Незабываемое Девятое Мая 1966-го Страшный ливень с

Эта страшная своей непохожестью на другие история-быль приключилась полвека назад, 9 Мая 1966 года, в одной из «сонливых» башкирских деревушек, коих там множество.
Мне и членам моей большой семьи эта солнечная дата, означающая для мира резкий поворот в вехе военной истории, действительно запомнилась на всю жизнь. Но – не общеизвестными атрибутами лучезарного праздника Победы, а из ряда вон выходящим  криминальным происшествием, от которого содрогнулась вся мусульманская округа. А узнали мы обо всем, что случилось накануне ночью, лишь ранним утром 10-го мая…
Итак, было мне в ту пору лет 9 от роду, мы с бабушкой спали в коридоре, так называемой «летней комнате» (трое моих братиков, мал мала меньше, находились в дальней комнате, а четвертого тогда еще и «в проекте» не было), и я первая проснулась в ту ночь от настойчиво громкого стука во входную дверь.
Заря только занималась – часы показывали 3.15 утра. Стучавший параллельно успевал издавать какие-то непонятные звуки-всхлипывания, отчего по коже пробегал мороз. Через зашторенное прозрачной тканью окно отчетливо просматривался силуэт мужчины крупного телосложения лет сорока-пятидесяти, одетого в видавшие виды темный плащ и такую же шляпу. Про себя я его тут же окрестила «черным человеком».
Еле живая от страха, я кое-как растолкала полуглухую бабулю, указывая трясущимися пальцами в окно. Рассеянная спросонья и неожиданности, она тут же, не спрашивая, отцепила от двери самодельный крючок, изготовленный из двух слоев самой обычной алюминиевой проволоки (наивные мои родители, свято верившие, что крючки из алюминиевой проволоки надежно защищают двери от посягательства непрошеных гостей!), и почти лоб в лоб столкнулась с ранним визитером. 
Далее привожу диалог (бабушки и странного гостя), который врезался мне в память до скончания века.
- Кто ты – не узнаю, чей сын-то будешь, и что тебя привело с утра пораньше?
(пришелец недовольно): - Зови сына скорее, че с тобой говорить-то, старая!
- Миннеахмед, ты, что ли? Нормальные люди спят еще. А ты что людей-то пугаешь, че надо?
- Да я это… кричала она, на помощь звала… не могу ее вытащить… тяжелая она… и скользко после дождя, веревку бы надо, телегу… буди сына…
По его обрывистым фразам трудно было понять, о чем конкретно разговор, но по тому, как встревожилась бабушка и изменился ее тон, можно было предположить – случилась беда.
В этот момент из проема внутренней комнаты с шумом выкатывается – да, именно выкатывается! - мой папа, в семейных трусах и пиджаке, взъерошенный, очень бледный и злой, и, со словами «Убью гада!», с ходу валит с ног «черного человека»…
В то время, пока папа связывал пришельца подвернувшейся под руку бечевкой,  предварительно «вломив» ему, стояла немая сцена, как в «Ревизоре». Я еще не понимала причину ярости своего отца.
А потом в наш двор, несмотря на ранний час, стали тянуться люди со всей округи. Многие были взволнованы и растеряны, и пытались как-то утешить моих родителей и бабушку.
С трудом приковылял даже местный мулла, больной 93-летний старик карликового роста, давно не встававший с постели. Оказывается, о его визите в наш дом заблаговременно распорядился все тот же «черный человек», сказав, что тот обязательно должен прочитать молитву… за упокой. Однако позднее, когда глава религиозной общины смекнул, что дело тут пахнет керосином, он бежал так, что за ним не могли угнаться даже соседские собаки…
Помню, как мама с бабушкой в доме тихо плакали, к ним присоединился «хор» из моих малолетних братьев, а папа отправил в райцентр, что в трех километрах, двух гонцов на мотоцикле с какой-то срочной «депешей», и те должны были вернуться с милицейским нарядом. Нескольким соседям было дано странное поручение – пойти на кладбище, «на дежурство». 
Все это время связанный «пленник» полусидел у крыльца и угрюмо наблюдал за снующими во дворе людьми, лишь изредка пытаясь ввязаться в разговор и призывая моего отца помочь ему «освободить» кого-то…
Вскоре приехали вызванные к месту милиционеры, грозно орали на «пленника», слушали сбивчивые рассказы «очевидцев события», что-то писали-заполняли, а потом всей толпой, держа впереди себя «черного человека», двинулись в направлении деревенского погоста. Я, понятное дело, рванула вместе со всеми…
Лучше бы я этого не видела!
…Утопавшая в цветах могила, где всего тремя днями ранее, шестого мая, наша семья похоронила 38-летнюю родную сестру моего папы, снова зияла глиняно-черным открытым рвом. По одну сторону свежевыкопанной ямы были аккуратно сложены живые цветы и венки, по другую – горы земли и камни. Кругом такая чистота и порядок, будто накануне на этом месте трудилась образцовая бригада озеленителей-благоустроителей!
