Марка-рубль

  Сначала появились сумки. Две большие клеёнчатые сумки тёмно-синего цвета. Между ними, светлым пятном, метались клетчатые штаны свободного кроя с нарочито-небрежной мятостью. Такие случаются только у «интуриста» в знак презрения к социалистической морали.
  Следовало ожидать, что и выше будет нечто подобное. Ну точно, выше колыхалась безразмерная футболка с торчащими из неё напряжённо изогнутыми мускулистыми руками. Дальше: бейсболка, небритое лицо и рот, набитый жвачкой, совершает механические движения полные деловитого безразличия.
 -«Штатник», - промелькнула искра, тут же утухнув, по причине своей невозможности.
 -У меня же «финики»! Нет тут «штатников», да ещё в девять утра. Вот они родные, только из автобуса, расползлись по столам и тормознуто озираются, покачиваясь от выпитого.
  От нас  до границы часа три или около того. Смотря сколько остановок  было. Или можно в граммах. В граммах будет до пол-литра. А этот точно не «финик», трезвый он.
  Я перелистывал свои размышления застыв свечой у серванта, словно часовой у дивизионной святыни, с той лишь разницей, что в руках у меня не автомат, а мельхиоровый поднос снаряжённый тонкостенными стаканами, в то время как владелец сумок вовсе и не думал замечать моё присутствие.
  Звякнув ношу в центре расположения финских туристов он стал гроздьями извлекать из неё «сабонисов»*, стремительно разнося их по столам, не забывая при этом сгребать посыпавшиеся из карманов и кошельков листья купюр с портретами неизвестных мне зарубежных деятелей.
  Если вам доводилось видеть высадку зелёных человечков из летающей тарелки, то вы меня поймёте. Вмешиваться в этот процесс, с рекомендациями как правильно ступать на землю или того лучше предлагать руку для уверенного спуска, не хочется. Хочется быть невидимым или сбежать. Я сбежал. Сбежал бесшумно избавившись от подноса маневрируя между колоннами, пока, взволнованно пыхтя, не уткнулся в Серёгину грудь.
 -Кто это? - и моя рука метнулась в пространство за спиной.
 -Где? - почти равнодушно спросил Серёга.
- Там, в кепке.
 -Там? - Серёга прищурившись всмотрелся в даль. - А... Тараканов.
 -Тараканов?! - Ответ требовал пояснений.
 -Ну да, наш коллега Тараканов. Работает он у нас. Чего ты раздухарился?
 -А почему он так одет, у него выходной что ли? - притормозил я, но снова набрал обороты. - Он там водку «финикам» продаёт. За валюту...
 -М...да. Идём в мойку. Финны кажется завтракать не будут.
  Серёга крепко обхватил меня за плечо увлекая в зал оператора посудомоечной машины.

  Человек, это звучит гордо. Но и то, чем он занимается, не должно отставать. Не унижай себя называясь дворником, на самом деле ты ландшафтный дизайнер. Уборщица — офис менеджер. Мойщица — оператор посудомоечной машины, пусть даже эта машина работает только в присутствии очередной комиссии.

