт, куда я попал?»
Красотка:
« Хочешь незабываемую ночь?»
«Да!»
«Насилуют!!!»
       - Га-га-га! - довольно загоготали  охранники, и кто-то громко испортил воздух. 
       В это время  запищала лежавшая на столе  мобильная рация,    Залесски приложил ее к уху.
       - Слушаюсь, босс, - пробубнил в микрофон  и бросил  парням, - на выход!
       После этого  наемники отворили створки  встроенного в стену шкафа, облачились в бронежилеты с касками и, прихватив  с  крючков висящие там  карабины «М-4», пружиня берцами, вышли наружу.
       Спустя  непродолжительное время, понадобившееся на путешествие по дворцовым переходам, все четверо поднялись  на крышу одного изданий, оборудованного вертолетной площадкой.
       На ней, окрашенный в тона пустыни, стоял «Ирокез» американских ВВС, из кабины которого весело скалились пилоты.
       - Хелло парни! - поприветствовали их «солдаты удачи».
       - Хелло! - ответили те, чавкая жвачкой.
       Далее появился САМ, в шелковом одеянии, сопровождаемый двумя личными охранниками, и наемники изобразили строевую стойку.
       Величаво кивнув черным тюрбаном, президент первым шагнул в машину.
       Затем погрузились остальные, и стальная птица понеслась над столицей. В сторону синеющих вдали гор. Подернутой   утренней дымкой.
Приземлился вертолет спустя час  у большого   кишлака близ реки, окруженного    полями опийного мака, зеленеющего в долинах.   
       Навстречу уже пылил «джип», в сопровождении бронетранспортера, на броне которого сидели несколько вооруженных  моджахедов  в пакулях*и длинных рубахах.
       - Ассалам алейкум! - низко кланяясь, выскочил из автомобиля и засеменил к вертолету упитанный бородатый крепыш  в чалме и  расшитой золотом безрукавке.   
       - Ва алейкум салам! - сделал ему шаг навстречу высокий гость, и хозяин облобызал ему руки.
       После этого они заговорили о чем-то на   фарси* - первый назидательно, а второй подобострастно,  охрана же обменялась подозрительными взглядами. Правоверные не любили кафиров*.
       Чуть позже, погрузившись в автотранспорт (президент был препровожден в  «джип», а охрана на броню), кавалькада тронулась обратно.
Миновав  окраину кишлака с арыками и уходящими в небо пирамидальными тополями, она направилась к центру и въехала в широко открытые ворота обширной усадьбы.     Та была обнесена высоким  глиняным дувалом   с вышкой  в одном из углов, на которой расхаживал часовой,  и имела по внутреннему периметру  несколько строений.
       Далее машины остановились, и  президент с личной охраной был приглашен хозяином в  одно из них, возведенное из камня и с претензией на архитектуру, а  «солдат удачи»  похожий на муллу старик, расположил на открытой террасе  второго. Напротив.
       -  Располагайтесь, парни!  - первым снял с головы каску Залесски  и, положив рядом карабин, скрестив ноги, уселся на персидский ковер  с несколькими, лежащими на нем подушками, под которым виднелись второй - из войлока.
       Остальные   последовали совету и с интересом стали  оглядывать усадьбу.
       По площади она  была не менее акра*  и,  судя  по виду,  относилась к зажиточным.
       Между тем, по знаку «муллы», на террасе  появились два молодых парня в тюбетейках, которые расстелили перед гостями цветастый дастрахан* и быстро его накрыли.
       Там поочередно появились горячая баранина «шиш-кебаб» на шампурах,  исходящий паром душистый  плов с фисташками,  белые лепешки,  дыни с виноградом, а также чай, в двух больших фаянсовых чайниках.
       - Шам хорди?  -  певуче вопросил у наемников старик (те недоуменно переглянулись), а потом сказал  - «лотфан»,   делая  приглашающий жест рукою.
       - Окей! -   поняли американцы, разбирая шампуры,   и дружно заработали челюстями.
       Когда изрядно подкрепившись, они  тянули из пиал зеленый чай,  лениво переговаривались, на пороге главного дома появились Раббани с телохранителями и   хозяин,    прокричавший что-то в сторону «джипа».
