Как родился Галиан. Глава 21

     Петр был в ужасе. В отведенном нам помещении он бросился на ложе и разрыдался. Сандро присел рядом, неуклюже гладя его по голове.
     - Еще не все потеряно, - бубнил он. – Ты же слышал, как складно говорил Андрей. К нему прислушался сам бог Аид. Не будем терять надежды.
     - Хорошо рассуждать, когда тебе накидали одних изумрудов! – закричал Петр, отталкивая руку друга.
     - Перестань вопить! – рявкнул я. – Врезать бы тебе, чтобы не терял человеческий облик.
     И уже спокойнее добавил:
     - Мы же пообещали, что не бросим тебя.
     Петр безнадежно махнул рукой.
     - С Танатом вам не тягаться…
     Он вытер слезы кулаком и судорожно вздохнул.
     - Простите меня. Просто я боюсь. Неизлечимая болезнь, несчастный случай, наконец, старость… С этим как-то можно примириться. Но умереть в расцвете сил просто так, по чьей-то прихоти – это ужасно! Когда Танат был рядом, на меня повеяло могильным холодом. Это ощущение я вспоминаю с содроганием.
     - Вот и не вспоминай! – откликнулся Сандро.
     Мы сели, тесно прижавшись друг к другу. Сандро обнял нас за плечи.
     - Не смотря ни на что, мы держимся вместе. Это настоящая дружба! – с воодушевлением воскликнул он. - Пусть теперь у бессмертных болит голова. Мне почему-то кажется, что им самим интересно посмотреть, что будет, если нас выпустят из царства мертвых…
     - Скорее бы все кончилось, - прошептал Петр.
     - Лучший способ скоротать время – это хорошо выспаться!
     С этими словами Сандро опрокинулся на ложе, увлекая нас за собой…
     Они и в самом деле скоро уснули, утомленные пережитым. А от меня сон бежал. Я невесело усмехнулся мыслям о своих несбывшихся мечтах. Глупо было надеяться, что моя красавица вольна покинуть царство мертвых и наши отношения не прервутся. Та, кому отныне принадлежало мое сердце, оказалась супругой Аида…
     Приподняв тяжелый полог, я выскользнул в коридор. Дворец изменился. От его мрачной тишины не осталось и следа. Играла музыка, слышались голоса и смех. Стены и потолок излучали неяркий свет. В простенках стали видны барельефы, изображавшие деяния богов. Разглядывая их, я увлекся и не сразу услышал, что меня кто-то зовет по имени. Оказалось, что я стою возле двери с приподнятым пологом, из-под которого льется яркий свет. Решив, что голос донесся именно оттуда, я нагнулся и прошел в небольшой зал.
     На низком диване с золотыми ножками в виде звериных лап возлежал мужчина с кубком в руках. На столике перед ним стоял кувшин.
     - Поговори с Ахиллом, человек, - обратился он ко мне, жестом приглашая сесть на низкую скамеечку по другую сторону столика. Я сел.
     - Говорят, ты сильно озадачил владыку?
     Задав вопрос, он пояснил:
     - Мне, смертному царю блаженных, не полагается присутствовать на совете богов. Но нимфы подземного царства без умолку трещат о твоей находчивости.
     - Мы пытались сохранить жизнь нашему товарищу, - ответил я.
     Ахилл отпил из кубка и поставил его на стол.
     - Вряд ли это у вас получится. На твоем месте, я бы не перечил богам, а бежал отсюда со всех ног, пока отпускают. Когда-то мной был сделан выбор между короткой, славной жизнью и жизнью долгой, но ничем не примечательной. Но пребывание в царстве Аида заставило усомниться в правильности выбора. Мне не удалось вдоволь насладиться радостями земной жизни.
     - Каждый человек делает подобный выбор, - заметил я. – Кто-то изо всех сил рвется к славе, власти и богатству. А кто-то довольствуется простыми радостями бытия.
     - Сильная личность всегда стремится к борьбе, к преодолению препятствий, к достижению великих целей, - ответил Ахилл.
     - Зачем? – пожал плечами я. – Человеку в жизни нужно не так уж и много: здоровье, приносящая удовлетворение работа, обеспечивающая средствами к существованию, да любовь близких людей.
     Ахилл покачал головой.
     - Власть предоставляет возможность построить жизнь по своему желанию, а заодно и осчастливить других.