  Мойщицы ещё не было, а за громадой моечной машины, в промежутке между двумя шкафами, имелся уютный столик заботливо накрытый белоснежной льняной скатертью. И если за него присесть, будет не только не слышно, но и не видно, что же там налито в кофейные чашечки, особенно в начале рабочего дня.
 -Эх, Володька, Володька, молодой ты ещё, - наставлял Серёга, авторитетно разминая сигарету, - делай свою работу, а в валюту не лезь. Особенно сегодня.
 -Я же не лезу, - обиделся я. - И что это за день такой — СЕГОДНЯ. Особенный?!
 -Ты Дахью вчера видел? - многозначительно поинтересовался Серёга, но, увидев на моём лице отсутствие понимания, добавил. - «Ботаник» в очках. Столик с права. Я тебе ещё водку велел на него отнести.
 -Да, был такой. Жмот по-моему.
 -Жмот, это верно. Но денег у него как у дурака фантиков, а «Таракан»- его правая рука, или левая.
  Серёга наконец закурил, откинувшись на спинку стула.
 -Теперь сопоставляй. Вчера Дахья, сегодня «Таракан», а днём три группы «югов» заселяется.
  Серёгина сигарета сократилась на треть, образовав свисающий крючок пепла.
 -Сопоставляю... Причём тут «юги»?!
 -»Юги» Дахье немецкую марку возят. Дошло?
 -А... - не дошло до меня, но вид был будто бы дошло.
 -В общем так. Спецуры замаскированной будет навалом. Хрен ущучишь. Поэтому, если будут приставать - «марка-рубль»,- делай вид что убогий.
  Я прищурил глаза, расплывшись масляной улыбкой.
 -Приблизительно так, - согласился Серёга, едва успев погрузить падающий крючок пепла в глубину выпитой чашки.

  Югославы набежали к часу дня. Шумно и нагло заполнив каждый уголок ресторана. Казалось загляни в мусорный бак и там, из под крышки, тебе тут же что-нибудь предложат. Электронные часы с калькулятором, запечатанные в бесконечную полиэтиленовую колбасу, предлагаемую покупать метрами, только укажи в каком месте отрезать маникюрными ножницами. Дефицитный NESCAFE , до такой степени, что о нём знали только единицы и то понаслышке. Фотоаппарат POLAROID , правда без запасных картриджей. / Где их потом брать? / И конечно «МАРКА-РУБЛЬ».
  Нет, ты подумай! За один рубль одну немецкую марку. Да это сразу можно было «приподняться» в четыре раза! Или «опустится» на десяток лет с конфискацией.
  Но, одно предложение разбередило мою душу, бесцеремонно царапнув по наболевшему.
  Джинсы! Настоящий WRANGLER!
  Оно поступило в виде глянцевой этикетки от «юга» уже солидного возраста, который смущаясь представился, - Мирко.
  Мирко не вызывал подозрения. Не похож он был на всех остальных молодых «бизнесменов». Одно смущало — следовало подняться в номер. Конечно, перемещаться по гостинице не запрещалось, но и не приветствовалось, а вот посещать номера можно только выполняя заказ.

  Для общения народов между собой существуют: эсперанто, язык немых, английский и крепкие спиртные напитки. Учить «крепкие спиртные напитки» нет необходимости, их надо пить. В этом отношении они выгодно отличаются от прочих языков.
  Тайное посещение замаскированного столика привело к полному консенсусу взаимопонимания. Разработанный план внедрения бутылки минеральной воды в 205 номер гостиницы, с последующим выносом из него полиэтиленового пакета стоимостью в восемьдесят рублей под прикрытием массивного диска рабочего инструмента под названием — поднос, пошло успешно и в максимально сжатые сроки.
   И теперь у меня в шкафчике раздевалки лежали заветные джинсы из толстой мягкой ткани синего цвета, прошитой прочной рыжей нитью и латунными заклёпками, пахнущие ароматом индиго.

