Мечте навстречу, гл. 25

               

    

      Стоял ноябрь месяц. Уже не осень и не зима еще, хотя белая кисея снега покрыла замерзшую землю. Светает поздно, темнеет рано.  Дубы еще одеты в рыжую шубу из неопавших листьев и не спешат её скидывать. Все остальное темное - черное и серое. Особенно продрогли ольха и осина. Только бодрые елки напоминают: зеленая жизнь в природе затихла не навсегда.
      Зима на самом пороге. В маленькие озера и лужи прочно вставлены стекла, поблескивающие на солнце, скудно отдающем в это время года свое тепло. Все,  кто мог улететь, уже улетели. Только синицы робко позванивают в черных и мокрых осинах, да доносится из лесу стук дятла. А скоро пожалуют и гости в эти края - красногрудые снегири.

       Влюбленный Круглов не замечал ни ветра, ни мороза.  О своем намерении жениться на Наде Беловой  он никому не сказал, чтобы никто не узнал, иначе   таких "доброжелателей" нашлось бы предостаточно, которые  стали бы  и её, и его  учить уму-разуму всякими страшилками, отговаривая даже глядеть в сторону другого.
      В девять утра он пришел в клуб и отпросил Надю в помощь, чтобы поехать с ним  за новыми книгами для библиотеки.  Но это был лишь предлог; он бы мог справиться и сам, взяв  одного из сержантов.
       День выдался пасмурным, серым и унылым, обещающим снег, но откладывать свое решение на "потом" майор не хотел. Он заблаговременно включил  двигатель,  чтобы в кабине прогрелось, и дорогой, милой пассажирке было тепло. Майор поставил джип у крыльца клуба, чтобы девушка могла сразу  сесть в машину.

       - Вы вдвоем поедете? – спросила Валентина, пока Надя переодевалась в  одежду, которую дал ей майор. Ей было не по душе, что начальник забирает одну из ведущих солисток на целый день, но воспрепятствовать  не могла.
       - Нет, с нами поедет еще сержант, – пришлось ему солгать, чтобы не было лишних вопросов.
       - Это правильно, - одобрила Валентина и напутствовала:- Будьте только осторожны в  дороге.
       Увидев, что Надя уже переоделась, он обратился к Валентине:
       - Ну, нам пора! Вернемся после ужина, не раньше, – и тут же  строго помощнице:   
       -  Белова, на выход!
      
       Выйдя на крыльцо, Надя увидела возле крыльца машину и остановилась, ожидая дальнейших приказаний. На улице  мелкой крупкой медленно падал снег.
       - Снег пошел,  вот некстати. Ничего, потихоньку доберемся, – сказал   майор, выйдя на крыльцо вслед за девушкой.
         Он  быстро спустился к джипу, открыл заднюю дверь и рукой подал знак  Наде садиться.  Она не замедлила спуститься и, усевшись на заднее место,  проговорила: 
       - Как тепло! – и не увидев больше никого, спросила:
       - А где сержант?
       - А он тебе нужен? – добродушно усмехнулся Круглов и, захлопнув заднюю  дверь, сел на  место водителя.
       - Мне-то нет, а вам?
       - И мне нет.
       - А я слышала...
       - Я в последний момент передумал, - майор включил скорость - Ну, с Богом!- джип тронулся с места и выехал за ворота.
 
                ***

        Не зная, что и думать, Надя съежилась  и стала смотреть  через окно  на дорогу. Тепло от двигателя быстро заполнило всё пространство салона, девушка расстегнула куртку и сняла шапку.
       Какое-то время они ехали  молча, пока Круглов, посматривая на нее через лобовое зеркало,  шутливо не спросил:
       - Почему ты молчишь и  даже песни  не поешь?
       - Я не знаю, о чем  с вами говорить, а песни петь настроения нет, -  ответив, она опять замолчала, продолжая смотреть в окно. 
       - Тогда давай поговорим о нас, – вдруг сказал он, - самое время и место.   
       - О чем это вы, не понимаю? –  она посмотрела на него через  лобовое зеркало, в котором видела только его красивые карие глаза с пушистыми ресницами и  черными линиями густых бровей. 
       - Все  ты понимаешь, – проговорил он, смотря то на нее, то на дорогу. – Разве  не видишь, как я к тебе отношусь?