       Тот покатил к ним, наемники  с готовностью встали, поправляя амуницию, но президент  отрицательно покачал головой, приказывая им остаться.
       -  Нам же лучше, - ухмыльнулся  Залесски, провожая взглядом отъезжающую машину. -  Расслабьтесь парни.
       После трапезы  все четверо задымили сигаретами, предложив одну сидевшему    напротив мулле, но тот вежливо отказался на английском, что вызвало естественное удивление.
       -  Ты   знаешь наш язык, старик? - открыл рот  Пирсон.
       -   Знаю, - последовал ответ.- А еще французский и русский.
       -  Откуда?
       -  В молодости  много путешествовал и тянулся к знаниям.
       -  Был в нашей стране? - поинтересовался  Родригес.
       -  Да, там я закончил два курса Стенфорда*
       -  А откуда знаешь русский?
       - С шурави* я воевал, - огладил бороду мулла. - Когда наш президент был полевым командиром.
       -  Ну и какие они солдаты?
       - Лучше ваших,-  блеснули щелки глаз. - Американцы убивают издалека, прячась от противника в укрытиях
       - Полегче, старик, -  пробурчал Залесски. -  Можешь нарваться на неприятность.
       - Я хочу вам показать одного, -  перебирая янтарь четок в руке, невозмутимо предложил  мулла. - Если пожелаете.
       - А почему нет? - переглянулись наемники, соглашаясь.
       - В таком случае  следуйте за мной, - поднялся на ноги старик, и все спустились с террасы.
       Проследовав  по мощеной плитняком дорожке в дальнюю часть двора, группа остановилась перед глухой дверью, мулла отодвинул кованый засов, и  все  оказались во втором, менее обширном, но с еще более высокими стенами.
       У одной из них, за оградой из  жердей, меланхолично жевали жвачку овцы, у другой высился  глиняный тандыр*, в котором  две женщины  в паранджах* пекли хлеб,  отойдя при приближении  чужеземцев в сторону.
       Мулла, покосившись на них, прошел  в конец двора (гости за ним)  и  ступил на мощеную битым кирпичем площадку, в центре которой  виднелась металлическая решетка. На  ее кованых петлях  висел замок, а сбоку стояла прислоненная к  стене лестница.
       - Взгляните вниз, - предложил старик. - Вам будет интересно.
Гости обступили люк  и наклонились.
       В  лившихся сверху лучах солнца,  рассеивающих полумрак, на дне бетонного колодца сидел мужчина с перевязанной тряпкой  головой,    в обрывках полевой формы.
       При звуках голоса муллы он поднял  давно небритое лицо и злобно блеснул глазами.
       -  Этот кафир советский капитан, -  сказал  старик, обращаясь к американцам.- Захвачен нами в бою, когда шурави выводили свои войска из Афганистана.
       Его и еще троих таких же, мы использовали для работы на полях. В качестве сборщиков  мака. Но три дня назад шурави  сбежали, убив двух  надсмотрщиков и захватив оружие. Всех  друзей неверного  (кивнул на капитана) мы отправили к аллаху, его же  снова пленили.
       - И что теперь  с русским  будет? - разглядывая пленника,  спросил Блад,  а Родригес с Пирсоном выжидательно уставились на  слугу Аллаха.
       -  Как храброму воину,  мы предложили ему принять ислам. Он отказался. За что завтра будет забит камнями.
       - Я бы с удовольствием на это  взглянул, - растянул в улыбке губы Залесски. -  Не люблю раша*.
       Спустя еще пару часов (наемники прикорнули  на террасе, воспользовавшись имевшимися там   подушками),  президент с хозяином вернулись, и гости отбыли на вертолете в Кабул.  Тихо и без приключений.
       А когда после ужина   все четверо, прихлебывая  пиво из банок, сражались в номере в покер*, Блад поинтересовался у Залесски, за что тот не любит русских.
       - Они бешеные звери,-  отложил карты в сторону  майор. - Расскажу вам одну историю.
       В середине восьмидесятых я был в группе военных инструкторов в Пакистане, где под Пешаваром,  в кишлаке Бадабер, мы готовили  боевиков - моджахедов для заброски в Афганистан.