  Бути, чи не бути, ось в чому заковыка, - размышлял Гамлет наивно полагая, что решение зависит исключительно от него самого, в то время как этим заняты совсем другие. Они неожиданно появляются в своих строгих тёмно-серых костюмах и, немногословно но убедительно, расставляют фигуры играемой партии по своим предназначенным местам.
  Наше место обозначилось в шеренге вдоль стены как раз напротив входа в раздевалку. Двое «серьёзных» замкнули шеренгу по флангам, а ещё двое не спеша вошли в неё, после чего образовалась тишина.
 -Серёга, у меня же там джинсы! - Беззвучно кричало под накрахмаленной рубашкой.
 -Спокуха, много не дадут, - рассудительно фыркнул Серёгин галстук-бабочка изменив своё положение «по стойке смирно» на «вольно», показывая свою лихость но не злонамеренность.
 -Тебе хорошо, у тебя там ни чего нет.
 -Экий ты... Почему нет? Есть конечно, тут у всех, что-нибудь да есть.
 -А у меня джинсы!
 -Джинсы, джинсы... Помолчи, выходят.
  Сначала появилась нога, на широком шаге выталкивающая тело, затем, рука сжимающая виновато обвисший брезентовый рюкзак и наконец обе тёмные фигуры, выделяясь на белом кафеле, чеканя шаг, проследовали мимо растворяясь в неизвестности.
 -А рюкзак-то «Жеглова», - ожила Серёгина бабочка. - Где он сам-то? Что-то его здесь не видать?
 -Уже повязали... - Ниоткуда пришло откровение поразившее всю шеренгу.

  Нельзя сказать, что Иван, или Ваня, хоть у кого нибудь вызывал симпатию. Да он и сам не стремился будучи по натуре одиночкой. Его сбивчивая торопливая речь, со множеством блатных оборотов, не раз ставила коллег в затруднительное положение. - А о чём это он собственно? Уж лучше сказаться крайне занятым чем пытаться понять глубину излагаемой мысли.
  Одно бесспорно — голос. Хриплый насыщенный голос. Такой, что если закрыть глаза, то тут же скажешь. - Высоцкий! Ей богу Высоцкий! Однако прозвище «Жеглов» появилось не столько из-за него.

  В тот зимний вечер, вечер предновогоднего затишья, посетители в «кабаке» попадались редко. Откровенно говоря, их надо было искать, и не факт, что найдёшь, от чего весь трудовой коллектив находился в состоянии самоопределения. То есть, каждый сам определял - сколько и чего, и с кем лучше «определяться» дожидаясь окончания трудового дня. Ваня не был исключением, хотя, как раз ему этого делать и не стоило. Он как раз, являлся счастливым обладателем четырёх уважаемых персон криминальной наружности.
  Время приближалось к полуночи, когда над столиком с «уважаемыми» взметнулась рука призывающая огласить приговор. Призыв был услышан и Ваня размашисто подвалил к столу выдёргивая непослушный блокнот из нагрудного кармана. Нависая над ним он долго тыкал авторучкой в мятую поверхность бумаги стараясь не пропустить ни одного пункта заказа, используя проверенную годами закорючку в виде птицы.
  Я находился довольно далеко, однако понял, что договорённость сторон переходит в критическую фазу разногласия. И тут отчётливо прозвучала знакомая каждому образованному человеку легендарная фраза.
 -Я сказал, сто пятьдесят!!
  При этом Ванин кулак глухо воткнулся в столешню вызвав судорожное движение посуды на её поверхности. Видимо удар оказался слишком силён или ноги уже не так устойчиво держали тело и тело подломилось опрокинувшись навзничь, распласталось раскинутыми руками, неподвижное, мертвецкое, лениво фыркающее губами. Короче, оно спало.
  Дальше случилось следующее. «Уважаемые» приподнялись, с робким любопытством заглянули за кромку стола, затем, окончательно встав, степенно, друг за другом, стали выбираться к выходу сдвигая мешающие стулья. Однако последний чуть задержался, вытянул несколько купюр из толстой пачки зажатой в ладони и отпустил их падать прямо на Ванин живот уже не дожидаясь окончательного падения.
  Мы проверяли, там было ровно сто пятьдесят рублей.

  Я растерянно стоял ещё не понимая, что всё закончилось. Что я пока никому  не нужен в отличии от «Жеглова». Что жизнь продолжается и Серёга был бесконечно прав, на кой нам эти «марка-рубль», нам и так хорошо.

* САБОНИС — Арвидас Сабонис баскетболист клуба Жальгерис, он же бутылка водки емкостью 0.75 литра.