       Надя замолчала в замешательстве,  не понимая, зачем он здесь устраивает с ней выяснение отношений.
       - Откуда мне знать, что у вас на уме? На мой взгляд, вы  относитесь ко мне, как кошка к мышке.
       - И знаешь, куда кошка везет мышку сейчас? – и в зеркале отразилась его улыбка.
       - А  разве мы едем не за книгами?
       - За книгами, и еще кое-куда.
       - В мышеловку,  наверное! –  усмехнулась девушка и, отвернувшись,  стала  смотреть в боковое окно.
       - Остроумно! Ладно, не стану тебя мучить, как ты меня, а скажу сразу: мы едем в ЗАГС.

       - В ЗАГС? – удивилась она. – А зачем?
       – Подавать заявление на регистрацию нашего брака.
       - Плохая шутка,  - девушка не могла поверить в его искренность.
       - Я вполне серьезно говорю.
       - А я не верю!
       - Повторяю: я намерен, Надя, на тебе жениться, потому что очень люблю.
       - А меня можно было заранее поставить в известность?
       - Прости, но я боялся, что ты откажешь.
       "Неужели то, о чем  так мечтала, может осуществиться? Не может быть! Такое чудо может произойти только в сказке. Тут что-то не так. Ну не может со мною такое чудо произойти! " - подумала девушка.  Ей стало жарко, сердце от волнения сильно забилось. 
       - Конечно, откажу. В-вы, Павел  П-петрович,  слишком  спешите и-и не п-подумали, как с-следует. - проговорила она дрожащим голосом.
       - Да, я спешу, спешу жениться на тебе, чтобы  не только смотреть на тебя,  но чтобы ты была  моею с головы до пят. Чтобы  видеть тебя рядом, когда ложусь спать, и когда  встаю, чтобы иметь от тебя детей, чтобы состариться с тобой, -  высказался он. -  Потому что очень  люблю тебя, и знаю, что ты меня любишь. Зачем нам мучить друг друга, не понимаю? Мы поженимся, и дело с концом.

        Услышав такое признание, она решила высказать ему все свои сомнения и опасения, чтобы потом с этим не столкнуться в реальности.
       - П-павел Петрович,  м-мы не можем быть  вместе.
       - Это почему же? Разве ты  меня не любишь?
       - Л-люблю, - пришлось ей признаться, - но... 
       - Что  же тогда может помешать нашему счастью?
       - В-всё! - проговорила она, и голос её задрожал и из глаз покатились слезы. –  П-потому что я не достойна в-вас, п-потому что  я – н-никто, п-по сравнению  с вами.  В-вы слишком хороши для м-меня, и я  боюсь, что  с-скоро  р-разочаруетесь во мне и б-бросите на п-погибель.  П-посудите сами: у вас с-свой круг людей, а у меня – с-свой,   из-за м-меня вас будут презирать  н-начальники, и в-вы не сделаете к-карьеру. Поэтому д-давайте лучше сейчас п-покончим с нашими отношениями р-раз и навсегда, чтобы не м-мучить друг друга. А в-вы найдете с-себе, достойную в-вас.

       Круглов, услышав такие речи, свернул на обочину и остановился. Затем вышел из машины и, открыв заднюю дверь, сел рядом  с ней. Повернув ее заплаканное лицо к себе,  и со словами: «Надюша, милая, да что  же ты такое говоришь?» и  расцеловал, осязая соленый вкус ее слез. Затем прижав  ее к груди, и  переведя дух, стал говорить.
       - Выбрось эти мысли из своей милой головушки раз и навсегда. Ты говоришь, что много думала о нас. А я, выходит, дурак, ни о чем не думал? О каком круге   ты говоришь?  Ты – мой круг! Мне плевать на свое начальство и своих коллег - нас связывает только работа. Карьеру себе я уже сделал - тут мое место! А тебя я в обиду никому не отдам!  Я помогу тебе выучиться. Ты  хотела бы получить высшее образование?
       - Конечно!  Это моя несбывшаяся мечта, – проговорила Надя и вдруг прониклась к нему таким доверием, как когда-то доверяла своей матери.