       Там же, помимо учебного центра с полигоном, казармами и складами оружия, располагался лагерь, где  вместе с пленными афганцами содержались и русские, полтора десятка человек из так называемого «ограниченного контингента».  В основном офицеры и сержанты.
       С последними мы плотно работали, пытаясь обратить в ислам и заставить воевать  на стороне талибов.
       Но в один из вечеров, когда охрана лагеря на плацу совершая намаз, молилась своему Аллаху, они   бесшумно сняли часовых, освободили аскеров* и,  захватив склад с оружием, а к нему артиллерийскую установку, попытались прорваться в горы.
       На место прибыл  нынешний президент, тогда он был одним из командующих у моджахедов  и восставшим предложили сдаться. В ответ  те потребовали связи с советским посольством, а когда получили отказ, продолжили бой.
       Он длился двое суток, пока не применили тяжелую артиллерию. Пленных не было.
       - Коммунистические фанатики, -  выслушав рассказ, перетасовал карты Пирсон.
       - У нас таких сволочей полно на Кубе, - протянул к нему руку Родригес.
       - Да, интересно было бы с ними повоевать,- заявил  Блад, включая пультом  телевизор.
       На следующий день  вся четверка  выехала в одну из афганских воинских частей располагавшуюся в пригороде Кабула.
       Ко времени описываемых событий, падение режима Наджибуллы* и новый виток гражданской войны   привели к развалу афганской регулярной армии. Оставшиеся от неё вооружение и техника были разделены между противоборствующими сторонами - Северным альянсом Массуда и Дустума с одной,  а также отрядами талибов и Исламской партии Афганистана с другой. Именно в это время Раббани «со товарищи»,  начал формировать национальную армию.
       Соответствующий план   был сверстан спецами НАТО на основе анализа ошибок прошлых лет и времён советского присутствия.
       Он включал в  себя следующие  основные направления: 
       - разоружение всех племенных и прочих формирований; 
       - переход к исключительно добровольному принципу комплектования;      
       - расформирование ВВС как вида вооружённых сил и передача авиационной техники Воздушному корпусу АНА*; 
       - создание пяти армейских корпусов бригадного состава    как основы наземных сил,  с ограничением использование тяжёлого вооружения и техники советского  производства; 
       - обучение личного состава по стандартам НАТО,  а также перевооружение афганской армии на оружие и технику производства  США. 
       И в этом немалая роль отводилась  военным из Пентагона.
       А поскольку таковых не всегда  хватало (дядя Сэм* активно  внедрял «демократию» в ряде других стран), к делу привлекались специалисты частных военных компаний.
       В том числе и парни из  «Triple Canopy»,  за дополнительную плату.
       Не ограничиваясь охраной  Раббани и своих дипломатов, они  активно готовили из моджахедов новых солдат. По образу и подобию.
       И вот теперь, в полной военной экипировке, словно пришельцы из другого мира,  наемники рулили по кабульским улицам на бронированном «хаммере» лихо и целеустремленно, как   следует героям.
       Миновав центральную часть города, в разноголосом шуме базаров улиц и криков ослов с верблюдами, они  выехали на окраину, миновав  американский блокпост и  запрыгали по рытвинам проложенной еще советскими инженерами дороге.
       По обеим ее сторонам тянулся безрадостный пейзаж, состоявший из такыров, песка  и сухого саксаула, у горизонта синели  хребты Гиндукуша, с плывущими над ними облаками.
       Километров через пять  автомобиль  въехал в ворота воинской части, у которых  бдили службу местные аскеры и оказался на ее территории.
Она была обширной - с  плацем,  на котором маршировала рота солдат, стоящим в центре штабом, увенчанном  трехцветным флагом, десятком  сборных казарм  и  парком разномастной бронетехники.
       Затормозив «хаммер» у штабной стоянки, где  находились еще несколько автомобилей, инструкторы  вышли из него,  поднялись по ступеням к двери (часовые у нее взяли на караул) и  исчезли внутри.
       Получив в штабе от  военного советника - майора   Хершбоу  план проведения очередных занятий, а заодно угостившись шотландским виски,  они откозыряли хозяину и отправились в  казармы. 
       Бладу предстояло занятие со взводом  молодых аскеров по огневой подготовке.