     - Ты противоречишь самому себе, - заметил я. – Отправившись на Троянскую войну, ты не только стяжал славу, но и погубил многих людей, разрушил города, опустошил страну. Разве это принесло тебе счастье?
     - Так мою судьбу решили боги, - возразил Ахилл.
     - Ты только что сказал, что сам выбирал из двух судеб, - напомнил я.
     - Но я не знал, что слава и смерть придут ко мне почти одновременно!  - воскликнул Ахилл, рассердившись. – Я не успел осуществить свои мечты…
     - У рвущегося к власти, как мне кажется, жизнь пролетает стремительно, независимо от ее продолжительности. Достигнув вершины славы, порой, человек понимает, что безвозвратно утратил что-то более важное. Никакое могущество не вернет друзей, преданных ради высокой цели, любимых, обделенных лаской и вниманием, состарившихся в одиночестве родителей…
     Ахилл порывисто встал и зашагал по залу, заложив руки за спину.
     - Гермес сделал ошибку, связав с тобой свои надежды.
     - Ты прав, - невесело усмехнулся я. - Во мне не достаточно тщеславия, нет ни амбиций, ни азарта. Но моего согласия на путешествие по Аиду Гермес не спрашивал.   
     Тут я увидел свою розу, лежавшую в углу дивана. Ахилл перехватил мой удивленный взгляд.
     - Тебе знаком этот цветок? – спросил он.
     - Странно, что на него все обращают внимание. Сначала розу чуть ли не силой забрал Аскалаф, теперь она оказалась у тебя…
     - Я получил цветок от Аида, - жестко сказал Ахилл, - с требованием разобраться. Аскалаф простой доносчик, но и он не поверил тебе. Пусть ты проник в сад Персефоны, не зная, что мужчинам туда вход запрещен. Но сам сорвать цветок ты не мог! Кто дал тебе его?
     Не видя смысла что-либо скрывать, я рассказал правду. Ахилл заметно смягчился.
     - Ты честен, Андрей, и мне это нравится. Надеюсь, ты понимаешь, что красивый жест богини ничего не значит…
     - К чему же тогда расспросы? – не удержался я. – Не думаю, что Аид ревнует супругу к смертному.
     Ахилл рассмеялся.
     - Ревность владыки равносильна неминуемой смерти. Но ты еще жив и бодрствуешь, хотя твои спутники находятся во власти бога сна. О цветке я узнал все, что хотел. Дело за поясом…
     Он остановился рядом, нависая надо мной, как скала. Я поднялся с низкого сиденья.
     - Уверен, что и пояс не является знаком особого расположения ко мне. Персефона перевязала им рану, нанесенную гарпией. Глупо отрицать, что красота богини меня поразила. И я хотел бы оставить пояс на память…
     - Еще бы тебе не понравилась Персефона! – хмыкнул Ахилл. – Красота троянской Елены – ничто, по сравнению с великолепием супруги Аида. Иначе стал бы он рисковать, похищая ее у великой Деметры.
     Неожиданно для себя самого я признался:
     - Если бы Персефона захотела оставить меня в царстве мертвых, я не побоялся б смерти. Видеть ее – это счастье!
     Ахилл потрепал меня по плечу своей тяжелой рукой и грустно проговорил:
     - Наивная душа. Ты не представляешь, как приятно ощущать тепло человеческого тела. Здесь я обретаю плоть лишь тогда, когда мне позволяют отведать амброзии. А все остальное время витаю бесплотным духом, как и мои подданные.
     Он в задумчивости вновь прошелся по залу. Я с состраданием глядел на его полуобнаженную фигуру. Даже не верилось, что этот сильный, мускулистый человек умер много веков назад.
     - Аид пожелал, чтобы я вернул пояс и розу его супруге. Замечено, что с некоторых пор ты стал сильно отличаться от своих друзей-соперников. Есть мнение, что это связано с дарами Персефоны.
     - Может быть, это связано с тем, что я влюбился, - предположил я.
     - Безнадежная любовь! – усмехнулся Ахилл. – Что ж, я попробую излечить тебя от нее. Ты еще раз встретишься с Персефоной и сам вернешь ей пояс и розу. А заодно избавишься от иллюзий. Странно, что ты до сих пор не почувствовал, какая пропасть лежит между богиней и смертным. Персефону можно почитать, ей можно восхищаться… Но любить ее нельзя!