       - Со мной ты сможешь  выучиться на кого угодно, хоть на врача. Наденька, - он прижал ее голову к своей груди, - в тебе я нашел ту единственную, с которой я  хочу связать свою судьбу. Мне, дураку, уже за тридцать – хороший возраст для мужчины, который достаточно пожил для себя, теперь  я хочу жить для тебя и наших детей.  А ты - ты согласна выйти за меня замуж?
       - А вы  не будете меня бить? – чуть слышно проговорила она.
       - Бить? Тебя  бить? – он  крепко прижал ее к себе. – Да пусть отсохнет моя рука, которой я ударю  тебя  хоть раз!
       - Не говорите так! Я хочу, чтобы с вами было все  в порядке, - проговорила она, улыбаясь.

       - А ты  знаешь, какой  у меня удар?  Не хвалясь скажу: одним ударом  смогу наповал быка свалить!
       - Вы – быка?! – Надя с изумлением на него посмотрела.
       - Да, Бог силой не обидел! Убью любого, кто на тебя поднимет руку. Так  ты согласна на мое предложение?
       - Да, согласна, –  она  поцеловала крепкую руку, обнимающую ее, и тихо проговорила, перейдя на "ты":- Я очень тебя люблю, люблю с первого взгляда.
       - Не трудно было догадаться, когда увидел тебя смешно накрашенной, но тогда я далек был от тебя, - так же тихо проговорил он  и спохватился: – А ведь нам пора ехать. Время не ждет!    
       Он, поцеловав ее, пересел на свое  место, и  остальной путь  они проехали  почти без разговоров. У Нади от  долгой и монотонной поездки   глаза  слипались, и она   время от времени впадала в дремоту. И все равно она не могла до конца поверить  в искренность Павла, думая, что он вот-вот расколется, признавшись, что так её разыграл.  Находясь в плену своих мыслей, они даже не заметили, что снег перестал, и сквозь морозную пелену стало робкими лучиками просвечиваться солнце.

                ***

      Наконец, они въехали в город и влились в поток разномастного  транспорта, заполняющим своим шумом всё городское пространство и поднимаясь высоко ввысь. Через несколько минут езды они свернули на более тихую улицу и вскоре притормозили у  пятиэтажного здания с одноэтажной пристройкой, в котором располагалось учреждение ЗАГСа.
      - Вот и приехали, дорогая моя невеста! – сказал  Павел, выключая мотор.
      - Куда приехали? – спросила Надя,  рассматривая  сонными глазами  панораму за окнами машины.
      - Куда надо, приехали! – спокойно ответил Круглов, помогая  Наде выйти из машины, затем взял ее  под руку и повел в здание.
      Перед дверями ЗАГСа Надя остановилась и, посмотрев на Павла, на всякий случай спросила:
      - А, может, не надо, Павел Петрович? Скажи, что пошутил, и я пойму тебя.
      - Какие шутки, Надюш? За кого ты меня принимаешь, глупышка моя? Хватит уже сомневаться во мне! – он с теплой улыбкой на несколько секунд прижал её к себе и открыл двери  учреждения. -  Подадим заявление и поедем покупать книги.
      
      Написав в фойе заявления, они вошли к  специалисту по бракосочетанию. Молодые люди сильно волновались. Улыбающаяся и приятная на вид  женщина  взяла их заявления,  записала их в реестровую книгу и назначила им день бракосочетания  через месяц.
      - Вас это устраивает? – спросила работница ЗАГСа. — Раньше вам назначить  никак не могу – по закону не положено.
      - Вполне устраивает! – поспешила ответить Надя и посмотрела на Павла.
      - Если мою невесту устраивает, то и меня тоже, – он нежно чмокнул ее в щеку. 
      - Вот и отлично! – улыбнулась работница ЗАГСа, которой понравилась эта пара. — Ждем вас десятого декабря в одиннадцать–тридцать. Всего вам хорошего!
      - До свидания! -  попрощались они и вышли из учреждения.

      - Надюша, я так рад, что скоро мы будем вместе! – он обнял ее за талию, прижимая к себе.
      - Мне кажется, что это сон, и я боюсь проснуться, – промолвила Надя. – Знаешь, как тяжело было мне поверить в искренность твоих слов,  наслышавшись о тебе, как о донжуане,  и видя  тебя с другою женщиною собственными глазами.
      - Я же тебе говорил: не верь всяким сплетням, что обо мне услышишь. А то, что  видела – обыкновенная помощь пострадавшей.
      - Давай никому не будем говорить, что собрались жениться, — предложила Надя. – Будут всякие расспросы и наушничания,  а  этого я не хочу.
      - Я тоже не хочу, чтобы вокруг нас велись разговоры и пересуды целый месяц,  – согласился он. - Пусть узнают только накануне свадьбы.
 