       Десять минут  спустя, военный грузовик с тентом  доставил всех  на стрельбище в нескольких километрах от части, вышедший из кабины Джек через переводчика скомандовал «всем вниз! и  солдаты выстроились у машины.
       Неспешно продефилировал  вдоль строя, лейтенант критически оглядел их, харкнул на горячий песок - слюна тут же свернулась,  и прорычал, - «Первое отделение на линию огня!». Быстрее, недоноски!
       Далее последовал перевод (исключая последнее),  и отделение задробило каблуками.
       После того, как все девять, заклацав затворами винтовок   изготовились к стрельбе лежа, была отдана команда, - «Огонь!» и М-16  разразились короткими очередями.
       Затем последовал осмотр мишеней (Блад удовлетворенно хмыкнул),  и  место первого отделения заняло второе.
       Поскольку жара становилась все сильнее, инструктор приказал   командиру взвода   установить для него в тени грузовика  прихваченный с собой брезентовый стульчик, что было незамедлительно  исполнено.
       Когда  первая часть занятий закончилась, Блад  провел со взводом краткий разбор и перешел ко второй.   Стрельбе из  гранатомета.
Теорию его подопечные уже знали. Перешли к практике.
       Для начала 1-й лейтенант  извлек из принесенного солдатами из кузова ящика  одноразовый М-72*, вышел вперед и, приведя тот в боевое положение,  грохнул  с колена  по давно  сожженному  советскому  бэтээру,  стоявшему чуть в стороне от других мишеней.
       Пульсирующий сгусток огня ударил точно в борт, что вызвало оживление  аскеров.
       - Теперь ты, - отбросив в сторону трубу, кивнул Джек    афганскому   лейтенанту. 
       -  Хоп мали*, -   приложил руку к груди офицер,  после чего наклонился к ящику.
       Этот выстрел оказался тоже  удачным, после чего Блад приказал  проводить занятия афганцу, а сам уселся в тень, забросил ноги на  колесо и  предался  мечтам о скором отпуске.
       Из них Джека вывел очередной, в числе других  выстрел, сопроводившийся  диким криком. 
       На позиции в конвульсиях бился аскер, заливая песок кровью.
       - Твою мать!  -  выругался Блад, после чего встал и  заспешил  к месту происшествия.
       Голова солдата представляла сплошной  бифштекс - ее поджарило реактивною  струею.
       - Я же учил вас безопасности при стрельбе! - заорал инструктор на лейтенанта.   Тот только бессмысленно пучил  бараньи  глаза, да что-то бормотал посеревшими  губами.
       - Убрать! - рявкнул переводчику Джек. - Тренировка закончена!
       Когда  взвод ехал назад, инструктор был зол и мрачен.
       Пуштуна ему было не жаль. А вот доллары, которые  непременно вычтут из зарплаты - очень.
       Когда белесый шар солнца  завершал свой дневной путь, а с гор на пустыню повеяло прохладой, освежившиеся в душе и  отужинавшие в части,  наемники возвращались  в Кабул. С чувством выполненного долга.
       -  А не развлечься ли нам, парни? - обернулся сидевший за рулем Залесски.
       - Мы «за»! -  оживились Родригес с Пирсоном,  а Блад хмуро кивнул головой (он все еще переживал потерю финансов).
       Чуть позже «хаммер» плыл в густом потоке возвращавшихся домой после трудового дня  аборигенов, многие из которых с неприязнью косились на  кафиров, сторонясь к постройкам   и дувалам, а те прозрачно глядели вперед, словно никого не замечая.
       Проследовав с окраины ближе к центру,  где им встретились две патрульных бронемашины с надписями «Кейфор»*, майор  переехал   по мосту реку,  делившую столицу надвое,  и  автомобиль оказался на левобережье.
       Здесь располагались основные административные кварталы, площадь Пуштунистан и дворец «Арк» - бывшая резиденция эмиров.
       Миновав Колонну независимости, «хаммер» углубился в тенистый квартал  Шахре-Нау, с расположенными там   банками, конторами, магазинами и ресторанами и  подкатил  с тыла к одному из  современных особняков,  скрытому по традиции за высоким дувалом.