Взглянув вниз, я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть: на белой ткани, накрытой на тело усопшей, красовался необъятный букет синеглазых колокольчиков и ромашек, нарванных здесь же, на месте захоронения. Цветочки были рассыпаны даже вокруг головы покойницы.
Дотошно обследовав место необычного ЧП (как потом выяснилось, убедившись, что не было факта осквернения тела), один из милиционеров подошел к «черному человеку» и со всего размаху ударил его по лицу: «Зачем ты вскрыл чужую могилу, гад, а?! Как ты мог  заниматься таким ужасным делом в кромешную ночь, в такой страшный ливень и грозу с молниями? Говори, у тебя были сообщники?».
Вдруг задержанный мужчина рухнул ниц и начал истошно выть-причитать: он был один, и пошел он на это с единственной благородной целью – спасти женщину, похороненную, по всей вероятности, в состоянии летаргического сна; дескать, если б он мог самостоятельно вытащить ее из глубокой ямы, то сразу бы сам и притащил домой к брату, а не стал бы обращаться к нему за подмогой…
Этого урода тогда чуть не прибили наши мужики. А моих родителей и бабушку еще долго поочередно «откачивала» «Скорая», которая после этой истории иногда наведывалась к нам даже без специального вызова.
                ххх     ххх    ххх    ххх    ххх   
После того, как «черного человека» забрала милиция, по селу расползлись разные слухи. Одни говорили, что этот чудаковатый тип когда-то безответно был влюблен в старшую сестру моего папы, преждевременно скончавшуюся от инфаркта, другие – что он великолепный артист-притворщик, главное ремесло которого – вскрывание захоронений состоятельных людей. В случае с моей покойной тетей, как считали сторонники этой версии, мошенник рассчитывал, видимо, на то, что ее похоронили «при золоте и бриллиантах», так как была замужем за не бедствовавшим нефтяником. Когда же понял, что поживиться нечем, придумал эту сказку «с криками и спасением».
Много позже, став уже взрослой, я решила сама поставить точку в этой дикой истории с «черным копателем», начав свое расследование с районного отдела внутренних дел по месту жительства. Выясненные подробности оказались, мягко говоря, не для слабонервных.
Забегая вперед, - к тому времени этой трагической персоны, оставившей глубокий черный след в душах членов моей семьи, включая и меня, к счастью, уже не было в живых. То ли умер сам, то ли «помогли» - его нашли повешенным в следственном изоляторе.
Итак, гражданин Миннеахмед Ягфаров, татарин по национальности, 1919 года рождения, выросший после потери родителей практически «на людях», уехал из родной деревушки незадолго до начала Великой отечественной войны.
И сгинула бы о нем память людская навечно (кто ж будет интересоваться судьбой отдельно взятого сироты, если таковых в одной только деревне десятки!), не допусти он той самой роковой ошибки на родимом деревенском погосте, приведшей к тюремному заключению. И – длительно-долгому разбору его «полетов», точнее – бандитских налетов и социально-гражданской сущности как личности. Даже протестировать пробовали – не псих ли. Любопытно, при этом наука не сумела высказать свое категоричное – «нет»…
Как поведали мне следаки-оперативники, несмотря на свою природную ущербность и безобидную внешность  юродивого, Ягфаров (он же Роман Саттаров, Роман Лиходеев и Роман Казаков) считался опасным рецидивистом с богатой биографией наемного убийцы.
В это трудно поверить, но в военные и послевоенные годы он жил припеваючи в оккупированной фашистами Украине, был на почетном счету у карателей. Дважды был женат, и оба раза на украинке, говорят, есть (была?) даже дочь.
После войны скользкий и осторожный преступник-приспособленец обосновался в Первопрестольной, зарабатывая на хлеб с маслом уже опробованным не единожды способом – «могильным» бизнесом. Благо, времена были смутные, и раствориться в мегаполисе «человеку в маске» не составило большого труда.
Сколько веревочке ни виться… Так получилось и в нашей жуткой истории – «черный человек» предпочел свести счеты со своей непутевой жизнью еще задолго до того, как прозвучит неумолимый судебный вердикт.
Даже по истечении долгих 50 лет я все еще продолжаю благодарить Всевышнего за то, что он тогда не позволил свершиться дьявольскому злу. Трудно представить, что бы стало с близкими мне людьми, окажись они в то утро лицом к лицу с телом умершей родственницы…

 
 
 
  .