      Они сели в машину.  Теперь Надя села спереди, рядом с Павлом.
      - Одно дело, самое главное, мы сделали, – проговорил он. - Теперь поедем в книжный магазин. - Ты мне поможешь выбрать книги для библиотеки?
      - А для чего ты меня брал с собою – разве не для этого? – Надя,  шутя, ткнула пальцем Павла в грудь.
      - Ой, больно! – засмеялся он и завел машину...
      Сделав необходимую закупку книг, Павел повел Надю в кафе, где они перед дорогой решили хорошо подкрепиться. Кафе называлось «Багульник». Надя давно не бывала в таком заведении, но рядом с Павлом  чувствовала себя  уверенно.

      Звучала  тихая спокойная музыка,  располагающая к приятному времяпровождению. Они выбрали себе столик и расположились за ним. Посетителей кафе было немного, и это радовало, что их быстро обслужат. Тут подошел к ним официант, вежливо поздоровался и взял у них заказ. Пока готовился заказ, Надя рассматривала интерьер кафе, который был отделан в современном стиле.
      - Нравится тут? – спросил Павел.
      - Да, - восхищенно проговорила Надя. -  Это же сколько денег надо, чтобы так красиво отделать?
      - Это делается в рекламных целях, – пояснил Павел, - чтобы  люди сюда любили ходить. Думаю, что вечером здесь полно народу.
      Тут  вежливый официант принес им борщ, и они принялись за еду...

                ***

      В профилакторий они приехали в восемь часов вечера.  Они сначала пришли в столовую поужинать,  где им была оставлена  еда, затем Павел  провел  Надю до ее корпуса, поцеловал на прощание и только потом пошел к себе.      
      - А почему так поздно, можно узнать? – спросила Ольга с некоторой завистью, когда Надя вошла в палату. Ольга все же подозревала, что между  подругой и начальником  есть что-то личное.
      - Так получилось! – ответила она. – Больше ничего не спрашивай. Я так устала за семь часов езды на машине. До сих пор в глазах все движется.
      - А нам ничего не привезла из города? –  спросила Дятлова Зинаида, одна из язвительных  женщин и всегда чем-то недовольная.
      - Нет, к сожалению, – ответила Надя.

      - Могла бы раскрутить начальника хотя бы на полкило дешевых конфет.   
      - Как это раскрутить?   Да и кто я ему? 
      - Не считай нас за  наивных дурочек! – не унималась та. – Признайся: трахалась с ним? – не по-доброму засмеялась она, и вместе с нею  засмеялись  некоторые другие.            
      -   Я спать лягу с вашего позволения. Устала с дороги. — и Надя направилась к своей кровати.
      - Что ты  пристаешь к человеку, Дятлова, - вступилась Валентина, – голоднее всех, что ли? Совести у  тебя нет, всякие глупости говоришь при всех! И не вдвоем они ездили, а втроем.
      - Наша совесть при нас, и нам нечего скрывать  друг от друга! Мы же не артисты, не блатные люди! – не унималась  Дятлова.

      - А что ты имеешь против артистов?  Чем мы тебе дорогу перешли? Или в тебе есть талант какой-нибудь, а мы не заметили? Так ты не таись – покажи нам свой талант.
      - У нее к другому талант! – засмеялась Волгина.
      - А ты помолчи, подлиза, когда с тобой не разговаривают. И не обо мне речь! – огрызнулась на нее Дятлова, не довольная поворотом разговора  на нее.
      - У тебя, Зинаида,  не язык, а грязное помело – любого можешь замарать им ни за что, ни про что, – заметила Валентина, - но мы не позволим тебе нас марать  – так, девоньки?
      - Так, так,-  послышалось с разных сторон – Помело еще то! -  Дятлова только  успевала оборачиваться на голоса.
      - Устроим тебе темную, чтобы знала, как себя вести, – предупредила Валентина. 
      После  ее слов  Дятлова  молча  разделась и легла в постель,  тихо поворчав по своему обыкновению: «Это вы можете! Слова нельзя никому сказать, язвы!»   

                Продолжение  http://proza.ru/2015/05/17/832