       Здесь, на мини стоянке, под наблюдением  видеокамеры, уже стояли  «лэндровер» английского консульства,   «БМВ» известной немецкой  компании  и еще несколько шикарных автомобилей.
       -  О, кокни* уже здесь!  - ухмыльнулся Пирсон,  кивнув на  английскую машину.
       -   Выйдя из своей и весело переговариваясь, американцы прошли  к  нише глухой арочной двери, где Залесски нажал кнопку переговорного устройства.
После двух сказанных им фраз, оттуда  ответили   «окей»,  щелкнул электронный замок, и гости оказались в сказке Шехеризады.
       В центре обширного, похожего  на оазис двора с мраморными дорожками и цветущим жасмином  бил фонтан, откуда-то тихо лилась восточная музыка, по изумрудной траве гуляли несколько павлинов.
       Навстречу гостям уже спешил человек в белом костюме и с приклеенной улыбкой на лице, являющийся распорядителем.
       Особняк был собственностью одного из  местных  воротил, поставляющих опий в Восточную Европу, и в нем имелся ресторан для европейцев, а еще девушки для интимных услуг из России,   пользующиеся особым спросом.
        Проклятая «Империя зла»*  наконец - то развалилась, и ее граждане вкусили прелести западной демократии.
       Низко кланяясь и скаля белые зубы, распорядитель провел гостей  через общий зал, где царило шумное веселье.
        В углу, на небольшой эстраде, смуглая девица со жгучим взглядом исполняла под звуки флейты с бубном танец живота,  англичане,   попыхивая сигарами, невозмутимо тянули   виски с кубиками льда  из  бокалов,  трое японцев что-то обсуждали на своем птичьем языке, а группа граждан ФРГ,  стуча  пивными кружками по столу, подзадоривала танцовщицу.
       - Веди нас в кабинет, - на  ломаном пушту сказал распорядителю Залесски. - Эти свиньи здорово шумят (презрительно покосился на немцев).
       Кабинет представлял собой  светлую, убранную в восточном вкусе комнату  на втором этаже, со всеми  необходимыми атрибутами. Включая «кондишен»  и кальян, стоящий у дивана на вычурном столике.
        Освободившись от оружия и экипировки,  янки уселись за стол и  для начала сделали заказ, состоявший, в основном,  из горячительного. А когда приятная истома окутала тела,  и все приобрело романтическую окраску, возжелали девушек.
        Через несколько минут похожий на евнуха служитель продемонстрировал тех гостям, которые выбрали  троих  (Родригес к тому времени  уснул, накурившись марихуаны).
        После этого «солдаты удачи» уединились с красотками в смежных, примыкавших к кабинету номерах, занявшись любовным утехам.
        Для начала Блад, раздевшись догола и улегшись на тахту лицом вверх,   потребовал от Ольги (так звали жрицу любви, и она немного знала английский),  продемонстрировать ему оральный секс, что было исполнено   с большим искусством.
        Затем  они перешли к ряду поз, рекомендованных «Камасутрой», а когда, чуть отдохнув и подкрепившись  глотком  брэнди,  Джек, забросив стройные ножки   девушки себе на плечи, через стенку комнаты, где развлекался Залесски, раздался приглушенный женский крик. Ольга  насторожилась.
        -  Не бери в голову, малышка. Все путем - успокоил ее  партнер.  - Просто  наш майор садист. Лупит ее ремнем или немножко душит.
        При расставании, похлопав Ольгу по попке,  Блад  торжественно вручил ей бумажку   в пять долларов, в качестве не входившей в счет премии.
        - Ну и скупой ты козел, - сказала та по-русски. И при этом мило улыбнулась.
        Когда  в небе над Кабулом стали гаснуть звезды, «хаммер»  наемников  тронулся к месту базирования. Причем с песней.

        «О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах,
        Что средь битвы мы чли на вечерней зарнице?
        В синем, с россыпью звёзд полосатый наш флаг,
        Красно-белым огнём с баррикад вновь явится!
        Ночью сполох ракет на него бросал свет -
        Это подлым врагам был наш гордый ответ.

        Так скажи, неужель, будет жить он всегда,
        Где земля храбрецов, где свободных страна?!..»

вразнобой, передавая друг другу бутылку, орали они гимн  самой великой и демократичной страны в Мире...